Доминирование и подчинение. Унижение

• Мазохисты – мужчины и женщины, для которых переживание телесной и душевной боли становится необходимым условием наслаждения.
• Сексуальный контакт в практиках мазохизма возможен, но не обязателен. Зато обязательны подчинение и чувство собственной уязвимости.
• Наше переживание можно считать мазохистским, когда мы одновременно испытываем унижение и удовольствие.

Связанные за спиной руки, черная повязка на глазах, кляп во рту, до крови иссеченные ягодицы… Кажется, эти фотографии скорее могли бы вызвать страх или жалость, но в голосе 30-летней Яны, которая раскладывает их на столе, звучит сдержанная гордость: «Это все я, хотя и в разное время». Смысл болезненных упражнений в том, чтобы снять напряжение и ощутить удовлетворение. Хотя способ, которым мазохисты этого достигают, может показаться странным тому, кто привык получать удовольствие иначе.

Трудно поверить, что физическая боль может быть приятна, хотя с точки зрения физиологии в этом нет ничего удивительного. «У человека, который испытывает боль, в кровь выбрасывается большое количество эндорфинов, – рассказывает сексолог Ирина Панюкова. – Эти гормоны удовольствия – природные анальгетики, которые уменьшают чувство боли и помогают организму приспосабливаться к нагрузкам. Одновременно выделяется и адреналин, вызывающий бодрость и возбуждение». Эндорфины и адреналин – тот же гормональный коктейль, ради которого другие покоряют горные вершины и подвергают себя спортивным нагрузкам. «Для меня переживание боли оказалось своего рода инициацией, – рассуждает 42-летний Эдуард. – Мне нравится исследовать свои ощущения, выдерживать все более сильные воздействия. По окончании сессии я испытываю не просто удовлетворение, я чувствую себя победителем».

Только получив первый опыт подчинения, я поняла, чего мне не хватало

Чувство освобождения

«Для меня боль лучше любой медитации, – признается Яна, – я растворяюсь в ней без остатка, в это время просто невозможно думать ни о чем другом. Результат, по-моему, сравним с духовными практиками – чувство полного освобождения, открытости для жизни». Но физической болью переживания мазохиста не ограничиваются. Многим нравится переживать также нравственную боль, получая удовольствие от стыда, унижения, подчиненности, от собственной беззащитности и уязвимости. «Самоотречение, способность к жертвам, отказ от своих потребностей – эти черты присущи в какой-то мере всем нам, и мужчинам, и женщинам, – замечает Ирина Панюкова. – Именно они, в противоположность крайнему эгоизму, делают возможной жизнь в обществе. Но в психике некоторых людей эти черты выражены сильнее». Соединяясь с сексуальными потребностями, они приводят их в «Тему». Так называют свои практики, включающие боль и подчинение, их участники. Остальные отношения для них – «ваниль». «У меня было много ванильных отношений, – продолжает Яна, – но даже когда все складывалось хорошо, оставалось смутное чувство, вроде легкого голода или тоски. И только когда я получила первый опыт подчинения, я поняла, чего мне не хватало». Похожим образом описывает свои переживания Эдуард, который в Теме уже 15 лет: «Довольно долго я не мог понять, чего я хочу, и выбирал женщин, которые сами мечтали подчиняться, а этого я им дать не мог. Или, наоборот, властных, но неумелых, они причиняли мне много бесполезных страданий».

Секс без секса?

Тематические отношения могут включать сексуальный контакт, но это вовсе не обязательно. «Если считать, что секс – это сочетание личных отношений и интенсивного физического контакта, то Тема уже является сексом сама по себе», – замечает Яна. Иногда участники встречи даже не обнажаются. 29-летний Павел, «верхний» (тот, кто причиняет боль «нижнему»), отвергает саму мысль о возможности сексуального контакта: «Не сомневаюсь, что мои «нижние» хотели бы этого. Но условие, которое делает наши отношения тем, что они есть, это то, что вся власть и контроль сосредоточены в моих руках. А в соитии партнеры в какой-то момент могут оказаться на равных. Для наших отношений это недопустимо».

Подобно тому как обычный (генитальный) сексуальный контакт может состояться и в отсутствие каких-либо личных отношений между партнерами – таков, например, секс за деньги – так и мазохистская сессия может быть обезличенной, и тогда она похожа на предоставление оговоренных услуг. Но иногда партнеры живут вместе и даже заключают браки, которые для внешнего наблюдателя не отличаются от супружеских отношений. И так же, как в других парах, секс может быть или не быть частью их совместной жизни. Молодая пара, 32-летний Борис и 26-летняя Зоя, живут в одной квартире полтора года и для соседей выглядят как обычная семья. Лишь немногие близкие друзья посвящены в суть их отношений. «Борис мой господин, – рассказывает Зоя. – Иногда он приказывает мне заняться сексом с кем-нибудь на стороне. Потом я все рассказываю ему». Зоя считает, что их связь «куда прочнее романтической любви. В ней много доверия и благодарности. Мы хорошо знаем свои особые потребности, мы их признаем и бываем признательны тому, кто умеет их удовлетворить».

Однако, с сексом или без, мазохизм связан с сексуальностью самым тесным образом. «В семье может и не быть физических наказаний, но если родители или другие старшие внушают ребенку, что сексуальность – это нечто постыдное, то, чего следует избегать, то, вырастая, он продолжает чувствовать, что его сексуальные импульсы – это нечто такое, что заслуживает наказания»,– объясняет Ирина Панюкова. Боль и унижение, которые он получает в мазохистских отношениях, становятся таким опережающим наказанием, своего рода индульгенцией, получив которую мазохист позволяет себе испытать наслаждение.

«Можно заниматься любовью или нет, но нельзя не заниматься своей сексуальностью, – подчеркивает Ирина Панюкова, – поскольку это неотъемлемая и важная часть нашей личности. Отвергая ее, трудно чувствовать себя в полной мере собой». Мазохистские практики позволяют отвергаемым частям личности воссоединиться с целым, и человек испытывает от этого сильнейшее облегчение, сравнимое с восторгом.

Благодаря подчиненному положению мазохиста с него полностью снимается ответственность – и за его поведение, и за чувства, и даже за то, как он выглядит. «Мне иногда казалось, что я недостаточно добра и красива, – вспоминает Яна, – но если я недостаточно хороша для любви, то я в любом случае достаточно плоха, чтобы меня наказывали».

«Жгучая боль приводила меня в восторг»

Мазохизм – производное от фамилии австрийского писателя XIX века Леопольда фон Захер-Мазоха. Он создал образ героя, который получал наслаждение, когда с ним жестоко обращались властные женщины. В романе «Венера в мехах» он описывает отношения красавицы Ванды и влюбленного в нее мужчины по имени Северин.

«– Северин, предостерегаю тебя еще раз, в последний раз… – прервала молчание Ванда.

– Если любишь меня, будь жестока со мной! – умоляюще проговорил я, подымая глаза на нее.

– Если люблю тебя? – протяжно повторила Ванда. – Ну хорошо же! – Она отступила на шаг и оглядела меня с мрачной усмешкой. – Так будь же моим рабом и почувствуй, что значит отдаться всецело в руки женщины!

И в тот же миг она наступила ногой на меня.

– Ну, раб, нравится тебе это?

И взмахнула хлыстом.

– Встань!

Я хотел встать на ноги.

– Не так! – приказала она. – На колени!

Я повиновался, и она начала хлестать меня.

Удары – частые, сильные – быстро сыпались мне на спину, на руки, каждый врезывался мне в тело, и оно ныло от жгучей боли, но боль приводила меня в восторг, потому что мне причиняла ее она, которую я боготворил, за которую во всякую минуту готов был отдать жизнь.

Она остановилась.

– Я начинаю находить в этом удовольствие, – заговорила она. – На сегодня довольно, но мной овладевает дьявольское любопытство – посмотреть, насколько хватит твоих сил… жестокое желание – видеть, как ты трепещешь под ударами моего хлыста, как извиваешься… потом услышать твои стоны и жалобы и мольбы о пощаде – и все хлестать, хлестать, пока ты не лишишься чувств. Ты разбудил опасные наклонности в моей душе. Ну, а теперь вставай.

Я схватил ее руку, чтобы прижаться к ней губами.

– Что за дерзость!

Она оттолкнула меня ногой от себя.

– Прочь с глаз моих, раб!»

Л. фон Захер-Мазох «Венера в мехах» (БММ, 2014).

На договорной основе

Но и мазохист любит не любую боль, а только предсказуемую. «Если он порежет палец или разобьет коленку, первая реакция будет такой же, как и у любого из нас, вряд ли он испытает наслаждение», – считает Ирина Панюкова. Поэтому прежде чем начать какую-то практику или вступить в отношения, их участники договариваются. Они обсуждают пределы допустимого и заключают контракт, устно или письменно (пример такого контракта можно найти в книге «Пятьдесят оттенков серого »).

Предсказуемость создает предвкушение. «Переживание всегда отличается от фантазии на ту же тему, – замечает Ирина Панюкова. – Поэтому не всякая фантазия радует, становясь реальностью». Интрига сохраняется – мы предвкушаем, но до конца не знаем, как это будет для нас на этот раз. «Совместное создание сценария, описание предстоящих действий словами – одно из моих главных удовольствий, – признается Эдуард. – Не уверен, что мне бы понравилось, если бы со мной что-то делали без обсуждения». Свободу «нижнего» действительно ограничивают, он переживает боль и унижение – но в тех пределах, на которые он сам согласился.

Многие практики мазохистов требуют специальных приготовлений и инструментария. Иногда используются костюмы. «Ритуалы и повторяемость свойственны многим видам отклоняющейся (от традиционной) сексуальной активности, – рассказывает Ирина Панюкова. – С одной стороны, соблюдение правил помогает получить гарантированный результат (физиологическую разрядку) даже в случае, если партнеры мало знакомы друг с другом, с другой – это снимает тревогу, которая часто бывает очень высокой».

Также контракт избавляет от опасений по поводу вреда, который может быть причинен нашему телу. Ведь обычно боль служит сигналом опасности, признаком повреждений – состоявшихся или возможных. «Моя боль во время практик – это безмятежная боль, – говорит Яна. – Я знаю, что ссадины без следа заживут через три дня, и могу полностью отдаться своим переживаниям».

Опасные игры

А что можно сказать не о физическом, а о психологическом ущербе? Велик ли вред, который будет нанесен психике того, кто переживает унижение, пусть даже и добровольно? Мнения на этот счет неоднозначны. «Если взрослые партнеры по взаимному согласию практикуют нечто, что приносит им удовлетворение, это касается только их самих», – уверена Ирина Панюкова. Впрочем, она добавляет: «Мазохистские склонности могут стать проблемой, если превращаются в единственный способ получать физиологическую разрядку и мешают человеку вступать в радостные и приятные отношения с другими людьми».

Предвкушение, обсуждение сценария – важная часть удовольствия

Сексолог Ален Эриль (Alain Héril) высказывается резко: «Это – болезненная игра с нарушением и вызов нашей порядочности. Здесь нет места оргазмическому наслаждению, поскольку понятие оргазма отклоняется от своего значения освобождения и замещается выражением сдерживания, принуждения и страдания. Награда в виде оргазма отменяется в пользу повторяющихся, высоко ритуализированных действий».

И тем не менее склонность наслаждаться болью, так отчетливо выраженная у мазохистов, не является их исключительной привилегией. Каждый из нас может порой заметить ее в себе. «Если мы одновременно чувствуем удовольствие и унижение, значит, мы испытываем мазохистское переживание», – замечает юнгианский психолог Лин Коуэн (Lyn Cowan) (1). А Ирина Панюкова добавляет: «Влюбленность в недоступные объекты, например в женатых или незаинтересованных мужчин, и долгие страдания после расставания или отказа в близости – это повод заглянуть внутрь себя и спросить: может быть, страдания доставляют мне удовольствие?»

1. Л. Коуэн «Мазохизм. Юнгианский взгляд» (Когито-центр, 2005).

Узнать больше

Книга «50 оттенков боли. Природа женской покорности». Особенности женского сладострастия, стремление к подчинению, его причины, биологические и социальные, – вот вкратце перечень вопросов, которые исследуют в своих работах основоположник сексопатологии Рихард фон Крафт-Эбинг, создатель психоанализа и классик женского психоанализа Карен Хорни (Алгоритм, 2015).

Подчинение и унижение присутствует в жизни, буквально, каждого человека, в той или иной форме, в той или иной степени.

И если мы считаем, что подчинения и унижения в ДАННОМ случае и в жизни данного человека нет, то это зависит лишь от нашего понимания обстоятельств и точки зрения на эти обстоятельства.

Ибо, все и не раз наблюдали, например, картины, когда унижающий и подчиняющий не считает, что он унижает и командует. А униженный и подчинённый, таковым себя не считает.

Подчинение и унижение: чувства и действия

Давайте, рассмотрим природу унижения и подчинения:

1. Подчинение и унижение – это, прежде всего, явления, которые возникают какпродукты отношений человека с человеком , человека с группой людей и группы людей с группой людей.

Конечно, феномен унижения и подчинения может возникнуть и как результат работы самосознания отдельного человека.

Например, это проявляется в механизме нравственности человека: человеку унизительно думать, а тем более делать, то, что противоречит его нравственным принципам.

А феномен подчинения может возникнуть, если человек волевым усилием заставит себя – подчинит себя действовать или говорить что-либо, вопреки каким-то факторам.

Например, вопреки желаниям других, вопреки своим представлениям, чувствам, и так далее.

Но, тем не менее, и здесь подчинение и унижение возникает в процессе отношений: «Я» относительно меня в тех или иных обстоятельствах.

Иначе говоря, унижение и подчинение может быть, как и офлайн - в реальных отношениях человека, и онлайн – в мыслительном процессе воображения и представлений человека.


2. Подчинение – это действия человека или группы людей под руководством человека или группы людей.

Не такой простой феномен, как может представляться на первый взгляд. Ибо, подчинение может быть насильственным – по принуждению, и добровольным.

Например, женщина может подчиниться мужчине, даже насильственно, не испытывая при этом унижения. В отношениях на работе, все находятся в прямых и перекрёстных отношениях формального и личностного подчинения и соподчинения, и так далее.

Например, дети находятся в состоянии подчинения родителям до определённого возраста.

При этом, люди могут как испытывать состояние унижения, так и не испытывать его. Следовательно, хотя подчинение - необходимое условие возникновения унижения, но унижение не его следствие – причины его в другом.

3. Совершенно очевидно, что феномен чувства унижения возникает как реакция на такое отношение к человеку или группе людей, когда другой человек или группа относятся к нему или к ним таким образом, что это принижает и оскорбляет их достоинство.

Если под достоинством понимать мнение о себе – свою самооценку человека, то унижение – это такое отношение к человеку, когда игнорируется и принижается его самооценка.

Буквально: человек мнит о себе или действительно является тем-то и тем-то, а к нему относятся как не к такому человеку, а к нечто другому, притом на порядки хуже.

Иначе говоря, феномен унижения возникает, когда покушаются на самооценку человека или группы людей. Я лучше, - считает унижаемый.

А мне всё равно, кем ты себя считаешь, для меня ты то-то и то-то, - отвечает унижающий.

Подчинение и унижение. Унижение, как способ подчинения

Понятно, унизить и подчинить – самый простой способ управления человеком.

Сначала или параллельно, ему, словами и действиями, дают понять, что он вовсе не то, что о себе думает, а потом навязывают ему роль того, кого необходимо – подчиняют себе человека.

Механизм здесь состоит в следующем: деформируя или разрушая самооценку человека – его самомнение, этим самым разрушают личность человека, превращая его в некое подобие зомби или марионетки.

Ибо, самооценка человека – это центральный элемент самосознания – «Я» человека. Разрушив или деформировав «Я» - мы получаем обезличенное существо – человека подверженного инстинктам стадности и беспрекословного подчинения авторитетам.

НО, дело в том, что у очень многих людей настолько сильная личность, что сломить её не могут ни какие унижения и ни какая необходимость подчиниться насилию над своей личностью.

То есть, есть люди, которые не примиряются с унижением и, если идут на подчинение, то только как на подчинение насилию в условиях самосохранения и выживания.

Но, они не теряют своей личности и в любой момент готовы выйти, тем или иным способом, из подчинения и унижения.

Всё это, большинству из нас хорошо знакомо и понятно.

Подчинение без явного унижения, как игра на самомнении человека

НО, есть более хитрый, не такой примитивный способ подчинения человека, тоже связанный с самомнением человека, но уже не через унижение его, а, наоборот, через искусственное, обманное поднятие его в глазах подчиняемого.

И не обязательно это лесть, прямая или скрытая, – это может быть элементарное не затрагивание, ни в словах, ни в поступках, самомнения человека. Тем самым, направление формирования самомнения в нужном для себя направлении – на повышение самомнения.

Или, часто встречается такой вариант: человек, который хочет подчинить себе человека, начинает искусственно и искусно умалять свою значимость в его глазах. Мол, кто я такой, по сравнению с тобой.

Если человек «повёлся» на такое манипулирование, то, подчинив его себе, из него, буквально, начинают верёвки вить. Схема проста, но совершенно не понимаема подчинённым в этих отношениях.

Они стали ещё более высокого мнения о себе или, наконец-то, получили внешнюю высокую оценку о себе, и рады стараться продемонстрировать правильность этой оценки – оправдать такое мнение о себе.

Они живут, частично или полностью, ради тех, кто их подчинил своим интересам, при этом, совершенно не понимая этого и не задумываясь о сути этих отношений.

Примеров таких отношений можно привести множество: и в личных отношениях, и в семейных отношениях, и в деловых отношениях. НО, зачем примеры?

Если вам понятно о чём я говорю, то понятно и без них, а если не понятно, то примеры не помогут.

Здесь, именно такая ситуация, что надо опереться на свой опыт и знания отношений между людьми и найти в них такие способы отношений, когда происходит подчинение человека через манипулирование его самосознанием.

Уверен, что в жизни каждого взрослого человека, такие отношения были, а может, и сейчас есть. Но лучше всего, конечно, они видны со стороны: в отношениях людей довольно хорошо вам известных, родственников, например.

Что характеризует человека с явно выраженными личностными качествами? Конечно, самодостаточность её мыслей и поступков – её не слепое подчинение воле людей и обстоятельствам.

Личность – это, прежде всего, человек сам по себе и сам в себе. Именно благодаря этому, он способен к самостоятельному принятию решений в своей жизни и ему не надо команд со стороны, чтобы делать поступки в своей жизни.

Конечно, НИКТО из нас не застрахован ни от унижений или попыток нас унизить, так и от попыток подчинить нас воле других – все бываем и унижаемы и подчиняемы.

НО, есть большая, колоссальная разница: часть людей и унижаются и подчиняются, НО, не смиряются с этим. А часть людей, подчиняются и унижаются, но, не только смирились с этим, а приняли это как СВОЙ образ жизни.

Почему для многих людей подчинение и унижение стали образом жизни? Естественно, от того, что такая жизнь представляется им удобной и комфортной, а, чаще, они другой жизни и не мыслят.

По сути дела, это ничто иное, что жить рабом и иметь психологию раба. А это вовсе не то, что привыкли мы думать, в большинстве своём, о рабах: мол, бедные несчастные, подневольные, бесправные люди.

Способ жизни раба, и способ его осмысления действительности и себя в ней, имеет вековые традиции и имеет все права называться всего лишь одним из способов человеческой жизни.

Были и есть люди, которых, рабство, как способ жизни, устраивал и устраивает, и которые другой жизни и не мыслят и не желают. Ибо, подчинение и унижение – это одни из условий жизни человека, которые одни люди могут не принимать, а другие – считать своими.

Потому что:

1. Подчинение и унижение удобно тем, что тебя не трогают те, кто тебя подчинил и унизил. Им просто нет необходимости: ты подчинён и ты раб, что с тебя ещё можно взять? И зачем?

Кстати, рабы и начинают проявлять недовольство лишь тогда, когда с них начинают требовать более. Где предел, если более уже некуда?

А, когда их жизнь превращают в запредельное существование, - когда рабы начинают чувствовать прямую угрозу своей жизни, у них просыпается инстинкт самосохранения.

Психология раба: Раб, в целом, доволен своей жизнью.

2. Жизнь в подчинении и унижении, удобна своей определённостью и безответственностью за неё.

В самом деле, рассуждает раб: Если вы меня подчинили, бог с ним, ещё и унизили, - про это я уже и забыл и не воспринимаю как унижение, так и отвечайте за мою жизнь.

Психология раба: снятие с себя ответственности за свою жизнь, на основе отсутствия своего «Я» и замены его на «Мы» - я такой же, как все из моего окружения.

3. Жизнь в подчинении и унижении, порождает ещё один феномен раба – это благодарность хозяину и признание его более (на порядки) значимым человеком. Известны случаи, даже, обожествления своих угнетателей.

Психология раба: почитание и уважение своих рабовладельцев.

4. Подчинение и унижение легко солидаризирует людей, ибо, у них возникает феномен социального мышления на основе замены личностного «Я» на «Мы».

Психология раба: рабы любят таких же, как они, и отторгают – не любят и ненавидят, людей, сохранивших и имеющих свою личность. В особенности, если они открыто не приемлют их рабство.

5. Жизнь в подчинении и унижении, в социуме, передаётся по наследству из поколения в поколение путём воспитания и примера жизни близкого окружения. Вспомните Моисея, сорок лет водившего иудеев по пустыне, дабы вытравить в их сознании рабство.

Психология раба: Раб может быть только рабом.

Раб может воспитать и воспитывать только раба. Человек только сам может сделать прорыв в своём сознании, восстав против слепого подчинения и унижения.

Сделать он это может, поняв, что он в подчинении и что его унижают, – уничтожив его личность и согнав в стадо с такими же.

Подчинение и унижение. Что делать?

Начнём с того, что человек, который вольно или невольно находится в подчинении и унижен кем-то, опасен в личном общении. Почему?

Потому что, как было сказано выше, его личность, если, даже, и остаётся личностью самостоятельной личности, будет деформирована необходимостью подчинения и унижения.

Иначе говоря, для личности, которая не приемлет подчинения и унижения, нахождение в такой ситуации является экстремальным, и поэтому она может допускать срывы и ошибки в отношениях с другими людьми.

Но, это всё, извините, цветочки, по сравнению с ягодками, которые могут дать отношения с человеком с изменённым самосознанием в сторону завышенного самомнения о себе. Что происходит?

Человеку подняли самомнение с целью его, этого человека, использовать в своих целях – с целью подчинения его себе.

Если вы начнёте к нему относится, как к человеку, коим он и есть на самом деле, например, говорить о действительном положении дел, «о правде», то встретите мощный негатив с его стороны.

Более того, он будет всячески защищать своего манипулятора, не обращая внимания ни на какие факты и доводы, и призывы к его разуму.

Ибо, на его взгляд, ни какого манипулирования, ни какого подчинения, ни какого унижения, ни уничтожения его личности не было и нет: он сам так думает и так делает, ибо, - он такой хороший.

Только, вот, меня не понимали и не ценили, а сейчас, нашёлся человек или люди, которые меня понимают и ценят, - рассуждает марионетка.

А о манипуляторе: Ведь, он такой безобидный и хороший, ведь он такого высокого мнения обо мне, а ты плохой и злой, ибо, ты говоришь, что я не такой и не так, и не потому, и прочее.


Но, самые опасные в личных и социальных отношениях - это люди с психологией раба.

Ибо, человек с психологией раба - это человек с пониженной или отсутствующей ответственностью и за свои поступки, и за свои слова, и за свои мысли. Он, эту ответственность, делегировал своему рабовладельцу.

Более того, раб всегда уверен, что его хозяин его защитит, оправдает и поддержит, потому что ему, хозяину, нужны рабы, а не свободные личности.

На мой взгляд, человек рождается для того, чтобы прожить личностью. Личность, априори, не приемлет подчинение и унижение своей личности. Но, есть и другой способ жизни человека – жизнь в подчинении и унижении себя как человека.

Такая жизнь опасна, прежде всего, тем, что у человека уничтожена или деформирована личность и заменена на психологию раба.

До такой степени, что человек не осознаёт ни подчинения, ни унижения, ибо, его «Я» сведено до стадного «Мы».

И что с того, что в стаде многие мнят себя свободными и умными, самостоятельными и уважаемыми? Мнить и являться, - ну, очень разные сущности.

Подчинение и унижение. Разве мы рождены для этого?

Год издания и номер журнала:

В общем и целом в психоаналитической литературе этиологическая разница между мазохистским расстройством характера и мазохистской перверсией считается невыясненной. Взаимосвязи между мазохистским расстройством характера и мазохистским сексуальным возбуждением имеет сложную природу. Вообще же, психоаналитических исследований возбуждения, сексуального или иного, проведено совсем немного. Недостаточное внимания уделено и тому факту, что садомазохистские разыгрывания, как очевидно, так и неявно сексуальные, имеют возбуждающий, зачастую крайне возбуждающий характер. Задача данной работы состоит в изучении мазохистского возбуждения, как сексуального, так и несексуального. Вслед за Баком (Bak, 1974) мы строго определяем перверсию как укрепившееся в ходе подросткового развития психопатологическое образование взрослого человека, обязательное для его сексуального функционирования (Coen, 1985).

Столлер (Stoller, 1976) предположил, что сексуальное и несексуальное возбуждение включает в себя быстрое раскачивание между фантазируемой опасностью, повторением предшествующей травмы и фантазируемыми триумфом и местью. Он особенно подчеркивал, что возбуждение является защитой от тревоги. Шапиро (Shapiro, 1981) предположил, что возбуждающим моментом для сексуального садомазохиста является отыгрывание капитуляции перед фантазиями о доминировании и подчинении. Однако это совершенно не объясняет, в чем разница между моральным мазохистом и мазохистом-первертом. И для нас остается неясным, почему не все моральные мазохисты являются первертами, в то время как у всех у них имеется конфликт относительно доминирования-подчинения.

Полезно вспомнить раннее предположение Фрейда (Freud, 1905) о том, что садизм и мазохизм являются эротическим выражением агрессии. То есть, сосредоточив наше внимание на эротической стороне садомазохизма, мы приблизимся к пониманию возбуждения. Садомазохистские объектные отношения представляют собой способ любви (и ненависти) по отношению к другим и самому себе. Это особенно касается интенсивных способов вовлечения других людей для ослабления опасности, каковой являются отделение (separateness), утрата, одиночество, обида, разрушение и вина. Для достижения этой цели - тесной связи с другим человеком - используются агрессия и сексуальность. Таким образом обслуживаются множественные защитные и адаптивные функции. Схематически садомазохистские объектные отношения можно рассматривать как сложную систему защит, работающую против разрушения и потери, при том, что внутри этой системы отношения постоянно подталкиваются к краю, и вновь обретается уверенность в том, что отношения (по крайней мере, некие воображаемые родительско-детские отношения) будут длиться вечно.

Садомазохистское возбуждение обычно покрывают слои тревоги, защит и вины. По моему опыту, пациенты с садомазохистским расстройством характера имеют садомазохистски искаженную сексуальность, однако, как правило, без структурированной перверсии. Как и возбуждение в более широком смысле, это сексуальное искажение не так очевидно; оно обнаруживается только в ходе психоанализа.

Существует определенное сходство между защитами и способами адаптации при садомазохистских объектных отношениях и садомазохистской перверсии. Содержание возбуждения и получаемая от него динамическая выгода похожи в первом и во втором случае. Садомазохистское возбуждение связано с участием в том, что обычно является опасным и запретным: в инцестуозном, эксплуататорском, неприемлемом, болезненном, инфантильном, регрессивном. Возбуждающие, сильные чувства и переживания подменяют истинную любовь и заботу; они защищают от негативных чувств, как своих собственных, так и чужих. Это является основой эротизированных повторений. Между сексуальным соблазнением, сексуализацией и садомазохизмом существуют генетические и динамические связи, особенно в том, что касается защиты против враждебной агрессии. Отмечено сходство (перверсное злоупотребление другими людьми) между объектными отношениями у определенных пациентов с садомазохистским расстройством характера и у садомазохистских первертов.

Пациенты с садомазохистским расстройством характера относительно способны выражать конфликт в фантазии, справляться с ним внутрипсихически. Мазохистские перверты отличаются тем, что они вынуждены разыгрывать бессознательные фантазии в реальности, с тем, чтобы придать им силу и сделать их правдоподобными. Они не могут выполнить эту задачу внутрипсихически; у них нарушена способность к символизации и разрешению конфликта в фантазии.

Эротизированное повторение

Современные психоаналитики склонны чрезмерно десексуализировать мазохизм (Maleson, 1984; Grossman, 1986). Безусловно, важно то, что было проведено различие между моральным мазохизмом и мазохистской перверсией. Полезно также следовать взглядам Фрейда на садизм и мазохизм как на составные (component) инстинкты. Кроме того, многофункциональный подход к мазохизму, несомненно, должен обращать наше внимание на множество несексуальных смыслов, содержащихся в клинических описаниях. Однако это направление имеет тенденцию преуменьшать значение мотивационного давления и компульсивного возбуждения в садомазохизме. Защитное сексуализированное повторение остается важной перспективой, призмой для рассмотрения клинических примеров садомазохизма. Свой важный вклад в садомазохизм вносит сексуализация враждебной агрессии. Сексуализация как защита обычно рассматривается в ее связи с болезненными аффектами, враждебной агрессией и нарциссическими потребностями. Конечно, не во всех примерах садомазохистского поведения можно продемонстрировать наличие защитных сексуализированных повторений. Однако я убежден в том, что моральный мазохизм и защитные сексуализированные повторения неразрывно связаны друг с другом. Там, где сексуализация является основной формой защиты, и при садомазохистской патологии характера существуют похожие генетические и динамические моменты. Отделение, утрата, беспомощность и разрушение являются главными опасностями, от которых защищаются с помощью сексуализации и морального мазохизма. Сексуализация и садомазохизм - два особенно подходящих способа совладания с ужасающей деструктивностью.

Возбуждающей является способность вызывать в другом сильные аффективные реакции, преодолевать создаваемые другим барьеры; чувствовать, что обладаешь контролем и властвуешь над другим, что можешь заставить другого почувствовать себя плохим, виноватым, слабым, низшим, неполноценным. Захватывающее занятие - держать другого на ладони, доводить его до состояния потери контроля, нападая, оставляя, а затем вновь убеждаться, что этого не произойдет. Игра скрывает под собой более серьезную деструктивность - разрушение автономии другого человека и его свободы выбора. Мазохист может одновременно бросать других и цепляться за них. Очень возбуждающе повторять то, что делал с тобой родитель (мать). И действительно, возбужденное эротизированное повторение служит для защиты от кошмара деструктивности, материнской или своей собственной. Эротизация смиряет деструктивность; человек может притворяться, что это своего рода любовная связь, возбуждающая игра, желанная для обоих участников. Это совсем другое дело, чем признать, что один человек ненавидит, завидует и разочаровывается из-за того, что у другого есть своя собственная жизнь, что он отделен и независим, и тогда первый хочет все это разрушить (сравни отношения Ванды и Северина) (Sacher-Masoch, 1870). Опасность слияния в виде пассивной мазохистской капитуляции преодолевается посредством иллюзии всемогущего контроля, способности сделать другого беспомощным.

Генетические предпосылки: эротизированный садомазохизм

Общей генетической предпосылкой для сексуализации (в случаях, где она широко используется) и садомазохизма являются отношения со сравнительно недоступной, депрессивной матерью, которая временами бывает неуместно и чрезмерно соблазнительной, но большей частью нечуткой и неэмпатичной. Экстрактивность на службе довлеющих потребностей матери соединяется с материнскими сексуализированными защитами против собственной деструктивности и отвержением ребенка. Это обычно выражается в садомазохистских отношениях между матерью и ребенком. Ужасу утраты и разрушения должна противодействовать иллюзия того, что мать и ребенок навсегда останутся тесно связанными друг с другом. Такие матери не выносят тягот заботы о ребенке. Они хотят, чтобы заботились о них самих. Они завидуют ребенку с его новыми жизненными возможностями, его автономией, способностями, силой, молодостью, привлекательностью, фаллосом. Из зависти и ненависти мать бессознательно желает разрушить эти отличительные качества ребенка. Она уродует ребенка, навечно привязывая его к себе, и меняется с ним ролями. Идеализация притворной любви (реактивное образование) и соблазняющая сверхстимуляция подчеркнуто дают понять, что отношения между матерью и ребенком - добрые и полные любви, а не эксплуататорские и разрушительные. Ребенок идентифицируется с защитной доминирующей позицией матери и взаимодействует с ней комплиментарным образом. Это поощряет сексуализацию и садомазохизм в качестве защитных и адаптивных феноменов, призванных контейнировать и смягчать непереносимые аффекты.

Садомазохистское провоцирующее поведение по отношению к ребенку может привести к чрезмерной стимуляции сексуальности и агрессии, переполнению ребенка аффектами возбуждения, ярости, обиды и унижения. Будучи объектом столь интенсивного внимания со стороны родителя, проявляемого сексуально соблазнительными или садомазохистскими способами, ребенок испытывает чувство собственной необыкновенности и исключительности. Эти чувства сменяются ощущением заброшенности и одиночества, вины за свои грехи (сексуальные или садомазохистские), чрезмерной стимуляции, ярости и беспомощности перед использованием и пренебрежением. Защитная идентификация и эротическое или садомазохистское повторение имеют целью совладание с переполняющими негативными аффектами, а также повторение идеализированного удовольствия. Быть ребенком родителей-садомазохистов значит переживать постоянную травму напряжения, когда особенно сильно ребенка затапливают гнев и сексуальное возбуждение, и при этом он лишен адекватной родительской защиты, помогающей модулировать эти аффекты. Как мы увидим далее в случае В., могут отсутствовать четкие границы между членами семьи. Автономия не соблюдается, а разрушается ради обслуживания интенсивной потребности. Члены семьи не должны быть отдельными и разными, когда каждый сам отвечает за то, как он переносит и разрешает собственные трудности. Следует иметь в виду, что мазохизм не обязательно имеет эту конкретную генетическую основу; наличие садомазохистских родителей не обязательно. Здесь же я делаю особое ударение на последствиях садомазохистского воспитания, когда таковое действительно имело место.

Психодинамика эротизированного садомазохизма

Ребенок стремится получать и удерживать материнскую заботу в ситуациях, которые в противном случае были бы для него очень трудными. Ярость, обида, унижение, ощущения использования, пренебрежения и предательства требуют сильных регрессивных защит. Сексуализация и садомазохизм особенно хорошо поддерживают иллюзию того, что деструктивность есть забота. Ребенок идеализирует сильные чувства и переживания и защитным образом фокусируется на них. Здесь мы обнаруживаем важное динамическое сходство между садомазохистским характером, сексуализацией и перверсией. Возбуждение от смешения интенсивной враждебной агрессии и сексуальности позволяет пациентам, как и первертам, на время справиться с яростью и другими негативными аффектами. В процессе как фантазируемых, так и разыгрываемых соблазняющих и провокативных взаимодействий, происходит временная защитная трансформация негативно окрашенных и пропитанных агрессией образов себя и другого (других) в позитивные, удовлетворяющие. В других работах (Coen, 1981, 1985; Bradlow & Coen, 1984) я описал, как сексуальное возбуждение, мастурбация и разыгрывание соблазнительной фантазии помогают человеку на время отодвинуть от себя негативные аспекты своего Я и присвоить себе опасные аспекты объекта. Сексуальная откликаемость, в фантазии или в реальном разыгрывании, защищает от страха утраты или разрушения объекта и самого себя. Также можно говорить об "агрессивизации" объектных отношений при садомазохизме; множественные производные агрессивных влечений просачиваются в либидинозные объектные отношения, в результате чего возникают интенсивная связь, зависимость и доминирование.

Садомазохистские объектные отношения и сексуальное соблазнение сходны в том, что объект не может быть оставлен один за пределами поля зрения индивида. Пара не может комфортно существовать ни вместе, ни врозь. Ненависть подталкивает пару к разрыву; страх отделения и одиночества удерживает их вместе. Контроль, доминирование, подчинение и возбуждение сильных аффектов посредством всемогущей манипуляции удерживают их рядом. Отрицание и проективная идентификация имеют целью вложить в другого то, что невозможно переносить в самом себе. Другой оказывается "плохим" и должен искать прощения и любящей снисходительности. Тогда "плохость" уже не важна. Она волшебным образом превращается в "хорошесть". Четко определенные, ясные моральные стандарты имеют мало силы. Важно лишь то, чтобы другой тебя принимал, каким бы способом это ни достигалось. Во время сексуализированного воссоединения каждый партнер чувствует себя принятым, прощенным и хорошим. "Плохость" каждого магическим образом отброшена. Теперь оба партнера являются хорошими; это другие плохи.

Клинические примеры

Случай А.

А. жаловалась на депрессию и говорила, что не надеется на то, что у нее когда-нибудь сложатся удовлетворяющие любовные отношения. Она опять рассталась с Х., хотя считала, что отношения с ним были самыми лучшими из всех, какие у нее когда-либо были. Х. постоянно говорил ей, что он не выдержит ее провокативных схваток. Они только что возобновили отношения после очередного "конца". На Рождество А. подарила Х. несколько подарков. Накануне она жаловалась по телефону, что Х. ничего ей не подарил. Он приехал с красивым букетом цветов. Пока Х. разворачивал подарки, которые подарила ему А., А. приходила все в большую ярость из-за того, что он не подарил ей ничего, кроме цветов. Она старалась не обращать внимания на свои чувства, но внутри у нее все закипало, ей хотелось наброситься на Х. Под конец она уже не могла сопротивляться. Она стала обвинять Х. в том, что он недостаточно щедрый, доведя себя и его до бешенства. Он попытался успокоить ее и на время увлек ее сексом, но А. уже ничто не могло остановить. Х. ушел, вновь объявив, что отношения закончены. А. несколько раз звонила ему домой, а потом проделала немалый путь на такси до его дома. Она оставила ему записку и многочисленные послания на автоответчике, в которых она извинялась и говорила, что хочет снова его увидеть. Это был повторяющийся паттерн. Когда она чувствовала себя заброшенной и покинутой, она набрасывалась на другого человека; она пыталась спровоцировать его на ссору и заставить его почувствовать вину и ответственность за нее. Теперь она хорошо осознавала, как это возбуждает ее, и как трудно ей удержаться от соблазна и не втягивать других в эти сражения. Мы не будем рассматривать здесь множество других факторов, которые портили ее любовные отношения.

Случай Б.

На первом свидании с В., привлекательной одаренной женщиной, Б. тревожился и чувствовал себя неловко. Его особенно тревожило то, что она физически "полностью его превосходит". Он думал о том, что есть какое-то несоответствие между ее очевидной силой и тем, что она так быстро в него влюбилась. Тревога Б. была отчасти связана с его собственным желанием сексуально контролировать В. Ему было очень некомфортно из-за своего собственного желания, чтобы В. так возбудилась, что он мог бы делать с ней все, что захочет. Она бы совершенно обезумела от желания, так, что Б. мог бы водить ее по кругу, держа за гениталии. Он будет наслаждаться ее унижением и позором, а она будет жалкой в своем желании получить от него удовлетворение. Он будет холодным, равнодушным, могущественным, сильным. Тогда Б. не нужно будет бояться, что В. может унизить или обидеть его.

Мать Б. была инфантильной, алкоголичкой, ревнителем строгой дисциплины, которая тиранила всю семью словесными оскорблениями и злыми насмешками, касающимися неполноценности, слабости и уязвимости, а также физическими нападками. Б. родился с заболеванием брюшной полости, которое было диагностировано только в возрасте 6 лет; из-за болезни он чувствовал себя еще более уязвимым и неполноценным. Временами мать бывала к нему снисходительной, при этом садистски терзая остальных членов семьи, например, готовя для всей семьи только то, что можно было есть больному.

С желанием доминировать над В. Б. связал недавнее воспоминание, относящееся к подростковому возрасту. Когда ему было 16 лет, мать устроила одну из своих обычных ссор со всей семьей, особенно издеваясь над отцом, говоря, что он не мужчина, что он "голубой". Сняв с себя блузку и бюстгальтер, она стояла с обнаженной грудью перед домом, игнорируя попытки пациента и его отца остановить ее, и призывая к сексуальному нападению "любого, кто достаточно мужествен для того, чтобы справиться с ней". Б. вспомнил, и теперь мог позволить себе почувствовать с ненавистью и вожделением (и со слезами), как сильно он хотел в этот момент наброситься на мать. Он хотел преподать ей урок, заставить ее вести себя прилично; ей следовало вести себя так, как подобает нормальной матери, которая не будет атаковать и унижать его отца и его самого. Ему также хотелось обладать этим диким сексуальным животным, которым была его мать. Б. мог теперь связать свои мастурбационные фантазии о том, как он душит женщин, сдавливая руками их шеи, и свое желание "заткнуть" свою мать. Тогда она перестала бы говорить все эти ужасные вещи. Он хотел разрушить мать (женщин), в то же время наслаждаясь ее телом так, как ему нравится. Сила его сексуального садизма пугала его. Он быстро возвращался в защитную позицию, испытывая чувства тревоги, незащищенности, уязвимости; его агрессия вновь проецировалась на других.

Случай В.

В., маленький ребенок, наблюдала очередную садомазохистскую ссору между родителями. Мать выкрикивала отцу нецензурные оскорбления, пытаясь вцепиться в него ногтями; казалось, она себя не контролирует. Отец, разгневанный и беспомощный, держал ее за руки и орал, чтобы она прекратила драться. Будучи Свидетельницей этого В. почувствовала себя возбужденной. Это была чрезмерная стимуляция, чувства переполняли ее. Она тоже начала визжать: "Заткнись, … сука!", пытаясь вцепиться в мать. Отец был в шоке: вид у В. был точно такой же, как у его жены - она становилась маленькой садомазохисткой! В. очень много позволялось, родители сознательно пытались уберечь ее от переживания фрустрации. У нее был неограниченный доступ в постель родителей, в том числе к телу матери; мать чрезмерно идентифицировалась с фрустрированным ребенком и плохо различала, где ребенок, а где - она сама. Родители удовлетворяли потребности В., не ставя каких-либо разумных ограничений, и не обеспечивали ей умеренного опыта фрустрации. И то и другое было бы необходимо для развития толерантности и терпения и для обретения навыков самоутешения и самоуспокоения. В. были созданы условия для идентификации с родительской настойчивой требовательностью и желанием того, чтобы не было никакой фрустрации и (разумного) отделения. Родители и ребенок вновь и вновь воссоздавали возбуждающую и дозволенную первичную сцену, в которой должны были участвовать все трое. В. также могла получать любое телесное удовольствие, какое только желала. Во время ссор маленькому ребенку приходилось иметь дело с родителями, находящимися в состоянии потери контроля, разгневанными и деструктивными. Происходила временная утрата защищающего родителя, который мог бы помогать В. модулировать ее собственные аффекты.

Краткий отрывок из книги Л.Фон Захер-Мазоха (1870) "Венера в мехах"

Северин: Я хочу, чтобы твоя власть надо мной стала законом; тогда жизнь моя будет в твоих руках, и я буду беззащитен перед тобой. Ах, какое наслаждение - полностью зависеть от твоих прихотей, неизменно и всецело быть в твоем распоряжении! И потом - какое блаженство! - когда богиня проявит снисходительность, раб получит разрешение поцеловать ее губы, от которых зависят его жизнь и смерть (р.163).

Ванда Северину: "… ты больше не мой любовник, и потому у меня нет по отношению к тебе никаких обязанностей или обязательств; ты должен считать мое расположение чистейшим благодеянием. Ты не можешь больше требовать никаких прав, и моя власть над тобой безгранична. Считай, что ты чуточку лучше, чем собака или неодушевленный предмет; ты моя вещь, игрушка, которую я могу сломать, после того, как она доставит мне минутное удовольствие. Ты ничто, я - все; ты понимаешь?" (р.164).

Контракт между ними: "Миссис фон Дунаев может не только наказать своего раба за малейшую небрежность или дурное поведение таким способом и тогда, как и когда она пожелает, но она также имеет право плохо с ним обращаться по своему настроению или даже просто забавы ради; она также вправе убить его, если ей того захочется; короче говоря, он становится ее абсолютной собственностью" (отрывок, p.184).

На пути к перверсному отыгрыванию

Интенсивность возбуждения и взаимной связанности при сексуальном соблазнении и в садомазохистских объектных отношениях cхожи. Интенсивность подменяет истинную любовь и заботу. Чем больше приходится отрицать существование негативных чувств в себе и в другом, тем больше потребность вновь и вновь возбуждать другого и возбуждаться самому. Эротизированное повторение - это не только выражение удовольствия инфантильной любви, но и попытка активного совладания с враждебностью, утратой, нарциссической раной и гомосексуальностью (Blum, 1973).

И сексуальное соблазнение, и садомазохизм между родителем и ребенком приводят к попыткам идеализации чрезвычайно возбуждающих взаимодействий. Особенностью пары родитель-ребенок является интенсивная возбуждающая связь. Они делают то, чего другие делать не смеют. Психология исключительности используется не только как защита против чувства вины за этот грех, но и более широко - как защита от враждебной агрессии (Coen, в печати). Отрицание родителем и ребенком своего соучастия в этих соблазнительных и садомазохистских нарушениях способствует разложению Супер-Эго (Blum, 1973). Чувство собственной исключительности, дозволенности, способность соблазнять и возбуждать других - все это используется для защиты от критики со стороны Супер-Эго в отношении собственной деструктивности. У таких пациентов задача интеграции Супер-Эго в общем и целом не выполнена; они остаются с грубыми, персонифицированными, слабо интегрированными предшественниками Супер-Эго. В их детские годы обычные правила и ожидания не работали. Родитель порой мог сделать так, как он(а) хотел(а), не считаясь с тем, какие последствия это будет иметь для ребенка. Ребенок не получал от родителя обоснованной оценки реальности и разъяснений по поводу того, что есть реальность. Реальность была такой, какой этот нуждающийся родитель ее видел. Таким детям приходилось как-то выживать между периодами большой снисходительности и повышенного внимания с сексуальным и садомазохистским возбуждением и периодами небрежения и заброшенности со стороны родителя, который не мог поддерживать должного эмоционального участия в своем ребенке. Конечно, такие дети будут стремиться заново вовлечь родителя в эмоциональный контакт любым действенным способом (сексуальным соблазнением или садомазохистскими провокациями). У них мало оснований для того, чтобы оценивать себя реально. Они будут стремиться подстраиваться под родителя, разделяя c ним эту нарциссическую необыкновенность, выражаемую в особой снисходительности, стимуляции, возбуждении и даже в особой общей вине. Это также позволяет им чувствовать себя грандиозными, а не никчемными. Эротизированное или садомазохистское повторение стремится возродить это чувство особенности.

Один из аспектов возбуждающего - это соприкосновение с тем, что обычно запрещено, с тем, чего не должно быть, что переходит границы: инцестуозным, эксплуататорским, неприемлемым, болезненным, инфантильным, регрессивным. Само по себе возбуждение, а также возбуждающее повторение служат для защиты от чувства вины, возникающего вслед за осознанием того, что ты делаешь нечто, чего делать не должен. Окунаясь в возбуждение и идеализацию запретного и вредоносного поведения, индивид отвлекается от более реалистичной, виноватой оценки собственных действий. Садомазохистское возбуждение, как и сексуальное соблазнение, подразумевает вхождение на опасную и запретную территорию. Мазохистский пациент сдается перед регрессивным желанием потерять автономию, вовлекшись вместе с другим человеком во враждебно агрессивный эротический контакт. В этом действе смешивается и запутывается, кто есть кто в возбуждающей и всепоглощающей капитуляции. Знание о том, что такое поведение вредно, деструктивно по отношению к себе и другому, а также инфантильно и регрессивно, усиливает возбуждение. Пациент отказывается отвечать за свое поведение. Он играет в садомазохистскую игру с аналитиком, который пытается остановить его либо испытывает такую фрустрацию, злость, безнадежность и собственное поражение, что оказывается неспособен помочь пациенту. Диссоциируются в данном случае трудности, которые пациент испытывает с автономией и саморегуляцией, а также осознание серьезной деструктивности, заложенной в таких садомазохистских играх. Возбуждение от игры отрицает серьезность намеренной деструктивности.

Когда защиты от такого осознания бывают проинтерпретированы, у неперверсных мазохистских пациентов сексуальное соблазнение и садомазохизм обычно объединяются в одно целое. Тогда пациент начинает испытывать возбуждение, делая другого человека уязвимым или сам становясь уязвимым по отношению к контролю, доминированию, эксплуатации и унижению через сексуальное возбуждение. Способность возбуждать и контролировать другого через его или ее собственное интенсивное сексуальное возбуждение дает пациенту возможность почувствовать себя властным, неотразимым соблазнителем. Негативные качества объекта и самого себя отвергаются с помощью акцента на собственной магической способности вызывать другого к жизни с помощью сексуальности. В этот момент все остальное как будто теряет всякое значение. Это также может быть повторением детских паттернов соблазнения в садомазохистских отношениях с родителем. Защитой против эксплуатации, злоупотребления и унижения того, кто уязвим, а также связанных с ними яростью, обидой и ощущением предательства, становится возбужденное сексуализированное повторение. Совершая такой переход от пассивного к активному, инициируя такие сцены, пациент цепляется за регрессивные и деструктивные родительско-детские отношения. Возбужденное повторение откладывает на потом отказ от родительско-детских отношений и необходимость отвечать за собственные аффекты.

В этом смысле садомазохизм представляет собой сложную регрессивную защиту против различных опасностей, связанных с автономией. Это своего рода стремление вернуться к тому, что безопасно и знакомо. Один человек вновь и вновь избивает и наказывает другого, для того чтобы контейнировать и загладить то "плохое", что есть у него внутри. Пациент бежит прочь от того, что пугает его изнутри, бежит со страстным желанием найти защиту против этих опасностей. Он будет искать регрессивных защит в той степени, в какой его пугает автономия (и ответственность за собственные желания и аффекты).

В данном контексте мы рассматривали сексуальность только как возбуждающее садомазохистское завоевание или капитуляцию в отношении другого человека. Однако мы все еще не ступили на территорию перверсии. Пациенты действительно могут испытывать желание возбуждать, соблазнять и покорять другого с целью садомазохистской эксплуатации, привязывания и доминирования. Если это не является обязательным атрибутом взрослого сексуального функционирования, то речь не идет о структурной перверсии. Потребность разыгрывать соблазняющие фантазии с другим человеком, при этом заставляя его соответствовать этим фантазиям, говорит о наличии перверсии.

Садомазохистская перверсия

Сексуальные фантазии (садомазохистского) перверта, в противоположность фантазиям невротика, обычно ригидны и бедны по содержанию. У него есть только один способ сексуального возбуждения. В отличие от невротика, перверт в целом неспособен разрешить конфликт исключительно в фантазии. Следовательно, фантазия пациента должна разыгрываться вновь и вновь, для того, чтобы валидизировать необходимые ему иллюзии. Мы можем схематически, эвристически разделить первертов на высший и низший типы (Coen, 1985). Садомазохистский перверт высокого уровня использует перверсное поведение прежде всего для того, чтобы сделать возможными сексуальное функционирование и оргазм, в качестве защиты против кастрационной тревоги и эдиповой вины. Своим актом он пытается утвердить свою бессознательную фантазию (о фаллической женщине: означающей, что кастрации нет), для того чтобы защититься от сильной кастрационной тревоги и быть способным к сексуальному функционированию. На более низком уровне главная цель состоит не в возможности сексуального функционирования, а в приспособлении секса к другим, более ранним, более довлеющим потребностям. Здесь сексуализация состоит на службе у нарциссизма, близости, удовлетворения потребностей, защит, восстановления, адаптации и сохранения психического равновесия и структуры. Конечно, перверту низкого уровня перверсия также дает и возможность сексуально функционировать.

Объектные отношения садомазохистских первертов высокого уровня могут напоминать объектные отношениями невротиков; исключение составляет фокальная область собственно перверсных защит против кастрационной тревоги и эдиповой вины. Объектные отношения первертов низкого уровня чрезвычайно нарушены. Как правило, имеет место незавершенность дифференциации Я и объекта, при этом широко используется проективная идентификация . Внешний объект используется прежде всего для удовлетворения потребностей перверта, который слабо отдает себе отчет в том, что другой - это отдельная личность, имеющая право на удовлетворение собственных потребностей.

Садомазохистская перверсия включает в себя некоторое унижение или страдание, обычно не очень сильную физическую боль. Например, мужчина может терпеть оскорбления и унижение от женщины, будучи связанным или с завязанными глазами, она может мочиться на него или символически господствовать над ним. На самом высоком уровне страдание или унижение репрезентируют символизирующее и одновременно предотвращающее кастрацию наказание за инцестуозные желания и реальное сексуальное функционирование. Участвуя в перверсии вместе с мужчиной, женщина убеждает его в том, что кастрации не будет, и становится добровольной сообщницей его инцестуозных желаний. С помощью своего участия и символического "наказания", осуществляемого под абсолютным контролем и режиссурой пациента, она аннулирует опасность того, что может на самом деле его кастрировать. Соблазнение кастрирующего, как вариант термина "соблазнение агрессора" (Loewenstein, 1957) - подходящий способ описания этой попытки изменить агрессивный и угрожающий образ женщины на принимающий и сотрудничающий. Для того, чтобы еще более противодействовать кастрационной тревоге, женщина обычно одевается в "фаллические" одежды. Опасные качества в другом и в самом себе можно изменить, легким и волшебным образом, с помощью одежды, жестов и внешнего вида. Это театр. Говоря словами Кана (Khan, 1979, p.24), перверсные разыгрывания - это в какой-то степени "аутоэротизм на двоих". Перверсные ритуалы можно считать формой инсценированного разыгрывания мастурбационных фантазий. Другие люди играют отведенные им роли, для того чтобы перверт мог удостовериться в собственном Я, в своих фантазиях и защитных превращениях.

"Актриса" должна уважать пациента как контролирующую силу и постановщика этого действа. Если женщина отходит от предписанной ей роли, игра испорчена; например, если она бьет слишком сильно, получает слишком большое удовольствие от своей роли или действует слишком автономно.

Мазохистский перверт, в большей степени, чем мазохист-невротик, эксплуатирует эротизацию и действие и цепляется за них. Для перверта действие обладает магическим защитным свойством (игра "превращает это в действительность"), так как в ней многократно разыгрывается соблазняющий детский опыт. Магическое качество, которое имеет для перверта игра, может быть отчасти детерминировано фактом пережитого в детстве соблазнения или опыта, подобного соблазнению. Это поддерживает иллюзию того, что детские желания магтческим образом осуществились. Тогда "магические представления" могут использоваться для обращения с фрустрацией и болезненными аффектами. Путаница между реальностью и фантазией обычно касается того, что уже произошло, и что только еще может произойти. Это смешение защищает против негативных аффектов и пугающих ощущений, связанных с пережитой в детстве сексуальной сверхстимуляцией (Shengold, 1963, 1967, 1971, 1974; Blum, 1973). Мастурбация и соблазнение других становятся средством демонстрации собственной магической силы, с помощью которой можно воздействовать на других и на самого себя. Такие иллюзии о магических способностях защищают от чувства беспомощности и неадекватности, которое обычно присутствует в детском переживании соблазнения. Эта концепция магии действия дополняет точку зрения о том, что повторение соблазнительных удовольствий является желаемым, а также представляет собой попытку преодоления и репарации связанных с соблазнением травматических аффектов чрезмерной стимуляции, ярости и беспомощности.

Мы делаем акцент на том, как детский опыт соблазнения эротизируется и повторяется с целью защиты и репарации. Большинство психоаналитических авторов (но не все) сходятся во мнении относительно той роли, которую играет материнское соблазнение в формировании перверсии. Обычно депрессивная мать пытается защититься от депрессии, так что ни мать, ни ребенок сознательно не осознают депрессии. Мать и ребенок вступают в сговор, защищаясь от материнской патологии. Мать ведет себя с ребенком сексуально соблазнительно. Ребенок "либидинизирует" тело, в том числе гениталии, в ответ на дефицит материнской заботы. Поскольку такие матери обычно переживаются как вторгающиеся, ребенок склонен рассматривать свой собственный телесный и фантазийный опыт как нечто неприкосновенное. Подобным же образом, в ходе анализа проявляемое аналитиком преждевременное давление при вскрытии перверсных фантазий усиливает защиты и отчуждение. Детские мастурбационные фантазии будущего перверта имеют целью идеализировать и сохранить позитивные аспекты отношений "мать-ребенок" отдельно от его гнева на мать. Эти фантазии помогают сохранить часть собственного Я отдельно от матери и ее настроений, перед которым индивид не капитулирует полностью. Это более автономное Я утверждается в мастурбационных фантазиях.

Эта модель развития сексуализированных защит при перверсии имеет три главных составляющих: (1) интенсивные чувственные переживания в раннем детстве, гораздо более интенсивные чем это обычно бывает; (2) сексуализированная защита в отношениях между матерью и ребенком; и (3) использование сексуализированной защиты для совладания с враждебной агрессией. Генетическая модель, которую мы здесь рассмотрели (и которая, конечно, является лишь одним из возможных вариантов) состоит в соблазняющей сверхстимуляции со стороны матери, связанной с ее относительным пренебрежением эмоциональными потребностями ребенка. Эта ситуация создает внутрипсихическую установку, при которой давление сексуальных влечений и попытки Эго совладать с ними начинают использоваться и в дальнейшем, когда Эго пытается выражать и разрешать другие конфликты. Ребенок использует наиболее доступный способ отношений с матерью, чтобы компенсировать ее относительную эмоциональную недоступность, и надеясь оживить ее слабеющий интерес к нему. Возможно, ребенок сам уже в очень раннем возрасте научился обращаться к сексуальной стимуляции для того, чтобы справиться с травмой и пренебрежением (Greenacre, 1960). Идентификация с материнской защитной сексуализацией объединяется с потребностью ребенка в защите. Потребность в совладании с чрезмерной сексуальной стимуляцией с помощью активного повторения и воссоздания ведет к формированию модели, которая может одновременно обслуживать и другие защитные функции. Преобладающие производные влечений, аффекты, ранние защитные паттерны и идентификации привлекаются для удовлетворения жизненно важных защитных и адаптивных нужд. Справляться нужно не только с сексуальностью, но и с необычайно большим количеством агрессии, являющейся ответом на раннюю фрустрацию, депривацию и надоедливую чрезмерную стимуляцию.

Мать и ребенок становятся заговорщиками, испытывая совместное удовольствие от соблазнительной телесной близости, и защитным образом фокусируясь на ней, противопоставляя ее другим формам отношений. Обычно мать бывает депрессивной (или еще каким-либо образом дистанцированной и обособленной), ее способность относиться к ребенку как к уникальному, независимому существу, нарушена. Депрессивную мать возвращает к жизни только соблазняющая телесная стимуляция, которую она хочет получить от ребенка. Сексуальное соблазнение в конечном итоге становится для ребенка главным способом отношений с другими людьми и выражения своего интенсивного объектного голода. На протяжении детства будущего перверта сексуализированные защиты детально разрабатываются в мастурбации и мастурбационной фантазии. В своем мастурбационном мире ребенок пытается успокоить и утешить себя, отдельно и обособленно от недостаточно доступной и отзывчивой матери. Он идеализирует свое мастурбационное наслаждение и свои самодостаточность и всемогущество, с которыми он сам создает это наслаждение. Мастурбация вносит свой вклад в магию действия. Иллюзии всемогущества усиливается с помощью магических манипуляций с собственными гениталиями.

Мы сделали акцент на сексуализированной защите против гнева, беспомощности, депрессии и чрезмерной стимуляции. Представьте себе, что мастурбационная фантазия разыгрывается на своего рода сцене, на которую проецируются разыгрываемые образы себя и объекта (объектов). По мере того, как мастурбирующий переживает и наблюдает свои собственные сексуальные ощущения и растущее возбуждение, посредством непрерывного изменения образа тела, ощущений и состояния сознания усиливается роль иллюзии. Фантазируемые отношения между Я и другими становятся более живыми, более реальными (см. Nydes, 1950). Проживая и созерцая свою драму, мастурбирующий может отрицать негативные, опасные аспекты себя и своего объекта, или защитным образом взаимозаменять собственные аспекты и аспекты объекта. Страстная отзывчивость объекта смягчает страх утраты и разрушения. Компоненты Супер-Эго также вводятся в мастурбационную игру, делая возможной временную иллюзорную трансформацию. В финале сцены измененные образы Я и объекта заново интроецируются с помощью зрения и прикосновения. Фантазийная церемония, ритуализированная мастурбационная игра маскирует и облегчает опасную агрессивную конфронтацию между Я и другим. Это подготавливает почву для перверсного соблазняющего отыгрывания. Перверт, будучи не в состоянии совладать с конфликтами внутрипсихически, будет вынужден отыгрывать свою сексуализированную фантазию. Пациент с мазохистским расстройством характера сравнительно более способен справляться с конфликтом внутрипсихически. В этом состоит смысл перверсии как разыгрывания мастурбационной фантазии.

Перверт колеблется, представляя свою деятельность то как буквальную, реальную, настоящую, то как притворство, всего лишь игру, разыгрывание спектакля. Фантазийная церемония, ритуализированная мастурбационная игра маскирует и смягчает опасную агрессивную конфронтацию между Я и другим. Ритуализированное повторение может иметь целью совладание со специфической сильной детской травмой с помощью конкретных образов и интроекции (зрительным, тактильным и обонятельным способами). Потребность перверта в действии также предполагает тяжелую внутрипсихическую дефицит с потребностью в магической инкорпорации; в защите от садизма и агрессии, четко демонстрирующей, что ничто не разрушено; в определении телесных границ с помощью фаллического интегрирующего посредника. У первертов низкого уровня всемогущий контроль над внешним объектом направлен на предотвращение фрустрации или чувства вины, когда на перверта совершается садистическое нападение. Перверт низкого уровня сохраняет контроль над партнером, заставляет его сдаться, а затем испытывает чувства партнера, идентифицируясь с ним. Чем выше опасность садистического разрушения или пассивной капитуляции, тем большая ритуализация или дистанцированность от живых человеческих существ может требоваться. Вместо подлинной человеческой связанности, достигаемой через сексуальное переживание, главным становится возбуждение и его интенсивность. Партнер используется для того, чтобы претворить в жизнь собственные фантазии, сделать их более реальными, менее иллюзорными. И, тем не менее, эти игры остаются иллюзорными, потому что сколько бы перверт ни трансформировал свой объект в свои бессознательные образы, он не психотик; дифференциация между другим и предписанной ему ролью сохраняется.

Перверсность объектных отношений при садомазохизме

Обратите внимание на то, как похожи объектные отношения первертов низкого уровня и пациентов, объектные отношения которых явно садомазохистичны. Другой человек, в определенной степени, используется для удовлетворения настоятельных потребностей пациента; частичное отрицание его отдельной идентичности делает возможной его иллюзорную трансформацию в требуемый фантазийный объект. Дегуманизация, понижение до статуса частичного объекта, проективная идентификация, всемогущая манипуляция и эксплуатация имеют место и в том, и в другом случае. Другой человек должен находиться под контролем внутри собственного субъективного мира, при этом отрицаются его отдельность и автономия. Безусловно, и это показано на протяжении всей этой книги, мазохизм можно увидеть на любом уровне психической интеграции и объектных отношений. Пациенты, для которых садомазохистское возбуждение становится непреодолимым, похожи на первертов в том, чего они хотят от своих партнеров, своими иллюзорными играми и своим в общем и целом довольно извращенным обращением с другими людьми. Сексуальное, садомазохистское и перверсное возбуждение сходны в том, что они сулят партнеру. Пациента манит к себе что-то запретное, что-то, что не должно происходить, что-то опасное, притягательное, ведущее назад. Он возвращается к волнующим, необыкновенным играм прошлого; он вновь вовлечен в опасные, деструктивные отношения с соблазняющим, эксплуатирующим родителем. Если он может вновь и вновь испытывать манящее его возбуждение, ему не нужно сталкиваться с теми ужасами, участником которых он себя сделал. Возбуждающее, бесконечное повторение помогает не замечать правду злоупотребления, пренебрежения, дурного обращения и эксплуатации - деструктивность родителя и собственные деструктивность и соучастие.

Резюме

Вырисовывается определенное сходство между механизмами защиты и адаптации при садомазохистских объектных отношениях и садомазохистской перверсии. Обычное для того и другого возбуждение связано со способностью вызывать у другого человека сильные аффективные реакции против его воли; с ощущением контроля, доминирования, способности заставить другого почувствовать себя плохо. Садомазохистское возбуждение предполагает погружение в то, что обычно является опасным и запрещенным: инцестуозное, эксплуататорское, неуместное, болезненное, инфантильное, регрессивное. Возбуждение усиливается осознанием того, что это плохо и разрушительно, и в отношении себя, и в отношении другого - отдаваться регрессивным желаниям для того, чтобы избежать автономии, вовлекшись во враждебный эротический контакт с другим человеком. Возбуждающие, сильные чувства и переживания подменяют подлинную любовь и заботу и защищают от негативных чувств, своих собственных и чужих. Это является основой эротизированных повторений.

Я предположил, что когда защиты против осознания всего этого оказываются проинтерпретированными, в сексуальности пациентов с мазохистским расстройством характера обнаруживается садомазохистская фильтрация. Сексуальное соблазнение, сексуализация и садомазохизм обычно генетически и динамически связаны, особенно в том, что касается защит против враждебной агрессии. Обнаруживается сходство в объектных отношениях некоторых пациентов с садомазохистским расстройством характера и при садомазохистских перверсиях. Имеет место перверсное злоупотребление другими; частичное отрицание отдельной идентичности другого делает возможной его иллюзорную трансформацию в требуемый фантазийный объект.

Литература:

1. Bak, R. (1974), Distortions of the concept of fetishism. The Psychoanalytic Study of the Child, 29: 191-214. New Haven: Yale University Press.
2. Blum, H. (1973), The concept of erotized transference. J. Amer. Psychoanal. Assn., 21: 61-76.
3. Bradlow, P. A., & Coen, S.J. (1984), Mirror masturbation. Psychoanal. Quart., 43: 267-285.
4. Coen, S.J. (1981), Sexualization as a predominant mode of defense. ]. Amer. Psychoanal Assn., 29: 893-920.
5. Coen, S.J. (1985), Perversion as a solution to intrapsychic conflict. J. Amer. Psychoanal. Assn., 33 (Supp.): 17-57.
6. Coen, S.J. (in press). Superego aspects of entitlement (in rigid characters). J. Amer. Psychoanal. Assn.
7. Freud, S. (1905), Three essays on the theory of sexuality. Standard Edition, 7: 135-243. London: Hogarth Press, 1953.
8. Greenacre, P. (1960), Emotional Growth, Vol. 1. New York: International Universities Press, 1971.
9. Grossman, W. I. (1986), Notes on masochism: A discussion of the history and development of a psychoanalytic concept. Psychoanal. Quart., 55: 379-413.
10. Khan, M.M.R. (1979), Alienation in Perversions. New York: International Universities Press.
11. Loewenstein, R. M. (1957), A contribution to the psychoanalytic theory of masochism. J. Amer. Psychoanal. Assn., 5: 197-234.
12. Maleson, F. G. (1984), The multiple meanings of masochism in psychoanalytic dis-course. J. Amer. Psychoanal. Assn., 32: 325-356.
13. Nydes, J. (1950), The magical experience of the masturbation fantasy. Amer. J. Psychother., 4: 303-310.
14. Sacher-Masoch, L. von , Sacher-Masoch, An Interpretation by Gilles Deleuze, together with the entire text of "Venus in Furs," trans. J. M. McNeil. London: Faber & Faber, 1971.
15. Shapiro, D. (1981), Autonomy and Rigid Character. New York: Basic Books.
16. Shengold, L. (1963), The parent as sphinx. Amer. Psychoan. Assn., 11: 725-741.
17. Shengold, L. (1967), The effects of overstimulation: Rat people. Internat. J. Psycho-Anal., 48: 403-415.
18. Shengold, L. (1971), More about rats and rat people. Internat. J. Psycho-Anal., 52: 277-288.
19. Shengold, L. (1974). The metaphor of the mirror. J. Amer. Psychoan. Assn., 22: 97-115. Stoller, R. J. (1976), Sexual excitement. Arch. Gen. Psychiat., 33: 899-909.

Когда над нами доминируют, у нас есть пять альтернатив: сражаться, бежать, спрятаться, позвать на помощь - или попытаться умиротворить доминирующего. Если доминирующий слишком силен и бороться с ним бессмысленно, если бежать некуда, прятаться негде и звать на помощь некого, остается лишь попытка умиротворения. В такие моменты на передний план выходит подчиненное поведение.. Пассивное подчинение у человека проявляется в пресмыкании и молении о пощаде.
Конечно, это душераздирающее зрелище, а это недееспособность человека в данной ситуации - .ради выживания и доживания.
Подчиняющийся индивид старается максимально расслабить мышцы, он сутулится, смотрит в пол, руки его разведены в стороны, голос - слаб и тонок. Во всех случаях размер тела - символ доминантного человека. Поэтому очень важный аспект подчинения - попытка показаться меньше, чем ты есть на самом деле Таким образом подчиненный гасит все угрожающие сигналы со стороны доминанта подавая ему знаки: " Обращаться со мной как с противником не надо"..
Подчиненный достигает этого двумя способами: съёжившись и наклонившись так, чтобы отказаться ниже доминанта.
При хроническом характере подчинения раболебствующий человек - горемыка, вечный депрессивный страдалец.
Подчиненный старается полностью признать свою глупость и низкий интеллекуальный статус перед доминантом. Лестью, шутками и самокритикой подчиненное поведение человека способствует умиротворению доминанта.
Сознательное следование подчиненному поведению может творить чудеса в спорах и конфликтах. но подобный опыт очень болезнен.
Магнаты, крестные отцы мафии. великие актеры, главнокомандующие и деспотические политики окружены особой аурой, которая дестабилизирует наш механизм самоконтроля и вводит нас в трансовое состояние. Самое верное средство против такого воздействия - непочтительность и неуважение. Любой человек, теряющий самоуважение рискует быть униженным и оскорбленным и даже изгоем.
Существует и преувеличенное подчинение: каждый хочет показаться меньше и ниже другого.
Если изучать историю подчинения от древних времён до наших дней, то можно заметить как стремительно исчезало подобострастие. Проще говоря, люди принижали себя все меньше и меньше.
Лишь бог сохранил свой древний статус поклонения и почтения.

В фильме "Ночной портье" доминирование и подчинение.
Материал Википедия
1957 год. В венской гостинице случайно встречаются бывший нацист и бывшая заключённая концлагеря. Пробудившиеся воспоминания как палача, так и жертвы разжигают между ними странное, противоестественное влечение, которое психоаналитик назвал бы садомазохизмом. Когда эти двое пытаются возродить свои отношения, товарищи нациста, служившие с ним в войсках СС, начинают их преследовать.

«Пятьдесят оттенков серого » (англ. « Fifty Shades of Grey » ) -эротический роман британской писательницы Э.Л.Джеймс, написанный и изданный в 2011 году. Роман повествует об истории отношений между предпринимателем Кристианом Греем и выпускницей университета Анастейшей Стил; в книге содержатся сцены откровенного сексуального характера, в том числе с БДСМ.
Цитаты из книги «Пятьдесят оттенков серого »:
«Своей философии как таковой у меня нет. Ну разве что руководящий принцип - из Карнеги: «Тот, кто способен полностью владеть своим рассудком, овладеет всем, что принадлежит ему по праву». Я человек целеустремленный и самодостаточный. Мне нравится все держать под контролем: и себя и тех, кто меня окружает.
- Так значит, вам нравится владеть?
«Тиран!»
- Я хочу заслужить обладание, но в целом - да, нравится.
- Вы суперпотребитель?
- Точно.
……..
- У меня есть правила, и я хочу, чтобы ты их выполняла - для твоей пользы и для моего удовольствия. Если я буду тобой доволен, ты получишь награду. А если нет - накажу тебя, и ты запомнишь, - шепчет он.
……
Это правила. Их можно менять. Они входят в контракт, который мы заключим. Прочти их, и давай обсудим.
...
ПРАВИЛА
ПОВИНОВЕНИЕ:

Сабмиссив незамедлительно и безоговорочно подчиняется всем приказам Доминанта. Сабмиссив соглашается на любые действия сексуального характера, приемлемые Доминантом и доставляющие ему удовольствие, кроме тех, что обозначены как недопустимые (Приложение 2), и с воодушевлением в них участвует.
Сон:
Сабмиссив должен спать минимум восемь часов в сутки, когда не проводит время с Доминантом.
Еда:
В целях сохранения здоровья и хорошего самочувствия Сабмиссив должен питаться регулярно и согласно перечню рекомендованных продуктов (Приложение 4). Запрещается перекусывать между приемами пищи чем-либо, кроме фруктов.
Одежда:
Во время срока действия настоящего Контракта Сабмиссив обязуется носить только ту одежду, что одобрена Доминантом. Доминант предоставляет Сабмиссиву определенную сумму денег, которую она обязуется потратить на одежду. Доминант вправе присутствовать при покупке одежды. В период действия Контракта Сабмиссив соглашается носить украшения и аксессуары, выбранные Доминантом, в любое указанное им время.
Физические упражнения:
Четыре раза в неделю Доминант предоставляет Сабмиссиву персонального тренера для часовых тренировок, время которых тренер и Сабмиссив определяют по взаимному согласию. Тренер отчитывается перед Доминантом об успехах Сабмиссива.
Личная гигиена /Красота:
Сабмиссив обязуется всегда содержать тело в чистоте и регулярно проводить эпиляцию бритвой и/или воском. Сабмиссив посещает салон красоты по выбору Доминанта в назначенное им время и проходит процедуры, которые он сочтет необходимыми. Все расходы несет Доминант.
Личная безопасность:
Сабмиссив обязуется не злоупотреблять спиртными напитками, не курить, не принимать наркотики и не подвергать себя неоправданному риску.
Личные качества:
Сабмиссив обязуется не вступать в сексуальные отношения ни с кем, кроме Доминанта. Сабмиссив ведет себя скромно и уважительно, сознавая, что ее поведение оказывает непосредственное влияние на Доминанта. Сабмиссив несет ответственность за свои проступки, злоупотребления и нарушения дисциплины, совершенные в отсутствие Доминанта.
За нарушением любого из этих правил следует наказание, характер которого определяется Доминантом ».

В этом произведении затрагивается один из важных аспектов женской жизни - подчинение женщины, и что «сознание - и даже приятие - этого факта не должны быть причиной стыда».
Если доминант может «наказать» главную героиню, то это полное отсутствие характера и самоуважения у этого субъекта.
Мы все задаём вопрос «Для кого же, особенно среди женщин, свобода воли может стать бременем?».
Роман «Пятьдесят оттенков серого» был обвинён не только в том, что он является причиной увеличения количества вызовов пожарных бригад для освобождения людей, закованных в наручники, но и стал виновником роста инфекционных заболеваний, передающихся половым путём, среди людей старше 45 лет».
Андреа Райхер заявила, что «находиться в роли подчинённого в сексуальных отношениях не обязательно обозначает то, что человек подвергается насилию и является жертвой» и что при этом он «не утрачивает власть или равноправие в отношениях».
Фактически книга Э. Л. Джеймс подтолкнула людей старшего поколения к «исследованиям» в спальне».
Популярность этой книги свидетельствует о кризисе феминизма .
Сюжет книги повествует о невинных девушках и их любовных экспериментах; новаторством в этой книге стало то, что здесь женщина проявляет свою собственную волю, не являясь пассивной стороной в отношениях.
Эротические страсти являются «запертые в телах » нынешних женщин бальзаковского возраста вчерашние подростки, стремящиеся «в кричащем фальшивом гламуре разглядеть все оттенки своих стыдных девических чувств ».
Конечно есть мнение: взрослые женщины, читавшие это издание, чаще страдают от запоев, вероятность иметь более пяти половых партнёров за жизнь у них выше, они чаще страдают расстройством пищевого поведения; кроме того, партнёры чаще оскорбляют их.
Книга являет описания монструозной сущности Доминанта.
Книга «Пятьдесят оттенков серого » (англ. « Fifty Shades of Grey » ) - «история про девушку, добровольно решившую стать сексуальной рабыней главного героя, превратившаяся в манифест жестоких игр между мужчиной и женщиной.
Материал wmj.ru
Он не садист, он - доминант
"Завидуете ли вы Анастасии Стил?" - на одном из популярных женских форумов горячо обсуждалась героиня самого скандального романа последнего времени "50 оттенков серого".
Каким же образом эта история про девушку, добровольно решившую стать сексуальной рабыней главного героя, вдруг превратилась в эротический бестселлер, и чем этот манифест жестоких игр между мужчиной и женщиной опасен в первую очередь для нас?
Автор позиционирует книгу, как легкое чтиво для женщин, которым хочется почувствовать себя любимыми и желанными. Но ведет к этим ощущениям своих читательниц Эрика Леонард Джеймс не традиционным, а фрейдистским путем: через унижения, пытки. Именно Фрейд считал, что генезис садизма и мазохизма уходит в детство, а в дальнейшем их проявления обнаруживаются в повторяющихся фантазиях с насилием и подчинением, которые посещают как женщин, так и мужчин. Но женщинам Фрейд отводил в своих исследованиях особое, не самое "комфортное" место: он оправдывал покорность женщины мужчине и отсутствие инициативы с ее стороны комплексом неполноценности. В любовной сфере женщину известный психоаналитик видел неким "инвалидом" или существом, которое выбирает для себя пораженческую зависимую роль и пытается получить от этого некое наслаждение - в точности, как героиня книги "Пятьдесят оттенков серого" Анастейша Стил.
Анастейши Стил в реальности
Но если посмотреть вокруг, то оказывается, что в том или ином виде "Анастейши" существуют не только в книжках, но и в реальности. По-прежнему вы встретите немало пар, в которых девушка подчиняется мужчине и отдает ему контроль над своей жизнью и над принятием ключевых решений, и даже при расставании не разочаровывается в такой вертикальной модели зависимых отношений, а, наоборот, подсознательно или даже сознательно ищет повторения такой же схемы распределения ролей.

Так был ли Фрейд прав в своем уничижительном анализе женской природы или этому неравенству можно найти и другие причины?

Отметим, что в житейской практике есть стремление к "нормализации" таких асимметричных союзов: в подчинении девушки обществу мерещится и фрейдистский поиск удовольствия в подчинении, и банальная "подмена" сильным властным мужчиной отсутствовавшего в семье отца. Но современные психоаналитики научились видеть причину и в другом: в изначальном гендерном неравенстве ролей в семье, которое и проецирует на будущие отношения девушки схему с обязательным подчинением мужчине.
Американский психоаналитик Джессика Бенджамин в своей книге "Любовные связи" критикует Фрейда за то, что за появлением на свет таких девушек, как Анастейша Стил, он не видел влияния современной семейной культуры, которая через семью отвечает за первичное формирование ценностей у человека. Бенджамин истоки подчинения видит в раннем детстве: девочка выбирает того члена семьи, с которым ей нужно себя ассоциировать, от которого нужно "отразиться", чтобы начать формировать свою идентичность, и первый выбор логично падает на мать. Но в тот момент, когда у ребенка формируются независимость и автономность, в патриархальном семейном укладе, где подчинение женщины и доминанта мужчины считаются нормой, девочка осознает, что мать не обладает ни независимостью, ни автономностью на том уровне, на котором ими обладает мужчина, и негласно начинает тянуться к нему, как к источнику власти. Девочка идеализирует отца как обладателя той силы, которой ей не суждено обладать - власти над другими и над собственной жизнью, эгоистичной возможности выражать свое желание открыто и без боязни. Образ мужчины-доминанты становится неким маяком для нее, к которому она стремится всю жизнь, но налаживать отношения с которым она может лишь через подчинительные связи.

Подчинительные связи
В чем опасность роли Анастейши Стил?
Что же плохого в таком пусть и несознательном поиске настоящего, сильного и волевого субъекта, который способен будет возглавить семью? Доминантные отношения в книгах могут легко превращаться в некое подобие увлекательной игры, из которой в любой момент каждый может выйти. Не победителем, но хотя бы живым и здоровым. Но в жизни несимметричные союзы для женщины заключают в себе множество опасностей, и самая разрушительная из них - насилие в семье. В отношениях между доминирующим и подчиняющимся последний очень часто вынужден испытывать на себе если не физические атаки, то унижение и попытки подавления личности. Доминирующий субъект нуждается в том, чтобы упрочить свое положение, узаконить свою власть над "подчиненным" и сделать его зависимым и беспомощным. Достигается это в первую очередь за счет повторения "мантры" "Ты не сможешь жить без меня", и субъект (девушка) в действительности не в состоянии позволить себе самостоятельную жизнь, лишившись постоянного дохода (например, после увольнения с работы для рождения ребенка), отдельной жилплощади, комфортной обстановки (при переезде на другое место жительства, смене круга общения и т. д.)...

Мантра "Ты не сможешь жить без меня"
Психологически атмосфера зависимости подчиняющегося объекта поддерживается словесно: девушке часто внушают, что она не способна на принятие решений, что она ничего собой не представляет, что она не выживет без поддержки - от этого страдает самооценка, снижается сила воли, но не проходит "любовь", потому что, во-первых, мужчина может "подогревать" градус страсти, временами сменяя гнев на милость, а во-вторых, сама девушка в своей уничижительной подчиненной позиции не видит ничего ненормального, объясняя такое положение дел истинной сутью брака - построением идеала семейной жизни через страдания. Как результат: не обретя в семье независимости и силы, о которой говорилось выше, девушка не способна ее передать дальше своей дочери. Что происходит? Круг замыкается. Новая Анастейша Стил рождается на свет и не может избежать своего "подчинительного" призвания.

"Завидуете ли вы Анастасии Стил?" - на одном из популярных женских форумов горячо обсуждалась героиня самого скандального романа последнего времени "50 оттенков серого", который в начале следующего года обернется для всех еще и экранизацией. Каким же образом эта история про девушку, добровольно решившую стать сексуальной рабыней главного героя, вдруг превратилась в эротический бестселлер, и чем этот манифест жестоких игр между мужчиной и женщиной опасен в первую очередь для нас?

Дакота Джонсон и Джейми Дорнан снимутся в главных ролях в фильме "50 оттенков серого"

Автор позиционирует книгу, как легкое чтиво для женщин, которым хочется почувствовать себя любимыми и желанными. Но ведет к этим ощущениям своих читательниц Эрика Леонард Джеймс не традиционным, а фрейдистским путем: через унижения, пытки. Именно Фрейд считал, что генезис садизма и мазохизма уходит в детство, а в дальнейшем их проявления обнаруживаются в повторяющихся фантазиях с насилием и подчинением, которые посещают как женщин, так и мужчин. Но женщинам Фрейд отводил в своих исследованиях особое, не самое "комфортное" место: он оправдывал покорность женщины мужчине и отсутствие инициативы с ее стороны комплексом неполноценности.

В любовной сфере женщину известный психоаналитик видел неким "инвалидом" или существом, которое выбирает для себя пораженческую зависимую роль и пытается получить от этого некое наслаждение - в точности, как героиня книги "Пятьдесят оттенков серого" Анастейша Стил.

Анастейши Стил в реальности

Но если посмотреть вокруг, то оказывается, что в том или ином виде "Анастейши" существуют не только в книжках, но и в реальности. По-прежнему вы встретите немало пар, в которых девушка подчиняется мужчине и отдает ему контроль над своей жизнью и над принятием ключевых решений, и даже при расставании не разочаровывается в такой вертикальной модели зависимых отношений, а, наоборот, подсознательно или даже сознательно ищет повторения такой же схемы распределения ролей.

Так был ли Фрейд прав в своем уничижительном анализе женской природы или этому неравенству можно найти и другие причины?

Отметим, что в житейской практике есть стремление к "нормализации" таких асимметричных союзов: в подчинении девушки обществу мерещится и фрейдистский поиск удовольствия в подчинении, и банальная "подмена" сильным властным мужчиной отсутствовавшего в семье отца. Но современные психоаналитики научились видеть причину и в другом: в изначальном гендерном неравенстве ролей в семье, которое и проецирует на будущие отношения девушки схему с обязательным подчинением мужчине.

Американский психоаналитик Джессика Бенджамин в своей книге "Любовные связи" критикует Фрейда за то, что за появлением на свет таких девушек, как Анастейша Стил, он не видел влияния современной семейной культуры, которая через семью отвечает за первичное формирование ценностей у человека. Бенджамин истоки подчинения видит в раннем детстве: девочка выбирает того члена семьи, с которым ей нужно себя ассоциировать, от которого нужно "отразиться", чтобы начать формировать свою идентичность, и первый выбор логично падает на мать. Но в тот момент, когда у ребенка формируются независимость и автономность, в патриархальном семейном укладе, где подчинение женщины и доминанта мужчины считаются нормой, девочка осознает, что мать не обладает ни независимостью, ни автономностью на том уровне, на котором ими обладает мужчина, и негласно начинает тянуться к нему, как к источнику власти. Девочка идеализирует отца как обладателя той силы, которой ей не суждено обладать - власти над другими и над собственной жизнью, эгоистичной возможности выражать свое желание открыто и без боязни. Образ мужчины-доминанты становится неким маяком для нее, к которому она стремится всю жизнь, но налаживать отношения с которым она может лишь через подчинительные связи.

Подчинительные связи

В чем опасность роли Анастейши Стил?

Что же плохого в таком пусть и несознательном поиске настоящего, сильного и волевого субъекта, который способен будет возглавить семью? Доминантные отношения в книгах могут легко превращаться в некое подобие увлекательной игры, из которой в любой момент каждый может выйти. Не победителем, но хотя бы живым и здоровым. Но в жизни несимметричные союзы для женщины заключают в себе множество опасностей, и самая разрушительная из них - насилие в семье. В отношениях между доминирующим и подчиняющимся последний очень часто вынужден испытывать на себе если не физические атаки, то унижение и попытки подавления личности. Доминирующий субъект нуждается в том, чтобы упрочить свое положение, узаконить свою власть над "подчиненным" и сделать его зависимым и беспомощным. Достигается это в первую очередь за счет повторения "мантры" "Ты не сможешь жить без меня", и субъект (девушка) в действительности не в состоянии позволить себе самостоятельную жизнь, лишившись постоянного дохода (например, после увольнения с работы для рождения ребенка), отдельной жилплощади, комфортной обстановки (при переезде на другое место жительства, смене круга общения и т. д.)...

Мантра "Ты не сможешь жить без меня"

Психологически атмосфера зависимости подчиняющегося объекта поддерживается словесно: девушке часто внушают, что она не способна на принятие решений, что она ничего собой не представляет, что она не выживет без поддержки - от этого страдает самооценка, снижается сила воли, но не проходит "любовь", потому что, во-первых, мужчина может "подогревать" градус страсти, временами сменяя гнев на милость, а во-вторых, сама девушка в своей уничижительной подчиненной позиции не видит ничего ненормального, объясняя такое положение дел истинной сутью брака - построением идеала семейной жизни через страдания. Как результат: не обретя в семье независимости и силы, о которой говорилось выше, девушка не способна ее передать дальше своей дочери. Что происходит? Круг замыкается. Новая Анастейша Стил рождается на свет и не может избежать своего "подчинительного" призвания.

wmj.ru