Как в белорусских детсадах решается вопрос с детьми, которых несвоевременно забирают родители. В Беларуси забирают детей из благополучных семей: пять шокирующих случаев на примере Витебска Ютуб в беларуси забирают детей за

Я, Старосотников Игорь Николаевич, был опекуном Старосотникова Евгения Дмитриевича, до момента отстранения меня, от выполнения обязанностей опекуна. 01.07.16 года, сотрудники опеки отдела образования, предъявили мне решение Жлобинского райисполкома, об отстранения меня от выполнения обязанностей опекуна и изъятии Старосотникова Евгения Дмитриевича из семьи, на основании статьи 168 Кодекса РБ О браке и семье. Главный специалист Иваньков Александр Алексеевич, пояснил, что ребёнок признан находящимся в социально-опастном положении, на мою просьбу пояснить, на основании чего, было сделано такое заключение, внятного ответа я не получил.
Чтобы разобраться в законности данного решения обратился к Кодексу РБ О браке и семье:

 В случае ненадлежащего выполнения опекуном или попечителем возложенных на него обязанностей, лишения опекуна, попечителя родительских прав либо признания их детей нуждающимися в государственной защите, а также совершения опекуном, попечителем умышленного преступления, установленного вступившим в законную силу приговором суда, орган опеки и попечительства отстраняет опекуна или попечителя от выполнения этих обязанностей.

При использовании опекуном опеки в корыстных целях, а также в случае оставления подопечного без надзора и необходимой помощи орган опеки и попечительства обязан отстранить опекуна и передать прокурору необходимые материалы для решения вопроса о привлечении виновного лица к ответственности в установленном законом порядке.

Что же такое, ненадлежащее выполнение опекуном или попечителем возложенных на него обязанностей, поясняет статья 67:
Ст. 67 Кодекс РБ о Браке и Семье 278-З от 9.07.1999 г.

 Родители, опекуны, попечители несут ответственность за ненадлежащее воспитание и содержание детей в соответствии с законодательством Республики Беларусь.

Воспитание и содержание ребенка признаются ненадлежащими, если не обеспечиваются права и законные интересы ребенка, в том числе если ребенок находится в социально опасном положении.

Под социально опасным положением понимается обстановка, при которой:

не удовлетворяются основные жизненные потребности ребенка (не обеспечиваются безопасность, надзор или уход за ребенком, потребности ребенка в пище, жилье, одежде, получение ребенком необходимой медицинской помощи, не создаются санитарно-гигиенические условия для жизни ребенка и т.д.);

ребенок вследствие отсутствия надзора за его поведением и образом жизни совершает деяния, содержащие признаки административного правонарушения либо преступления;

лица, принимающие участие в воспитании и содержании ребенка, ведут аморальный образ жизни, что оказывает вредное воздействие на ребенка, злоупотребляют своими правами и (или) жестоко обращаются с ним либо иным образом ненадлежаще выполняют обязанности по воспитанию и содержанию ребенка, в связи с чем имеет место опасность для его жизни или здоровья.

Ни под один из критериев, в указанной выше статье, ни я, ни ребёнок не подпадаем, и нет сведений или документов, говорящих об обратном, кроме того ребёнок заявляет о полном удовлетворении своим положением в семье.
Остаётся непонятным, чем руководствовались сотрудники исполкома, при вынесении решения, а также органы опеки, при подготовке оснований для этого решения и в чём выражены интересы ребёнка, который в данный момент находится в приюте, в подавленном состоянии.
04.07.16 - написал в Прокуратуру по факту отъёма ребёнка.

06.07.16 я позвонил в приёмную Гомельского областного отдела образования, меня перевели на специалиста Маркова Наталья Викторовна, которой я изложил ситуацию, она обещала разобраться и перезвонить в течении двух дней. 07.06.16, данный специалист перезвонила мне и сказала, что во всём разобралась, с её слов, положение ребёнка социально-опасным было признано школой №9, а так же ввиду долгов за ЖКХ, моего статуса безработного, установления факта лазания ребёнка на чердак дома, всё это послужило основанием для изъятия ребёнка. На моё замечание, что изъятие ребёнка на основании этих признаков, противоречит законодательству, получил ответ, что она не юрист, и не может судить об этом. Так же в Яндексе набрал организации Беларуси по защите детей и обзвонил их. «Белорусский детский фонд», позвонив туда, узнал об отсутствии у них юриста, и в данный момент, реализации исключительно программы «Дети Чернобыля», т.е. отправки детей заграницу на оздоровление. Дозвонился в какое-то Представительство ООН/ПРООН, сначала не брали трубку, потом взяли, секунды 3 слушали, сбросили и больше не брали. «Независимая помощь детям», так же ответили, что занимаются только отправкой детей на оздоровление за границу. Национальный Центр Усыновления Министерства образования РБ, ответили, что это не их специфика. Всё, т.е. вся информационная пропаганда о защищённости детей, оказалась пшиком, а все правозащитные организации занимаются, исключительно, финансово выгодными программами.
08.07.16, дозвонился в Министерство образования РБ, на горячую линию, на официальном сайте отсутствовали контактные номера телефонов, а электронное обращение не работало, там дали номер специалиста, которому я и позвонил. Данный специалист объяснила, что обращения в областное Управление образования, в Министерство образования, заявление в Прокуратуру результата не даст, так как они не могут отменить решение исполкома, отменить такое решение может только Суд. В общем и целом согласен, за исключением Прокуратуры, ведь она не принимает решения об отмене, а на основании наличия состава преступления, заводит дело и далее передаёт его в суд. Мне не даёт пакоя, такой момент, ведь если решение незаконное, нуу на мой взгляд, оперируя здравым смыслом, например, вынесут РЕШЕНИЕ, чтобы я переписал на них своё имущество, разве я обязан подчиниться, нет, т.е. у них есть предел полномочий, а у меня законное право отказаться выполнять их РЕШЕНИЕ, нарушающее как мои, так и ребёнка законные интересы. Тогда было именно такое ощущение, послать их лесом, да и ребёнок залез на гараж, чтобы его не забрали, но сотрудник милиции сказал, что задержит меня за неисполнение РЕШЕНИЯ, ребёнка заберут, а я только создам дополнительные хлопоты.
Здесь видео, как это происходило.

Источник фото: queen-time.ru

В 2006 году в Беларуси начал свою работу Декрет Президента № 18 «О дополнительных мерах по государственной защите детей в неблагополучных семьях» . По этому документу учреждения образования выявляют семьи, в которых дети находятся в социально опасном положении (СОП), и случаи, когда ребенок изымается из семьи.

Главным всё-таки является вопрос о том, а как же социальному педагогу определить, что семья неблагополучная? Это тоже регламентируется данным документом.

Кто принимает окончательное решение?

Здесь хочется сделать небольшое отступление. Часто родители, у которых изъяли детей, винят именно школу и социального педагога в своих бедах. Но окончательное решение принимается комиссией по делам несовершеннолетних и только после того, как о семье собрано достаточное количество неблагоприятных фактов, хотя именно учреждение образования привлекает первоначальное внимание к ней.

Как правило, родителям дают время на исправление, на поиск работы, на лечение от алкогольной или наркотической зависимости, и только как крайняя мера, «в целях обеспечения защиты прав и законных интересов детей в неблагополучных семьях, повышения ответственности родителей, не выполняющих обязанностей по воспитанию и содержанию своих детей» несовершеннолетние подлежат государственной защите и помещению на государственное обеспечение: в приют, дом ребенка или приемную семью.

Наркотики, сожитель, исправление

Пример из одной деревенской школы. Мать-одиночка, сожитель. Оба стоят на учёте в наркодиспансере. Условия для воспитания ребёнка не созданы. Печь неисправна, холодильник пустой почти всегда во время посещений, девочка не одета должным образом, грязная, неухоженная, растрепанная. Комиссия по делам несовершеннолетних принимает решение об изъятии ребёнка из семьи. До этого мать приглашалась на слушание в Комиссию по делам несовершеннолетних четыре раза в течение 1 года и 8 месяцев. Документы оформлены спустя неделю-полторы и девочку в тот же день силой забирают, не обращая внимания на крики и слёзы матери. Поздно, мама. Надо было раньше думать. «Подумать» и исправить свои ошибки мама может за полгода. Надо отдать должное ей в этой ситуации. Она сделала всё возможное и невозможное, и ребёнка всё-таки вернули. Но этот период пришлось очень серьёзно над собой поработать. Привести в порядок свой дом и жизнь.

Это как раз пример того, что болезненный процесс изъятия ребёнка из семьи пошёл на пользу «нерадивой» маме.

Источник фото: queen-time.ru

Не надо забывать и о том, что в течение этого времени лишённые прав родители оплачивают пребывание ребёнка в приюте ежемесячно. Зачастую в долг.

Долг может быть прощен, если ежемесяные выплаты по нему будут ухудшать условия жизни уже возвращенного в семью ребенка. Очень часто для родителей «на самом дне» потеря такой суммы (250 руб. ежемесячно на одного ребёнка) является первопричиной для возврата ребёнка назад, в так называемую семью.

Забирайте старших, младших не отдам

Многодетная мать воспитывает пятерых несовершеннолетних детей, рождённых от разный отцов, которые неизвестно куда пропали. Проживает с мужем, отцом младшего сына. Младшим детям 1 и 2, 5 года. С мамой дома только самый младший ребенок, остальные- в саду и школе. Мама получает пособие как малообеспеченная семья, пособие по уходу за ребёнком до 3-х лет на каждого малыша. Получила деньги - и потратила на себя любимую. А дети ходят в чём попало, едят, что придётся. Комиссия пришла неожиданно: в доме из еды только нецелая пачка макарон. На семью из 7 человек! Дети сами по себе, помогают друг другу, пока мама пьёт с соседкой. После того, как детей из семьи забрали, мама недоумевает, где она найдёт такие деньги, чтобы оплатить пребывание в приюте пятерых детей? Она же не работает. А ей на какие деньги жить? Работу ей найдут соответственные органы, на учёт поставят, проконтролируют оплату и сделают всё возможное, чтобы через полгода минимум мама образумилась и подумала над тем, что происходит в её семье. Эта мама «думала» дважды за семь лет. Думала про себя, но никак не про своих детей, которым пришлось очень несладко, очень горько и обидно, что мама, которую они любят несмотря ни на что, их так предаёт. В этой ситуации столкнулись и с такой «несправедливостью». Мама возмутилась тому, что забирают всех детей. А младшие? Младших я не отдам.

Но так не бывает: в социально-опасном положении находятся все несовершеннолетние дети в семье.

Источник фото: naked-science.ru

Случаи неоднозначные

К сожалению, есть очень неоднозначные, а потому и печальные примеры.

И родители вроде вполне обычные, и дом далеко не аварийный, а почти новый, с условиями. Но мама с папой никак не могут жить друг с другом мирно: милицию вызывают каждый месяц, несколько раз папа в нетрезвом виде замечен в общественном месте. А это первый звоночек для школы. Семью уже обязаны поставить на учёт. Вот и получается такая тяжёлая ситуация. К счастью, в большинстве случаев такие родители очень быстро исправляются. Им достаточно одного Совета профилактики.

Печально, что бывают и случаи, когда семью можно было сохранить , но школа посчитала необходимым ходатайствовать об изъятии детей. Случай хоть и правомерный, но нечеловечный.

В семье воспитываются две девочки 6 и 9 лет. Неплохо учатся, достаточно опрятные, хоть и просто одетые. Дома обычная деревенская обстановка, но антисанитария не разводится. Продукты имеются необходимые. Не изобилие, конечно, но ведь никто не обязан кормить ребёнка деликатесами на ужин и свежевыжатым апельсиновым соком на завтрак. Но в ходе проверки жилого помещения МЧС была выявлена неисправность печного отопления. Родители значения этому факту не придали. Топились, мол, всё время и ничего. С подачи школы начались бесконечные проверки, акты, постановления. Дети оказались резко в СОП. Тут и отца уже несколько раз заметили в нетрезвом виде. Еда резко перестала вариться, дети мыться и т.д. Документы собрали, всё подписали и в итоге - трагедия для детей невероятная.

И тут возникает вопрос: а не проще ли было просто помочь починить печь? Принципиальность рушит семьи и обходится очень дорого. Иногда проще «избавиться» от проблемной семьи и сказать, что проблем у нас нет, все под контролем. Вроде и по закону, по Декрету все, но без человечности и понимания.

Или другой случай.

Свекровь своим профессиональным оком обнаружила, что бывшая невестка не очень правильно воспитывает внучку. Сына уже нет в живых, и бабушка всчески хочет забрать внучку к себе. Мать не без греха, но в целом всё не так плохо, чтобы рушить семью. И начинается бумажная волокита. Бесконечные письма в органы опеки, жалобы в детский сад. Мать держат на коротком поводке. Это война!

И многое зависит о того, как поведёт себя социально - педагогическая и психологическая служба в учреждении образования. Давайте представим себя в этой ситуации в качестве административной единицы. Что делать? Как решить такой сложный вопрос? Забегая вперед, хочу сказать, что девочку бабушка всё-таки отсудила. Правильно ли это? Не знаю, но малышка ничего не поняла и по-прежнему думает, что мама уехала и будет только иногда приезжать.

Но наиболее частыми являются ситуации, когда родители, над которыми нависло изъятие их детей, начинают активизироваться, проявлять заботу и недоумевать, как так получилось.

Источник фото: kcson-izumrud.ru

Как бы там ни было, но кормить, одевать, ухаживать и нести ответственность за детей в стенах родного дома обязаны родители. Никому не может быть приятна ситуация, когда плачущего ребёнка невозможно оторвать от матери, которая шлёт проклятия в адрес всех собравшихся. Весь мир должен рухнуть к чертям. Так не должно происходить.

Дети не должны видеть пьяную маму с сигаретой в зубах с разукрашенным лицом. Они не должны «прикрывать» её перед учительницей, отвечая на вопрос, дома ли мама? Да, мама дома, она кушать готовит. А мама «вкушает» в это время сладкую и беззаботную жизнь. Дети 4-х лет не должны уметь кормить братика-грудничка с бутылочки смесью, которую сами же и приготовили. Не должны пятилетки гулять с колясками с младшими сестрами по проезжей части.

Дети должны быть под присмотром своих родителей, должны быть окружены любовью и заботой, чтобы вырасти достойными, «мамосостоятельными» и «паподостаточными» людьми.

Считаете ли вы Декрет Президента № 18 пользой для ребенка?

ТОП-10 мест, где отметить детский день рождения в Минске

Юля Годунова - самая популярная девушка-видеоблогер Беларуси. На ее канале 289 432 подписчика, а количество просмотров роликов уверенно приближается к отметке в 13 млн. В общем, сейчас студентка факультета международных отношений БГУ катается по фестивалям, где регулярно пытается сформулировать собственный секрет успеха.

«Детство в деревне - это круто! У городских девочек нет того, что есть у меня»

Я родилась в Ельске - это городской поселок в Гомельской области, можно сказать, деревня. У меня не было компьютера до 16 лет, телефона тоже. Я была такой же, как и все деревенские мальчики и девочки: играла в прятки во дворе, копалась в песке, с собаками бегала и на велосипеде каталась. Вот такое было детство, и я этому очень рада. Мне кажется, что это очень круто. Я не знаю, как дети живут в городе, но деревня - это здорово.

Прелесть в том, что я выросла очень простой и меня сложно чем-то напугать: у меня нет завышенных требований к условиям жизни. Вообще, могу даже интервью дать в подъезде, если нужно. В этом, я думаю, мой большой плюс в сравнении с городскими девочками, которые многое не приемлют.

Мои мама и папа из Ельска. Мы жили там, но потом родители развелись, и мы с мамой переехали в Гомель к ее новому мужу. В 17 лет я поступила в университет и переехала в Минск. Период, когда родители расстались, я не переживала болезненно, потому что была очень маленькая: мне было всего 9 лет. Сейчас я думаю, что вроде бы это уже нормальный возраст, но тогда даже не осознавала этот развод. Я даже не переживала, что живу в новом городе и без папы.

Я всегда была очень активной и популярной. С садика помню, что дети стремились со мной дружить. Но я не зазнавалась: просто выбирала детей, с которыми буду общаться, - их, может, никто не замечал, а мне с ними было интересно.

В школе было примерно так же: наверное, я была в какой-то степени примером для подражания. Очень хорошо училась (у меня были только десятки), была очень активной: пела, танцевала, вышивала.

Моя популярность всегда была со мной. В новой школе я зацепила всех тем, что была какой-то другой. Разговаривала в основном на белорусском языке и была слишком простой. Люди начали ко мне тянуться - это я очень четко помню. А еще эти ельские привычки… Я сразу позаписывалась во все секции и кружки. Помню, меня заинтересовал кружок по истории Беларуси, хотя мне было 10 лет. Все смотрели: «Что за бред, куда ты пошла?» А мне так интересно было! Потом девочки за мной потянулись, и набралась целая группа.

«До сих пор боюсь девятиклассников - они самые ужасные»

Когда я перешла из начальной школы в среднюю, мы с моим хорошим другом Димой Ермузевичем посмотрели YouTube, увидели блогеров, которых тогда было совсем мало, и подумали, что это прикольно. Мы ведь тоже постоянно снимали видеоролики - почему бы не выкладывать их в сеть? Решили смонтировать наши старые видео, встречались после школы: что-то придумывали, снимали, выкладывали. Дима был на два года младше меня, и его не так замечали, а я была достаточно известна, поэтому мой канал начал быстро развиваться. Я стала снимать ролики, выкладывать на YouTube всякую ерунду - для одноклассников это было так странно. Поначалу все было нормально, но скоро внимания стало столько, что я сама начала смущаться и думать: что за ерунду я делаю?

Со стороны парней в школе было много внимания, и это ужасно! Я до сих пор боюсь, когда вижу девятиклассников. Эти мальчики - самые злые на свете. Меня закидывали снежками, пытались накормить травой, обливали супом в школьной столовой просто потому, что я им нравилась. Конечно, на 14 февраля я получала огромное количество валентинок, но в остальное время знаки внимания были жестокими.

Потом случилась история. Я сидела в классе, и моя учительница начала меня отчитывать: «У тебя видео новое вышло на канале. Это просто ужас… Куда твоя мама смотрит?» Я согласна, что оно было плохое. Я смонтировала музыкальный клип: снимала, как делаю что-то дома, всякие красивые кадры, и напевала свою любимую песню. Видео, понятное дело, бредовое получилось: мне ведь тогда 13 лет было.

Учительница при всех начала меня отчитывать. Я еще сидела за последней партой, потому что нужно было сделать домашку на другой предмет, а все обернулись, смотрят на меня, смеются - все было, как в фильме про школу, только что пальцем никто не показывал.

Учительница начинает развивать эту тему еще больше. Мол, что за позорище, как так можно. И я понимаю, что сейчас заплачу… Взяла и убежала с урока.

Уже дома начала смотреть это видео с другой стороны, критически. Подумала: «Боже, что я снимаю? Что за бред!» Начала смотреть другие видео и поняла, что хочу все удалить. Взяла и зачем-то «снесла» канал, на котором к тому моменту уже было 5 тыс. подписчиков! До сих пор жалко, ведь могла бы просто удалить все видео. По сути, учительница стала моим первым хейтером. Хотя это было очень непрофессионально с ее стороны.

Лет пять не снимала вообще. Я очень любила учиться и отдавала на это много сил. И с математикой хорошо ладила, и русский у меня был идеальный, и на олимпиады по английскому ходила. В целом я и сама понимала, что все у меня хорошо получается, поэтому из-под палки не училась. Правда, при этом особого интереса к учебе не было - просто делаю и делаю. Параллельно все это время помогала с каналом Диме Ермузевичу - помню, раньше даже учила его монтировать видео. Мы постоянно во всем этом крутились, но идею с собственным каналом я забросила. Наверное, та травма была очень серьезной.

«Хейтеров хватало, но я уже привыкла к такой реакции»

Первый и второй курсы университета - это лучшее время. Меня очень удачно заселили в общежитие с девочками из Гомеля, мы быстро подружились. А мои одногруппники оказались лучшими на свете. В университете я вообще забыла, что такое хейт: проблем не было вообще. Мы просто дружили, вместе тусовались - мне очень повезло в этом плане.

Когда я поступила в университет, мы гуляли с Димой, и он сказал: «Прикинь, а если бы ты сейчас была видеоблогером и мы бы вдвоем сняли влог!» А у него тогда уже было 200 тыс. подписчиков. И мне стало так обидно, что все это время я ничего не снимала… А Дима спрашивает: «Так почему бы тебе сейчас не начать снимать?» И я решила попробовать. Проанализировала, что снимают девочки-блогеры, и поняла, что ни у кого нет видео про студенческую жизнь. Придумала, что буду снимать в общаге: это же вообще весело! Помню, что первые мои влоги так заходили! Они сразу набирали по 200 тыс. просмотров, хотя у меня было 10 тыс. подписчиков. Да, хейтеров тоже хватало, но я уже привыкла к такой реакции.

Ко мне всегда было много внимания, и я привыкла к недобрым взглядам. Сейчас я понимаю, что это просто была какая-то зависть: у нас даже в школьном паблике почти все посты были про меня. Весь этот хейт был регулярным, поэтому критику я привыкла воспринимать адекватно.

Сегодня я самая популярная девушка-видеоблогер в Беларуси. Об этом знает весь универ, у меня даже было какое-то сотрудничество с администрацией. Я просто снимала видео на YouTube: рассказывала своим подписчикам про факультет и специальность, это была моя курсовая работа. Я согласилась, потому что искренне считаю, что учусь на отличном факультете.

Почему таможенное дело? Это, конечно, интересный вопрос… Когда я оканчивала школу, все дороги были открыты: могла сдать ЦТ по любому предмету. Я посоветовалась с родителями, а мой папа как раз учился на этой специальности. Он сказал, что это очень престижно, круто и весело. Потом приехала в Минск на экскурсию, увидела здание факультета и решила, что хочу там учиться. Прямо размечталась!

«То, как проводят время нынешние дети, ужасно»

У меня есть младшая сводная сестра, ей 11 лет. Различия у нас с ней огромнейшие! Моя Влада помешана на YouTube - наверное, в силу того, что следит за моей жизнью в интернете. Даже в какой-то степени фанатеет по мне, хотя я ее сестра и мы очень близки. Мне очень грустно, потому что она практически никогда не выходит на улицу. Я приезжаю в Гомель и спрашиваю: «Чего ты на улицу не идешь?» А она в ответ: «А зачем?» Я маму упрашивала до восьми погулять, приходила грязная, в песке, с кучей историй и разбитыми коленками. Мне кажется, что это так круто! А Влада даже не представляет, что это такое.

Сейчас дети очень помешаны на интернете и гаджетах. А я вообще телефон не видела до 16 лет и не знала, что это такое. Потом у меня появилась старенькая Nokia, а iPhone я купила в 19 лет за свои деньги.

Сестра забрала мой iPhone и в 11 лет ходит с ним. Это время такое. Я же не могу ничего ей не дарить и сказать, чтобы шла играть на улицу. Никто этого сейчас не делает.

То, как проводят время нынешние дети, ужасно. Я бы не хотела такое детство. Эти ребята в будущем будут гораздо глупее нас. Мне кажется, что те люди, которые старше меня, еще умнее, потому что чем меньше возможностей, тем больше их ищут. Когда куча дорог, интерес пропадает. Сильно научишься, когда сидишь в интернете и смотришь ролики? Конечно, какой-то опыт получить можно, но этого очень мало.

Сейчас я читаю «Грозовой перевал», но вообще редко беру в руки книгу. Во-первых, у меня нет времени, а во-вторых, мне больше нравится слушать музыку. В транспорте меня вообще укачивает, когда я начинаю читать. Но даже если бы меня не укачивало, я бы все равно надела бы наушники и слушала музыку. Хотя аудиокнигу послушать могу.

«Все ждут, что я расскажу какую-то тайну, а ее нет»

Почему выстрелил именно мой канал? Во многом благодаря Диме, потому что он был очень популярным. Он симпатичный мальчик, который нравится девочкам, - у него такой образ, а больше похожих ребят в Беларуси на YouTube не было. Я снималась практически в каждом его видео, и меня уже все знали и просили создать свой канал. А когда я его создала, людям стало интересно следить за мной.

Когда создаешь какой-то оригинальный контент, это выстреливает. Сейчас сделать популярным развлекательный канал с челенджами будет очень сложно, потому что таких очень много. Оригинальность очень важна. Думаю, это тоже помогло мне стать популярной.

Правильные, настоящие блогеры, которые собирали большую аудиторию, не старались этого делать. Они просто были искренними. И я не знаю, как донести это до людей, которые всякий раз спрашивают, в чем секрет успеха. Они ждут, что я расскажу какую-то тайну, а ее нет на самом деле: нужно просто поймать волну. Но объяснить это сложно, потому что куча SMM-щиков находят какие-то схемы, статистику, рассказывают, когда и как лучше публиковать видео. Я всех этих вещей не знаю и никогда ими не интересовалась - просто делаю так, как хочу, а людям нравится искренность.

Мне неприятно, что я не могу быть максимально искренней. Я ведь иногда матерюсь, как и все люди, но не делаю этого на своем канале, потому что аудитория очень молодая: приходится задумываться о том, что я говорю, как отреагируют на это подписчики. Но ведь можно меня понять: я просто блогер и не выступаю на YouTube в качестве пророка. Я не прошу смотреть эти видео, но люди смотрят. Выходит какая-то непонятка, потому что я хочу заниматься любимым делом, а не просто какой-то работой.

При этом я никогда ничего не придумывала и не стараюсь выглядеть лучше или хуже, чем есть на самом деле. Очень люблю простых людей, которые говорят правду, и сама точно такая же. Всегда найдутся люди, которые будут меня любить или ненавидеть. Так зачем что-то придумывать? Проще не париться и быть собой.

«В месяц на канале я зарабатываю в пределах $700»

По специальности я пока работать не собираюсь. В финансовом плане чувствую себя комфортно, но не из-за YouTube: зарабатываю разными способами в интернете, а на своем канале рекламу делаю редко, потому что хочется делать интересный контент. В месяц на канале я зарабатываю в пределах $700, но эти цифры слишком относительные. Летом, например, никто ничего не делает и рекламодателей практически нет. Я могу три месяца вообще не зарабатывать. А перед Новым годом реклама нужна всем, и она классная! Я люблю работать с брендами: это весело, интересно и деньги платят.

При этом я не отношусь к рекламе как к основной статье доходов. В 60% случаев я вообще отказываю рекламодателям: подбираю предложения под свой контент, а многие пишут просто «А давай прорекламируем вот это». Никакой идеи… Я не так сильно заинтересована в деньгах, чтобы за них все придумывать. Недавно отказала производителю соков, который пригласил у них на заводе снять ночью видео - вроде бы какой-то ужастик. Это было странно…

Чего бы я никогда не сделала на своем канале? Боюсь такое говорить, потому что все может случиться. Кроме пропаганды наркотиков, сигарет и алкоголя, запретных тем у меня нет. Впрочем, если классный алкогольный бренд придет с хорошим предложением, я буду не против с ним поработать. Я могу когда-нибудь даже контрацептивы прорекламировать. Может, это будет классный проект!

О будущем я думаю уже сейчас. Сейчас начала заниматься чем-то в офлайне: иногда работаю моделью, хочу попробовать себя в музыке - это мне всегда было интересно. Думаю, что моя аудитория со временем найдет себе кумиров помладше, но я буду интересовать людей уже в других сферах.

Послушать выступление Юли Годуновой и других популярных видеоблогеров можно будет на арт-пикнике FSP 29 июля в 14:30.

«Ребята, милые, помогите! Прочитала вашу статью о незаконном отбирании детей в Витебской области. При похожей ситуации у меня забрали в социальный приют моего девятилетнего сына Артура». Такими словами начиналось письмо жительницы Минской области Натальи Костюченко.

Действительно, подобные ситуации, к сожалению, в последнее время происходят все чаще. Недавно мы писали о том, как причиной того, что ребенка забрали в детдом, стала задолженность за свет и подростка поместили в социально-педагогический приют из-за того, что мама девочки не была официально трудоустроена. И вот еще один случай в Минской области.

– Я одного не понимаю: есть дети, которые действительно нуждаются в помощи государства: им нечего кушать, нечего одеть, негде спать – таких примеров немало, – начала свой рассказ Наталья. – А за что забрали моего сына? У меня в собственности коттедж в агрогородке Озеро под Минском, у ребенка отдельная комната, кровать, стол, игрушки, книги. Артур всегда накормлен, одет, посещает школу, спортивные кружки. Регулярно мы выбираемся в Минск в аквапарк, зоопарк, кинотеатр, дельфинарий. И мне говорят, что я не надлежащим образом выполняю родительские обязанности? А кто тогда их исполняет?.

Внимательно читаем имеющиеся в деле документы. В решении комиссии по делам несовершеннолетних сказано:

«…С февраля и до настоящего времени Костюченко Н. Г. не работает, зарегистрирована в государственной службе занятости как безработная. Доход семьи состоит из алиментов и денежных средств, получаемых от сдачи жилых комнат собственного жилого дома под найм. По информации участкового инспектора Узденского РОВД Астрейко Д. В. от 05.09.2016 в доме, где проживает ребенок, проживают также пять квартиросъемщиков…».

Кроме этого, в документе указано, что Наталья злоупотребляет спиртными напитками, при посещении комиссией (с 2014 года семья находится в СОП – прим. автора) ведет себя агрессивно, выражается нецензурной бранью. Также отмечено, что мать не уделяет должного внимания ребенку, в результате Артур не дисциплинирован, может быть резким с окружающими, ругаться, систематически не выполняет домашние задания в школе.

Приведенные в документе факты выглядят и правда устрашающе, а что по этому поводу может сказать сама Наталья? Вот, например, как она объясняет, что семья попала в СОП:

«С биологическим папой Артура мы никогда не были рас аны. Отцовство было установлено с помощью анализа ДНК. Леонид выплачивает алименты на содержание сына. Да, была задолженность со стороны отца, но сейчас все в порядке. Как мы попали в СОП?

В 2014 году у меня был конфликт с гражданским мужем. Он выпивал. Я была вынуждена вызвать милицию. Вместо того, чтобы принять какие-то меры, они поставили нашу семью в СОП. Регулярно к нам домой приезжали проверки. С гражданским мужем мы тогда расстались, но сейчас поддерживаем отношения. Он не пьет уже два года. Недавно мы расписались, так как мне сказали, что один из факторов того, что у меня отобрали сына, то, что у меня неполная семья. Муж с моим сыном хорошо общается, мальчик называет его «папа», ведь именно он забирал нас из роддома».

Но главные беды Натальи начались не два года назад и не в феврале, когда она уволилась с работы, а в сентябре. Дело в том, что женщина не смогла устроиться на работу даже с помощью биржи труда: вакансий в агрогородке просто не нашлось. Чтобы иметь возможность обеспечить сына, начала официально сдавать комнату. Тут-то и начались неприятности. Молодой мужчина, который снимал жилое помещение, не смог заплатить за жилье. Оставив Наталье в залог дорогой телефон, квартирант уехал на заработки, пообещав вернуть долг по приезду. Впоследствии мужчина действительно заплатил нужную сумму, но, когда у него пропали 50 долларов, подал заявление в милицию.

«В тот день мой квартирант был выпивший, – рассказала Наталья, – мог сам или потерять эти деньги, или кому-то дать, или друзей угостить за свой счет, но обвинили меня.

Приехали сотрудники милиции, произвели обыск и стали уговаривать написать признательные показания. И хотя у меня были свидетели, что я находилась на работе и не могла отлучиться в Минск, чтобы поменять валюту, милиции нужно было закрыть дело.

Мне так конкретно и говорили: мол, подпиши признание, а то ребенка заберем. Я отказывалась, хотя даже мама уговаривала: «Дочушка, подпиши, пусть только от тебя отстанут и дите не отбирают». Но зачем мне судимость? В следственном комитете, куда передали дело, наконец, с этой ситуацией разобрались и с меня вину сняли. К сожалению, на этом мои беды не закончились. Сотрудники местного РОВД не простили то, что я отказалась повысить им раскрываемость, и на меня началась охота».

По словам Натальи, после этого случая представители органов опеки стали бывать в доме еще чаще. Не отрицает, однажды, когда они пришли, она пила пиво.

«Я не понимаю, что здесь такого, если взрослый человек у себя дома выпьет немного пива? – пожаловалась Наталья. – Я не пью более крепкий алкоголь, так как у меня удален желчный пузырь, регулярно принимаю таблетки. А то, что участковый написал, что у меня проживает пять человек, это полный бред. Я лично у него спрашивала, откуда такие сведения, мол, ты что, лично видел? Он ответил: по имеющейся информации. Откуда она взялась и кто это придумал – не говорит. В акте обследования мне написали, что нужен косметический ремонт в комнате Артура. Это же издевательство. Если в моем коттедже нужен ремонт, то что тогда говорить про тех, кто живет в общаге с тремя детьми? Все это сделано нарочно. Меня просто наказали за упрямство или позавидовали, что я живу в благоустроенном доме. Ну ладно, наказали меня, ребенок тут причем?».

Со второго ноября девятилетний Артур находится в приюте. По словам Натальи, больше 20 дней он там и вовсе был один, потом привезли еще девочку–пятиклассницу, затем еще двух девочек. Хоть немного повеселее стало.

Мама ездит к сыну так часто, как только может, хотя дорога не близкая, больше 50 км (приют находится в деревне Присынок Узденского района). Только на дорогу туда-обратно нужно 7 рублей, а еще и вкусняшек мальчику хочется привезти. Каждый день Наталья звонит Артуру по телефону, как по мобильному, так и по стационарному в приют. Мать и сын очень скучают друг по другу, ведь они ни разу за девять лет так надолго не разлучались.

Биологическому отцу мальчика тоже не отдали, написав в документах, якобы у него нет должных условий для его проживания: отопления, водоснабжения и канализации. Это Наталья Костюченко не понимает вовсе, ведь Леонид проживает в центре Минска, у него в доме есть даже бассейн, а канализации, по мнению органов опеки, нет.

«Я не отрицаю, что у меня есть задолженность по кредитам, – призналась Наталья. – Выплачиваю по мере возможности. Но меня обвиняют в том, что я не оплачиваю коммунальные, а это неправда.

У меня есть все чеки, их я пыталась показать на комиссии, но меня никто не стал слушать. А тут еще мне и биологическому отцу Артура через суд выставили счет за пребывание ребенка в приюте в ноябре. Интересно, как, по их мнению, я должна его оплатить? Даже если бы я сразу в начале ноября, после того, как забрали Артура, устроилась на работу, то первую зарплату мне бы дали только в декабре. Да и вообще им легко говорить: трудоустройся. А куда, если биржа кроме работы дояркой в колхозе ничего предложить не может? А я доить абсолютно не умею: всю жизнь в городе прожила. Вот и вынуждена была открыть ИП, чтобы иметь официальное трудоустройство. Еще мне сказали “закодироваться”. Пришла я на прием к наркологу, а он мне говорит, что у него 30-летний стаж работы и алкоголиков он видит с первого взгляда, и у него нет оснований ставить меня на учет, а, значит, и кодировать смысла тоже нет. Сейчас мне выдали справку, что на учете я не состою.

У нас в агрогородке все в шоке от этой ситуации, все меня поддерживают и не понимают, как и почему у меня забрали малыша. И вообще в моем деле очень много вопросов, и члены комиссии это понимают, и все окружающие. Все поставленные мне условия я выполнила: замуж вышла, ИП открыла, значит, официально трудоустроена, задолженности по коммуналке нет. Что касается кредитов, то я подумываю продать дом, погасить задолженность и купить себе жилье в другом городе.

Несколько дней назад ко мне приезжала комиссия и я поняла, что претензий у них нет. Но в тоже время ребенка мне пока не отдают, говорят, вот в конце года будет еще одна комиссия, тогда Артура и отпустим. Но если все хорошо, почему сын должен еще несколько недель находиться в приюте? Это мне не понятно».

Ситуацию комментирует Алла Геннадьевна Зиновенко, заместитель председателя Узденского райисполкома, председатель комиссии по делам несовершеннолетних:

- Семья Натальи Костюченко давно у нас на контроле. Никто не заинтересован в том, чтобы отбирать детей. Мы, со своей стороны, всегда стараемся не доводить до этой ситуации: проводим беседы, наблюдаем, контролируем.

Что касается Натальи, то к ней накопилось много вопросов. Женщина подолгу нигде не работала. В свое время была трудоустроена техничкой в школе, где учится ее сын Артур, но ее это не устроило.

Смущает и то, что мама позволяет себе выпить пиво. Не нравится это и Артуру (мальчик это высказывал в присутствии сотрудников детского социального приюта).

Также ребенок жалуется на то, что в доме постоянно находятся чужие люди. Так как у Натальи нет постоянной официальной работы, то сдача комнаты под найм – это одна из основных статей ее дохода наряду с алиментами от биологического отца Артура. Сейчас она сдает помещение официально, платит налоги, но если из-за квартирантов ребенок испытывает дискомфорт, может, стоит пересмотреть, что дороже: деньги или спокойствие собственного сына? Когда же мы предложили ей выселить квартирантов, она ответила, что не может, так как они внесли предоплату.

Думаю, все эти обстоятельство и влияют на психическое состояние ребенка. У Артура наблюдаются поведенческие проблемы: он может проявлять агрессию, ругаться, обижать сверстников.

Мы рады, что Наталья пошла нам навстречу. Был составлен план защиты ребенка, и мать старается его выполнять. В доме убрано, женщина впускает нас в коттедж (раньше с этим были проблемы), взяла справку от нарколога, что не состоит на учете, зарегистрировалась индивидуальным предпринимателем. Правда, сомнительно, что ее законная предпринимательская деятельность по выгулу собак в деревне будет приносить доход, но первые шаги в направлении трудоустройства ею уже сделаны.

Я думаю, что в случае Костюченко до лишения родительских прав дело не дойдет, и когда Наталья выполнит все пункты плана, ребенок будет возвращен в семью. Но очень хочется, чтобы мама поняла, что нужно заботиться не только о материальной составляющей в воспитании ребенка, но и обратить внимание на душевное состояние сына. А для этого, в первую очередь, ей нужно пересмотреть свой образ жизни и изменить свое поведение.”

Можно долго спорить, кто прав, кто виноват в этой ситуации, но ясно одно: пострадал ребенок, которого разлучили с мамой. И это самое страшное.