Дизайн
Поэзия окуджавы в контексте русской литературы. Поэзия Б

Поэзия окуджавы в контексте русской литературы. Поэзия Б

Глава Поэтика лирических жанров в раннем творчестве Б. Окуджавы

1.1. Жанровое разнообразие лирики барда.

1.2. Особенности лексического словаря Б. Окуджавы в аспекте жанра.

1.3. О некоторых средствах художественной выразительности Б.Окуджавы.

Глава 2. Ключевые образы и мотивы лирики Б. Окуджавы

2.1. Лирический герой и другие персонажи Б. Окуджавы

2.2. Любовь и дружба как коннотации творчества.

2.3. Надежда и Судьба - образы-антонимы в лирике поэта.

Глава 3. Основные топосы в поэзии Б. Окуджавы

3.1. Дом и дорога в стихах поэта.

3.2. Топос города у Б. Окуджавы: «московский» текст.

3.3. Мифологема Арбата в творчестве Б. Окуджавы.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Художественное своеобразие ранней лирики Б.Ш. Окуджавы: 1950 - 60-е годы»

Булат Шалвович Окуджава (1924-1997) - один из выдающихся российских поэтов XX века, стоявший у истоков авторской песни.

Настоящее исследование посвящено раннему периоду в лирике Б.Окуджавы - 1950-1960-м годам. В данный период автор уже активно писал и пел песни, состоял в литобъединении «Магистраль» и написал первые «московские» песни. Названный промежуток времени сам поэт определял как некий рубеж, отказываясь от своих более ранних, «незрелых» стихов.

Актуальность выбранной темы связана с необходимостью изучения истоков поэтического творчества Б. Окуджавы, его мировосприятия, образной системы, особенностей его поэтики, которые позволяют лучше понять их дальнейшую эволюцию, а также оценить своеобразие отразившейся в них эпохи и российского общества на соответствующем историческом этапе.

Степень изученности проблемы. В отечественном литературоведении последнего времени все чаще исследуется творчество авторов, наиболее значимых для эпохи «оттепели». Б. Окуджава был одним из них.

О Б. Окуджаве написано немало критических статей, проводятся посвященные ему конференции. Отклики литературоведов и критиков на его" поэтическое наследие многочисленны и подчас противоречивы.

Признание пришло к поэту не сразу. Только спустя многие годы после дебюта появились значительные издания его стихов и прозы, мемуары о нем (среди авторов-3. Казбек-Казиев , И. Живописцева , Д. Быков ). Еще при жизни Б. Окуджавы появились публикации С. Владимирова , З.Паперного , научные работы В. Новикова , И. Ничипорова , Р.Чайковского и др., в том числе и диссертации (С. Бойко , В.Кофановой , например); его творчеству были посвящены монографии Н.Лейдермана, М. Липовецкого и др.

По наблюдению З.П. Паперного , вначале критика о Б. Окуджаве не писала ничего, открыто игнорировала, затем стали появляться первые осторожные статьи, и, наконец, в период перестройки последовали восхищенные работы, лишенные, однако, конкретики и истинного понимания данного феномена. Молчание критики объяснялось официальным непризнанием поэта: в 1961 году появились даже работы с резко отрицательной оценкой творчества Б. Окуджавы, хотя он никогда не ставил себе целью писать сатиру на советскую действительность. Но серьезного анализа творчества Окуджавы в подобных отзывах так и не прозвучало.

В конце 1960-х - начале 1970-х годов появились литературно-критические и литературоведческие статьи о поэзии Б. Окуджавы, авторы которых стремились объективно ее проанализировать и определить ее место в современном литературном процессе. В частности, в своей публикации «Лишь я, таинственный певец.» М. Чудакова оценивает роль поэта в литературном процессе следующим образом: по ее мнению, он «добрался до пускового механизма литературной эволюции, остановленной почти на семилетие (с конца 1946 до начала 1953 года)» .

Стихотворения Окуджавы насыщены интертекстуальными связями на разных уровнях: тематическом, образном, интонационном, ритмическом и т.д., что объясняется опорой- поэта на литературу и песенный фольклор нескольких эпох: пушкинской, Серебряного века, советской (периода 1930-1950-х годов). О связях творчества Окуджавы с поэзией предшественников и старших современников писал вышеупомянутый 3. Паперный , который, сравнив песни Окуджавы со стихами М. Светлова, Я. Смелякова, Д. Самойлова, назвал главное, с его точки зрения, отличие Окуджавы - дар создания в каждом произведении волшебного, романтического мира.

С.С. Бойко в своих статьях анализирует связи поэзии Б.Окуджавы с произведениями русских поэтов: Державина, Пушкина, Мандельштама, Бродского; особое внимание уделяется пушкинской традиции в творчестве Окуджавы. О тютчевских истоках в произведениях поэта тонко и точно пишет И. Ничипоров ; о глубинных связях поэтических миров Б.Пастернака и Б. Окуджавы размышлял А.К. Жолковский . Связям же творений Окуджавы со стихами поэтов-современников (Н. Заболоцкого, Д.

Самойлова, Б.Ахмадулиной) посвящены исследования В. Зайцева и В.Куллэ (последний прослеживает и иллюстрирует убедительными примерами параллели в творчестве Окуджавы и Бродского).

Что касается конкретных особенностей поэтики Окуджавы, то исследователи его творчества чаще всего касались темы истоков. Обращение к бытовому романсу, городской песне Б. Окуджавы, как и других бардов, вызывало в 1960-е годы по отношению к его творчеству резко отрицательное отношение. Сам Окуджава старательно отграничивал свое творчество от произведений поэтов-песенников, просто исполняя собственные стихи под гитару, так что уже его ранние стихи отразили связь с песенно-фольклорным творчеством.

Р.Ш. Абельская в своем диссертационном исследовании «Поэтика Булата Окуджавы: истоки творческой индивидуальности» прослеживает генеалогию песенности в творчестве Окуджавы, а именно: связь с советской песней, романсовое начало в лирике Б. Окуджавы, песни Великой Отечественной как еще один ее жанровый прообраз, блатную песню и традиционный русский фольклор и их связь с поэтикой Б. Окуджавы. Подробно Р.Ш. Абельская характеризует пушкинскую традицию в произведениях названного автора, а также соотношение его литературного наследия- с поэзией XIX века, первой половины XX века и произведениями современников. Данный труд имеет для нас особую ценность, так как в нем анализируются интересующие нас жанровые модификации в творчестве Окуджавы.

Попытку понять природу песенности окуджавовской поэзии через анализ образной системы стихов сделал С. Владимиров. Автор книги «Стих и образ» наметил многие вопросы, которые решает современное окуджавоведение. Он указал источники отдельных песенных интонаций поэта - в частности, были названы народная песня, баллады, романс, блатная песня, песенный фольклор времени Великой Отечественной войны. С. Владимиров отметил, во-первых, его свойство «открывать в своем «подтексте» некую условную, мифологизированную действительность» , родственное народной обрядовой песне; во-вторых, «стремление к очищению стиха от эмоций частных, сопутствующих, избавлению от всяких признаков пафоса или экспрессии» . Описывает критик и метафору Окуджавы - «самую, казалось бы, банальную, отдающую традиционной поэтичностью, - то, от чего усиленно избавляется современная поэзия, решительно пытается изгнать как своего рода ложь, фальшь, поэтическую условность.» ; и на соединение в одном стихотворении обычно «исключающих друг друга стилистических красок» , например, романтическую приподнятость и бытовое снижение, нарочитую поэтичность - и фамильярную разговорность. Но все эти «острые углы. словно бы сглаживаются, теряют свою стилистическую резкость, претенциозность, .переплавляются в единой песенности» .

Творчество Б. Окуджавы традиционно исследовалось в рамках авторской песни, хотя сам он возражал против такой трактовки своего творчества. Другое направление изучения произведений Окуджавы - в русле идеологии «шестидесятничества».

Названные аспекты свойственны, в частности, работам С.С. Бойко («О некоторых теоретико-литературных проблемах изучения творчества поэтов-бардов: [На примерах творчества В. Высоцкого и Б.Окуджавы]» ), A.B. Кулагина (сборник статей «Высоцкий и другие») , JI.A. Левина («Грани звучащего слова (эстетика и поэтика авторской песни)» ) и др.

Изучению феномена авторской песни в творчестве Б.Ш. Окуджавы посвящено немало исследований, в том числе - диссертационных (К.Берндта , С.Б. Бирюковой , С.С. Бойко , М.В. Жигачевой , М.В. Каманкиной , Д.Н. Курилова , С.П. Распутиной , И.А. Соколовой ).

Типичный пример исследования творчества Окуджавы в рамках авторской песни - диссертация В.А. Кофановой «Языковые особенности геопоэтики авторской песни (на материале текстов произведений Б.Ш.Окуджавы, A.A. Галича, А.М. Городницкого, Ю.И. Визбора)» .

В.Кофанова на материале произведений перечисленных поэтов рассматривает теоретические основы комплексного изучения авторской песни. Значимость данного труда для настоящего исследования состоит в разностороннем описании, систематизации языковых средств выражения таких ключевых топосов авторской песни, как дом, дорога, город (в частности, Москва и Петербург).

В ряду подобного типа исследований выделим работу И. Ничипорова «Авторская песня в русской поэзии 1950-1970-х годов» , где первая глава посвящена изучению творческого наследия Окуджавы в рамках лирико-романтического направления в авторской песне. Автор проводит глубокий анализ жанрового аспекта творчества Окуджавы, в частности, подробно останавливаясь на его песнях-притчах, а также рассматривает топос города как поэтическую модель мира и основу автобиографического мифа у названного поэта.

С явлением авторской песни связана проблема жанровой специфики песен Окуджавы, с чем,неизбежно сталкиваются исследователи в ходе анализа его творчества. Поэт стал известным в конце 50-х годов как поэт-песенник, и долгое время тексты его песен не расценивали как высокую литературу. В.Новиков отмечает: «Окуджава не делит свои поэтические произведения на «песни» и «стихотворения»: точнее будет сказать, что у него есть «просто стихотворения» и «стихотворения-песни», причем и те, и другие в равной мере принадлежат профессиональной поэзии, письменной литературе» . Автор приведенных слов уверен, что поэзия Окуджавы представляет собой именно высокую литературу, уже ставшую классикой, и она требует соответствующего отношения и способов изучения.

Проблематично и определение хронологии поэзии Окуджавы. Поэт не всегда указывал год написания под своими произведениями или же датированные стихотворения помещал в не соответствующие указанным годам подразделы. Все это закономерно вносило путаницу в систематизацию его произведений.

В плане хронологического критерия примечательна диссертационная работа О.М. Розенблюм «Раннее творчество Булата Окуджавы (опыт реконструкции биографии)» . Здесь анализируются образы детства Окуджавы, география его юных и зрелых лет, мифы и реальность Арбатского двора, литературное окружение поэта, проблематика его первых публикаций, первая книга «Лирика», а также его первые московские песни.

Схожую попытку воссоздания биографии поэта делает и Д. Быков в своей книге «Булат Окуджава» . Автор нарочито субъективен в своих описаниях; вместе с тем проведенный им анализ некоторых стихов Окуджавы (его исследование образа автора и лирического героя, романтического и реалистического направлений, некоторых ключевых образов и мотивов) подкупает глубиной проникновения в их художественное полотно. Отметим, что подобная глубина стала возможной благодаря именно заявленной Д.Быковым пристрастности, «ненаучности» изложения.

Вызывало споры у критиков и определение основного художественного метода Б. Окуджавы (что отразилось, кстати, и в вышеупомянутой работе). Так, 3. Паперный рассматривает романтическую направленность творчества данного автора: «Не реалистическое воссоздание жизни в ее конкретности, но романтическое пересоздание определяет творчество этого поэта» ; «обычная, реальная, достоверная вещь, часто встречающаяся в жизненном и житейском обиходе, неожиданно переключается в другой план - возвышенный, необычайный.» .

Некоторые критики, стараясь обосновать наличие романтизма в художественном методе Окуджавы, даже писали о преемственности поэта по отношению к таким авторам, как Н. Тихонов, М. Светлов, Э. Багрицкий и др. В его творчестве, как и у его предшественников, обнаруживают героизацию, романтизацию будней, умение придать патетическое звучание повседневности. Среди других признаков романтизма у Окуджавы отмечают: «существование в каждом произведении условного поэтического мира, соединяющего мечту и реальность, постоянное их взаимодействие; частое использование романтического мотива распахнутой двери; наконец, сам герой произведений Окуджавы - человек земной, но устремленный в сферу идеального, способный преображать действительность благодаря своему воображению и активной душевной работе» .

Противоположное мнение высказывал Л.И. Лазарев, осветивший в своих работах творчество Окуджавы как поэта фронтового поколения. Он утверждал, например, что «в песнях Окуджавы романс преобразован и «облагорожен», очищен от пошлости» . Лазарев цитирует высказывание поэта: «Она {война) выветрила из меня начисто те осколки романтики, которые во мне все же еще были, как и в любом юнце моего возраста» .

Наиболее объективной в этом споре предстает работа И.И. Межакова-Корякина «Особенности романтизма в поэзии Булата Окуджавы»- . В качестве проявлений романтизма исследователь выделяет следующие черты: «активное преображение восприятий реального мира» , «революционный пафос» , «туманную устремленность в будущее» , «стремление к идеалам справедливости и красоты, великодушия и благородства» , иронию. В то же время он отмечает, что «Окуджава реалистически изображает картины войны, показывая ее без романтического ореола» ; «Окуджава-реалист пишет о том, что есть, <.> так в его творчество входит большая тема нашего современника» ; «В обыкновенном человеке, не в исключительной личности, как это было у традиционных романтиков, Окуджава видит высокую романтическую суть» . Исследователь приходит к выводу, что в творчестве Окуджавы романтический и реалистический голоса дополняют друг друга. Данное утверждение представляется нам особенно убедительным: творческий метод Окуджавы слишком богат и неоднозначен, чтобы ограничиваться рамками одного и даже двух направлений.

К настоящему времени наметились определенные традиции изучения произведений Окуджавы, сформировались темы, мотивы, образы, которым уделяется наибольшее внимание: это темы войны, музыки, поэта, а также Москва и Арбат, Грузия.

Термин «оксюморонность», точно характеризующий существо поэтики Окуджавы, применительно к ней ввел В.И. Новиков . Он высказал и идею «гармонизированного сдвига» , определяющего, с его точки зрения, суть художественного метода поэта.

В диссертационной работе «Поэзия Булата Окуджавы как целостная художественная система» С.С. Бойко предлагает свою разгадку «тайны» окуджавовской поэзии, выявив и сопоставив две доминанты: «мотивированность» (в тыняновском смысле) поэтики Окуджавы и «поэтическую гармонизацию мира». С. Бойко описывает также целостность художественной системы Окуджавы, пути идейно-эстетических и нравственно-философских поисков в его поэзии, средства художественной выразительности в поэзии Окуджавы, а также прослеживает ее связи с русской поэтической традицией.

Много дискуссий было связано с лексическим словарем Б. Окуджавы.; ^

Так, В. Огнев отметил применительно к раннему творчеству Б. Окуджавы: «В лексике - сознательная ставка на фольклор улицы, бытовой разговор, но пропущенный через песенный синтаксис (единоначатия, повторы, экономия, простота «фигур»). Но это все-таки не песни - слишком серьезные сюжетные повороты» .

В конце 1960-х годов вышла статья С. Куняева, где автор рассматривает романсовую лексику окуджавских стихов. С одной стороны, С. Куняев очень верно почувствовал романсовую природу поэзии Б.Окуджавы и одним из первых в советском литературоведении попытался сформулировать суть романсовости, песенности в лирической поэзии. Он определил эту суть как тяготение к шаблонности - образной и лексической. Автор привел примеры «среднелирических» окуджавских «словечек» и оборотов, подчеркивая, что «словечки - еще не характер, а сентиментальность - еще не чувство» .

Система стандартов, давая жизнь песням, убивает стихи. В стихах она приводит, в конечном счете, к актерству и холодной манерности» .

Можно констатировать, что лишь немногие исследователи творчества Б.Окуджавы предложили целостную, системную характеристику его ранней поэзии; в большинстве случаев его имя фигурирует в общем перечне поэтов-песенников. Также мало работ, посвященных конкретным особенностям поэтики Б. Окуджавы, как и анализу его отдельных произведений. Это и обусловило актуальность настоящего исследования, хотя мы и ограничились изучением лишь некоторых аспектов раннего творчества Б. Окуджавы, определяющих своеобразие его художественных методов и мировосприятия.

Объект и предмет исследования. Объектом нашего исследования является ранняя лирика Булата Окуджавы - стихи 1950-1960-х годов.

Предмет исследования - художественное своеобразие стихов Окуджавы в названный период. Здесь следует выделить три аспекта: основное внимание в работе уделяется, разнообразию поэтических жанров и средств художественной выразительности в лирике Б. Окуджавы, ее образам и мотивам, а также ее основным хронотопам.

Цели и задачи. Целью предпринятого исследования* является описание художественного своеобразия ранней лирики Б. Окуджавы, определение ее отличительных особенностей, что могло бы способствовать уяснению роли данного художника в отечественном литературном процессе XX века. Для реализации этой цели были выдвинуты следующие задачи:

Выявить, какое место занимают различные жанры в ранней лирике Окуджавы;

Проследить взаимодействие песенно-фольклорных и литературных элементов в поэтике автора, а также связь с «городской» песней, романсом, советской песней и т.д.;

Описать средства художественной выразительности, обусловившие своеобразие поэтических произведений Б. Окуджавы; проанализировать идейно-философское содержание его поэзии, ее основные темы и мотивы; рассмотреть основные топосы в стихах Б. Окуджавы; создать всестороннюю картину ранней лирики Б. Окуджавы как источника большинства будущих мотивов, образов, поэтических средств в его творчестве.

Научная новизна исследования состоит в следующем:

1. Осуществлено системное рассмотрение художественного своеобразия лирики Б. Окуджавы в 1950-60-е годы, имевшей определяющее значение для его художественной эволюции, а также определена роль поэзии данного периода для всего дальнейшего творчества поэта.

2. Описаны представленные в ранней лирике поэта авторская песня, классические, новаторски переработанные и иные жанры; выявлены связи с городским романсом, фольклором, отразившиеся в поэтике первых произведений Б. Окуджавы.

3. Охарактеризованы различные стилистические пласты в стйхах Б.Окуджавы, а также особенности воплощения образа автора, лирического героя и иных персонажей.

4. Исследованы ключевые образы и мотивы поэтического мира Б.Окуджавы как олицетворение внутренней логики и целостности; ключевые образы - творчество, любовь, надежда, война, смерть, судьба, песня, музыка, поэзия и др. - представлены в своеобразной интерпретации их создателя. Также рассмотрены основные топосы в поэтическом мире Окуджавы (дом, дорога, разлука, война, Арбат, Москва и др.) в их взаимосвязи и развитии.

Методологическая основа и методы исследования. Методологическая база настоящего исследования - соединение культурологического, философского, компаративистского методов исследования художественных текстов. Основной метод изучения стихов Б. Окуджавы - аналитический, описательный. В работе также используются компонентный анализ, а также сочетание теоретического и историко-литературного подходов.

Теоретическую основу исследования составили работы по авторской песне и по творчеству Б. Окуджавы следующих авторов: Л. Аннинского , Р.Ш. Абельской , К. Берндта , С.Б. Бирюковой , С.С. Бойко , С. Владимирова , И.В. Живописцевой , М.В. Жигачевой , М.В. Каманкиной , В.А. Кофановой , Д.Н. Курилова , Л.И. Лазарева , Н.Л. Лейдермана и М.Н. Липовецкого , В.И. Новикова , С.П. Распутиной , И.А. Соколовой , 3. Паперного , О.М. Розенблюм , Д. Быкова , И. Ничипорова .

Теоретическая и практическая значимость диссертации. Диссертация способствует углублению представлений о жанровых, художественных, проблемно-тематических особенностях ранней лирики Б.Окуджавы и об особенностях его творчества в целом.

Результаты работы могут иметь и практическое применение: в практике преподавания в общеобразовательных школах и в вузах (на курсах по истории русской литературы второй половины XX века, при чтении специального курса по творчеству поэта), а также при составлении учебников и учебных пособий, при написании курсовых и дипломных работ по творчеству Б. Окуджавы.

На защиту выносятся следующие основные положения диссертации:

1. В ранней поэзии Б. Окуджавы ключевое место принадлежит авторской песне, элементы же фольклорных жанров, городского романса, советских маршей и гимнов преломляются на образном и формально-поэтическом уровне; на основе старых жанровых форм поэт создает новаторские инварианты, жанры-оксюмороны.

2. Для поэзии Б. Окуджавы 1950-60-х годов характерны: частые синонимы и антонимы, употребление синтаксических параллелизмов и повторов, а также приемов народной поэзии (ритмо-синтаксических параллелизмов, постоянных эпитетов); нередки персонификации героев, олицетворения, сближающиеся с аллегориями (образ надежды, судьбы, трубы и т.д.), а также дозированное использование стилистически окрашенных слов-«акцентов» на фоне превалирующей нейтральной лексики. В целом поэтика ранних стихов Окуджавы демонстрирует тесную близость с песенными приемами.

3. Для идиостиля Б. Окуджавы характерны ирония и самоирония, завуалированный тип эмоционального строя; его лирический герой воплощен в образе художника (музыканта, поэта, живописца), инвариантами которого являются образы птиц и кузнечика, барабанщика, вечного странника. Ключевые понятия ранней поэзии Окуджавы, перекочевавшие и в его дальнейшее творчество без принципиальных изменений, - Судьба, Надежда, Природа, Любовь, Женщина, Труба, Арбат, песня, музыка, поэзия и др.

4. В поэтике Б. Окуджавы присутствует изображение двух взаимосвязанных миров - «своего» (топос дома, мир арбатского двора) и «чужого» (пространство дороги, разлуки, войны, судьбы). В ранней лирике автора доминирует «московский» текст, в то время как «петербургский» -только намечен; портрет столицы - это художественный, жанровый комплекс, со своим неповторимым философским, социально-историческим содержанием, стилистикой. Образом-центром Москвы и раннего поэтического творчества Б. Окуджавы является Арбат как родной дом, центр духовной географии барда, а также символ исторической памяти, утерянных нравственных ценностей- и-источник вдохновения; тема неизменного возвращения к Арбату становится для поэта постоянной.

5. Ранняя лирика Б. Окуджавы - это художественный мир, характеризующийся разнообразием, амбивалентностью (отразившейся на всех уровнях поэтики) и одновременно внутренней логикой, целостностью и сквозной образностью; это пример следования классической традиции, но и творческой ее переработки, а также поиска собственного места в литературном процессе; это образец диалога поэта-песенника с авторами прошлого и настоящего, со слушателем и читателем, с целым миром, но и пример индивидуализированного, самобытного мировосприятия, нашедшего столь же неповторимые формы художественного воплощения.

Апробация работы. Основные положения диссертации излагались на ежегодных научных конференциях на филологическом факультете Даггосуниверситета (2008, 2009, 2010), а также были опубликованы в виде 6 статей в сборниках работ и в журналах.

Структура и объем диссертации. Они определены основными проблемами исследования и его целью. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы. Диссертация представляет собой рукопись на 158 страницах печатного текста.

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Бутаева, Зарема Ажуевна

1). В произведениях Б. Окуджавы присутствуют мотивы одушевления природы, перетекания человека в природу и природы в человека, а также олицетворения и метафоры, символизирующие диалог природы с душой. У Окуджавы часто неживое сравнивается с живым, городское - с природным, сухопутное - с водным. Пейзажные элементы у Окуджавы наделяются антропоморфными признаками и зооморфными характеристиками.

2). Свойственная поэтике - Б. Окуджавы оксюморонность на уровне художественной топики проявилась в наличии и взаимосвязи двух миров -«своего» (это топос дома, мир арбатского двора) и «чужого» (пространство дороги, разлуки, войны, судьбы). Топос дома в поэтическом мире Окуджавы имеет черты и вполне реального жилища, и символизирует «дом духа поэта»; воплощение же внешнего пространства у Б. Окуджавы - дорога, и этот мотив во многих случаях синонимичен войне, судьбе и разлуке. Языковые средства выражения топоса включают в себя лексемы с пространственной семантикой и семантикой движения. Дорога у Окуджавы, особенно перекресток - это проявление хронотопной сущности образа судьбы, метафора любви-разлуки, а также дорога войны и смерти. Топос дороги связан с началом пути и его окончанием, что актуализирует локусы порога, конца пути, начала пути. Лирический герой Окуджавы постоянно пребывает в пути, являющемся для него способом и средством познания себя и окружающего мира; это вечный путник, прохожий, турист, странник. Субъектами движения выступают и неодушевленные субстанции - поезд (вагон), машина, судно (корабль), автобус, трамвай, троллейбус и т.д.

3). Портреты городов - важнейший пласт художественного мира Б. Окуджавы, это художественные, смысловые и жанровые общности. В ранней лирике Окуджавы доминирует «московский» текст, в то время как «петербургский» - только намечен. Топос Москвы представлен в стихах Б. Окуджавы многообразием сюжетов и персонажей; город выступает как органическое единство рукотворного и природного, торжественного и обыденного. У столицы свой, неповторимый характер, обобщающий черты москвичей, в том числе и самого автора; пространство Москвы, как правило, имеет водную природу.

4). Арбат является образом-центром поэтического творчества Б. Окуджавы. Для поэта он символ мира, добра, благородства, культуры, исторической памяти, утерянных нравственных ценностей, а таюке источник вдохновения. Арбат в изображении Окуджавы - мечта, кладезь воспоминаний и символ ушедшей юности; наконец, это родной дом, центр духовной географии барда. Топос Арбата в поэтической системе Окуджавы ложится в основу автобиографического мифа; тема неизменного, циклического возвращения к Арбату становится для поэта сквозной.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, в ходе исследования стало очевидным, что лирика Булата Окуджавы в 1950-1960-е годы - это сложный, неоднозначный художественный мир, что обусловлено личностью самого автора.

Изучив раннюю поэзию Б. Окуджавы, мы пришли к следующим выводам: 1) в ранней поэзии Б. Окуджавы ключевое место принадлежит авторской песне, элементы же фольклорных жанров, городского романса, советских маршей и гимнов преломляются на образном и формально-поэтическом уровне; на основе старых жанровых форм поэт создает новаторские инварианты, жанры-оксюмороны; 2) для поэзии Б. Окуджавы 1950-60-х годов характерны: частые синонимы и антонимы, употребление синтаксических параллелизмов и повторов, а также приемов народной поэзии (ритмо-синтаксических параллелизмов, постоянных эпитетов); нередки персонификации героев, олицетворения, сближающиеся с аллегориями (образ надежды, судьбы, трубы и т.д.), а также дозированное использование стилистически окрашенных слов-«акцентов» на фоне превалирующей нейтральной лексики; в целом поэтика ранних стихов Окуджавы демонстрирует тесную близость с песенными приемами; 3) для идиостиля Б. Окуджавы характерны» ирония и самоирония, завуалированный тип эмоционального строя; его лирический герой воплощен в образе художника (музыканта, поэта, живописца), инвариантами которого являются образы птиц и кузнечика, барабанщика, вечного странника. Ключевые понятия ранней поэзии Окуджавы, перекочевавшие и в его дальнейшее творчество без принципиальных изменений, - Судьба, Надежда, Природа, Любовь, Женщина, Труба, Арбат, песня, музыка, поэзия и др.; 4) в поэтике Б. Окуджавы присутствует изображение двух взаимосвязанных миров - «своего» (топос дома, мир арбатского двора) и «чужого» (пространство дороги, разлуки, войны, судьбы); в ранней лирике автора доминирует «московский» текст, в то время как «петербургский» - только намечен; портрет столицы - это художественный, жанровый комплекс, со своим неповторимым философским, социально-историческим содержанием, стилистикой; образомцентром Москвы и раннего поэтического творчества Б. Окуджавы является Арбат как родной дом, центр духовной географии барда, а также символ исторической памяти, утерянных нравственных ценностей и источник вдохновения; тема неизменного возвращения к Арбату становится для поэта постоянной; 5) ранняя лирика Б. Окуджавы - это художественный мир, характеризующийся разнообразием, амбивалентностью (отразившейся на всех уровнях поэтики) и одновременно внутренней логикой, целостностью и сквозной образностью; это пример следования классической традиции, но и творческой ее переработки, а также поиска собственного места в литературном процессе; это образец диалога поэта-песенника с авторами прошлого и настоящего, со слушателем и читателем; с целым; миром, но и пример индивидуализированного, самобытного мировосприятия, нашедшего столь же неповторимые формы художественного воплощения.

Можно констатировать, что ранняя* поэзия- Б. Окуджавы весьма разнообразна в жанровом отношении: в ней представлены «песни» и «песенки», элегии, лиризованные сценки, мининовеллы, песни-портреты, городские элегические и «сюжетные» зарисовки, песни-притчи, а также: басни, преображенные аллегориями в парадоксальную и; емкую лирическую пародию или же- философскую притчу; особое место принадлежит авторской песне, прослеживаются связи с городским романсом, фольклорными и иными жанрами. Связь лирики Окуджавы с городским, романсом проявляется на уровне образном и формально-поэтическом: в первую очередь, на уровне сюжета, часто обыгрываемого с помощью пародии и элементов карнавальности. Поэт использует старые жанровые формы как основу для рождения новаторских инвариантов: так он создает жанровый оксюморон, где даже на базе оды, гимна, марша у него главенствует лирика.

Лексический словарь поэзии Б. Окуджавы внешне несложен и обусловлен ее принадлежностью вышеназванным жанрам. Он включает в себя образцы различных функциональных стилей, обыденно-прозаические вводные слова и обороты, а также примеры новояза как средства речевой характеристики. В поэтике Б. Окуджавы наблюдается парадоксальное сочетание элементов «высокого» слога с речевой разговорностью, а также дозированный, функциональный подход к стилистически окрашенной лексике: слова с той или иной стилистической окраской поэт использует для расстановки смысловых акцентов, тогда как его тексты в целом нейтральны. Многочисленные же фразеологизмы Б. Окуджавы - это, как правило, новая трактовка общеизвестных выражений либо его собственные авторские афоризмы.

Что касается художественных средств, то для поэзии Б. Окуджавы характерны следующие признаки.

Это использование уподоблений чаще в виде обычного сравнительного оборота либо в виде тех или иных эпитетов; для барда характерны также частые синонимы и антонимы, в том числе и ситуативные. Можно сделать вывод о сознательном противопоставлении поэтом своего художественного арсенала эталонам современности, а также официозу и клише, штампам различного рода. Также Б. Окуджава использует в своем творчестве разнообразные элементы поэтики городских романсов, фольклора и т.д.

Следующий признак анализируемой поэтики - это употребление разнообразных синтаксических и мелодических параллелизмов и повторов: анафор, повторений целых строк, двустиший, строф, повторов фраз ради усиления какой-либо эмоции, а также повторов строк (чаще всего - вступительной и заключительной). Органично вошли в произведения Окуджавы некоторые формально-поэтические приемы народной поэзии, например, постоянные эпитеты. Однородные ряды создают дополнительную возможность создания многоплановости, сложных психологических характеристик, ярких образов. Для творчества Окуджавы характерны тропы, которые выделяются по общему признаку одушевления, а также олицетворения, обладающие устойчивыми характеристиками и имеющие свойства аллегорий (например, образ надежды, судьбы и др.). Пример широко понимаемого олицетворения у Б. Окуджавы - очеловечение живых существ, схожее с персонификацией героев басен: это кузнечик-поэт, ворон-пророк и т.д.

Б. Окуджава совмещает в своем лице поэта, композитора, музыканта, певца, исполнителя, артиста; для его идиостиля характерны ирония и самоирония, завуалированный тип эмоционального строя, так что образ автора достаточно размыт. Позиция лирического героя Окуджавы - это позиция интеллигента, стоика; в поэзии Окуджавы он воплощен в образе Художника (музыканта, поэта, живописца), который преображает окружающий мир, согласно законам красоты и человечности. С инвариантами лирического героя связаны также образы птиц и кузнечика, барабанщика, вечного странника и путешественника.

Образно-мотивная структура поэтического мира Б. Окуджавы отличается внутренней логикой, целостностью. Среди ключевых лейтобразов и лейтмотивов - творчество, любовь, надежда, война, смерть, судьба, а также метапоэтические образы: песня, музыка, поэзия. В поэтическом мире Окуджавы присутствуют постоянные ключевые слова: Фортуна, Надежда, Природа, Женщина, Скрипка, Труба, Арбат.

Любовь в трактовке Б. Окуджавы выступает как коннотация творчества, все же трагические инварианты мотивов (бессилия перед Судьбой, вины и жертвенности, смерти и возрождения) представлены в образе матери, основными чертами которой являются святость, мученичество, всепрощение; с образом мамы в поэзии Б. Окуджавы связан и мотив творческого вдохновения. Данный образ, как и образ Любви, оказывается амбивалентным, т.е. принадлежит двум мирам: миру смерти и миру творчества. Коннотацией творчества в поэтическом мире Б. Окуджавы становится Надежда - один из важнейших сквозных мотивов; в ее интерпретации автор часто прибегает к деперсонификации.

Другой инвариант Высшей силы в творчестве Б. Окуджавы - Судьба (фатум, фортуна, доля, удел, участь) - антоним Надежды. Судьба у исследуемого автора соответствует представлению о неопределимости Высшей силы и неразрывно связана с темой войны как враждебного и трагического пространства. В центре внимания поэта внешне негероические личности в экстремальной ситуации и «микрокосм» войны. В ранней песенной лирике Окуджавы возродились уже в новом виде тематика песен гражданской войны (героическая гибель в бою, надежда на прекрасное будущее), их основные образы, маршевые ритмы и интонации.

Отметим также, что уже в ранних произведениях Б. Окуджавы присутствуют мотивы одушевления природы, перетекания человека в природу и природы в человека, а также соответствующие олицетворения и метафоры. У Окуджавы часто неживое сравнивается с живым, городское - с природным, сухопутное - с водным. Пейзажные элементы у Окуджавы наделяются антропоморфными признаками и зооморфными характеристиками.

Свойственная поэтике Б. Окуджавы оксюморонность на уровне художественной топики- проявилась в наличии и взаимосвязи двух миров -«своего» (это топос дома, мир арбатского двора) и «чужого» (пространство дороги, разлуки, войны, судьбы). Топос дома в поэтическом мире Окуджавы имеет черты и вполне реального жилища, и символизирует «дом духа поэта»; воплощение же внешнего пространства у поэта - дорога, и этот мотив во многих случаях синонимичен войне, судьбе и разлуке. Языковые средства выражения топоса включают в себя лексемы с пространственной семантикой и семантикой движения. Дорога у Окуджавы, особенно перекресток - это проявление хронотопной сущности образа судьбы, метафора любви-разлуки; топос дороги связан с началом пути и его окончанием, что актуализирует локусы порога, конца пути, начала пути. Лирический герой Окуджавы постоянно пребывает в пути, являющемся для него способом и средством познания себя и окружающего мира; это вечный путник, прохожий, турист, странник. Субъектами движения выступают и неодушевленные субстанции -поезд (вагон), машина, судно (корабль), автобус, трамвай, троллейбус и т.д.

Портреты городов - важнейший пласт художественного мира Б.Окуджавы, это художественные, смысловые и жанровые общности. В ранней лирике Окуджавы доминирует «московский» текст, в то время как «петербургский» - только намечен. Топос Москвы представлен в стихах Окуджавы многообразием сюжетов и персонажей; город выступает как органическое единство рукотворного и природного, торжественного и обыденного. У столицы свой, неповторимый характер, обобщающий черты москвичей, в том числе и самого автора; пространство Москвы, как правило, изображается с помощью водных метафор.

Образом-центром Москвы и раннего поэтического творчества Б.Окуджавы является Арбат. Для поэта он символ мира, добра, культуры, исторической памяти, утерянных нравственных ценностей, а также источник вдохновения. Арбат в изображении Окуджавы - мечта, кладезь воспоминаний и символ ушедшей юности; наконец, это родной дом, центр духовной географии барда. Топос Арбата в поэтической системе Окуджавы ложится в основу автобиографического мифа; тема неизменного, циклического возвращения к Арбату становится для поэта сквозной.

Итак, лирика Б. Окуджавы в 50-60-е годы - это богатый художественный мир, отличающийся бесконечным разнообразием, но и внутренней логикой, целостностью и сквозной образностью; это пример следования классической традиции, но и творческой ее переработки, а также поиска собственного места в литературном процессе; это образец постоянного диалога поэта-песенника с авторами прошлого и настоящего, со слушателем и читателем, с окружающим миром, и одновременно - пример неповторимой, самобытной жизненной философии, нашедшей адекватные формы художественного воплощения.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Бутаева, Зарема Ажуевна, 2011 год

1. Окуджава Б.Ш. .А Арбата больше нет (ответы на записки) / Записал Терентьев О. // Огонек. - 28 июля, 1997. - № 30. - С. 23.

2. Окуджава Булат. Биография, стихи и песни. Электронный ресурс. -Режим доступа: http://www.bokudjava.ru, свободный. Заглавие с экрана. - Яз. рус.

3. Окуджава Б.Ш. Заезжий музыкант. Проза. М.: Олимп, 1993. - 384с.

4. Окуджава Б.Ш. Надежды маленький оркестрик. Лирика 50-е-70-е. - М.: Зебра, 2009.-318 с.

5. Окуджава Б.Ш. Стихотворения. - СПб.: Академический проект, 2001. -712 с.1.. Общетеоретические и литературоведческие источники

6. Абельская Р.Ш. Поэтика Булата Окуджавы: истоки творческой индивидуальности: Дисс. . канд. филол. наук. - Екатеринбург, 2003.

7. Аннинский Л.А. Барды. М.: Согласие, 1999. - 164 с.

8. Анциферов Н.П. Книга о городе. В 3 книгах. - Л.: Брокгауз и Ефрон. Т. 1. - 1926. - 225 е.; Т. 2. - 1926. - 225 е.; Т. 3. - 1927. - 300 с.

9. Анциферов Н.П. «Непостижимый город.». Ленинград: Лениздат, 1991. -335 с.

10. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1999.-896 с.

11. Архипочкина О.О. Из комментария к песне Галича «Псалом» // Галич. Проблемы поэтики и текстологии / Сост. Крылов А.Е. М.: ГКЦМ B.C. Высоцкого, 2001. - 232 с.

12. Асаркин А., Макаров Ан. Эти песни надо называть просто «авторскими» //Неделя. 1966.-№ 1.

13. Бабенко JI.Г. Лингвистический анализ художественного текста. Теория и практика: Учебник; Практикум / Л.Г. Бабенко, Ю.В. Казарин. М.: Флинта, 2003.-496 с.

14. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М.: Прогресс-универс, 1994. - 615 с.

15. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. - М.: Худож. лит., 1975. 502 с.

16. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. -353 с.

17. Башляр Г. Дом от погреба до чердака: Смысл жилища // Логос. 2002. -№ 3 (34).

18. Башляр Г. Поэтика пространства // Культурология: Дайджест. 2002. -Т. 1.

19. Беленький Л. Возьмёмся за руки, друзья! Рассказы об авт. песне. - М., 1990.

20. Белинский В.Г. Петербург и Москва // Физиология Петербурга: сборник / АН СССР. М.: Наука, 1991. - С. 14-37.

22. Бирюкова С.Б. Б. Окуджава, В. Высоцкий и традиции авторской песни на эстраде: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М.: ВНИИ искусствознания, 1990. - 20 с.

23. Богданов В.В. Текст и текстовое общение. СПб.: Изд-во СПб. Ун-та, 1993.-250 с.

24. Бойко С.С. О некоторых теоретико-литературных проблемах изучения творчества поэтов-бардов: На примерах творчества В. Высоцкого и Б.Окуджавы. // Мир Высоцкого: Исслед. и материалы. Альм. Вып. I. - М.: ГКЦМВ.С. Высоцкого, 1997. С. 343-351.

25. Бойко С.С. Поэзия Булата Окуджавы как целостная художественная система: Дис. канд. фил. наук. М.: МГУ, 1999. - 193 с.

26. Бойко С.С. Пушкинская традиция в лирике Булата Окуджавы // Мир Высоцкого: Исследования и материалы. Выпуск II / Сост. А.Е. Крылов и В.Ф. Щербакова. М.: ГКЦМ B.C. Высоцкого, 1998. - С. 472^184.

27. Бойко С.С. Этот остров музыкальный: Тема музыки и образ музыканта в творчестве О. Мандельштама и Б. Окуджавы // Вагант-Москва. -1997. -№4-6.-С. 21-27.

28. Борев Ю.Б., Радионова Т.Я. Интонация как средство художественного общения // Контекст: Литературно-теоретические исследования / АН СССР, Ин-т мировой литературы им. A.M. Горького. - М.: Наука, 1983. -237 с.

29. Борисова Т.М. Триада «высокое искусство» авангард - «массовая культура» в измерениях семиотики // Культура. - 2001. - № 13 (67), 10 июля.

30. Брагина A.A. Шансонье, менестрель, бард // Вопросы культуры речи. - 1967. Вып. 8. - С. 226-235.

31. Быков Д. Булат Окуджава. М.: Молодая гвардия, 2009. - 784 с.

33. Валгина Н.С. Теория текста: Учебное пособие. М.: Изд-во МГУП «Мир книги», 1998.-210 с.

34. Владимиров С. Стих и образ. Размышления о современном стихе. Л.: Сов. писатель, 1968. - 159 с.

35. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. - М.: Наука, 1981.- 128 с.

36. Гаспаров М.Л. Поэтика // Литературный энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия, 1987. - 752 с.

37. Гаспаров М.Л. Ритмико-синтаксическая формульность в русском 4-стопном ямбе // Проблемы структурной лингвистики: 1983 / АН СССР. Ин-т рус.яз. - М.: Наука, 1986. 268 с.

38. Гаспаров М.Л. Ритмический словарь и ритмико-синтаксическое клише // Проблемы структурной лингвистики: 1982 / АН СССР. Ин-т рус. яз. - М.: Наука, 1984.-248 с.

39. Гизатулин М. Его университеты. М.: ЮПАПС, 2003. - 52 с.

40. Гизатулин М. Шамордино (1950-1951) // Голос надежды: Новое о Булате Окуджаве / Сост. А.Е. Крылов. М.: Булат, 2004. - С.87-140.

41. Городницкий А. Родом из поющих шестидесятых // Музыкальная жизнь. -1992.-№2.-С. 8.

42. Дидуров А. Не верьте пехоте, когда она бравые песни поёт // Столица.1994. №29 (июль). - С. 57.

43. Долинин К.А. Интерпретация текста. -М.: Просвещение, 1985. 285 с.

44. Дымарский М.Л. Проблемы текстообразования и художественный текст.- СПб.: СПГУ, 1999. 284 с.

45. Дубшан Л. О природе вещей: Предисл. // Окуджава Б.Ш. Стихотворения.

46. СПб.: Академический проект, 2001. С. 5-55.

47. Евлампиев И.И. На грани вечности. Метафизические основания культуры и ее судьба // Метафизика Петербурга. СПб., 1993. - С. 7-24.

48. Евтушенко Е.А. Надежды маленький оркестрик // Евтушенко Е.А. Талант есть чудо неслучайное. М.: Сов. писатель, 1980. - С. 222-225.

49. Евтюгина A.A. Прецедентные тексты в поэзии В. Высоцкого (к проблеме идиостиля): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Екатеринбург: УрГУ,1995.- 18 с.

50. Елигулашвили Э. Начинается судьба // Литературное обозрение. 1998. -№3.-С. 31-32.

52. Живописцева И.В. Живые картины (Из воспоминаний о Гале, о Булате и о себе) // Звезда. 1998. -№ 5. - С. 152.

53. Живописцева И. Опали, как листва, десятилетья. Воспоминания. - СПб.: Б.и., 1998.-86 с.

54. ЖигачеваМ.В. Эволюция жанра баллады в русской поэзии 60-80-х годов XX века: Автореф. дис. канд. филол. наук. М.: МГУ, 1994. - 18 с.

55. Жирмунский В.М. Введение в литературоведение: Курс лекций 1945 -нач. 1960-х гг.. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1996. - 440 с.

56. Жолковский А. Рай, замаскированный под двор // Жолковский А., Щеглов Ю.О. Мир автора и структура текста. Тепайу, 1986. - С. 308.

57. Замятин Д.Н. Определение геопоэтики // Октябрь. - 2002. - № 4.

58. Зайцев В.А. Окуджава. Высоцкий. Галич: Поэтика, жанры, традиции. - М., Тверь: Твер. обл. тип., 2003. - 272 с.

59. Зайцев В.А. Пути развития современной русской лирики // Филол. науки.- 1998.-№4.-С. 4.

60. Каган М.С, Эткинд А.М. Общение как ценность и как творчество // Вопросы психологии. - 1988. - № 4. - С. 25-34.

61. Казарин Ю.В. Филологический анализ поэтического текста: Учебник для ВУЗов. - М.: Академический проект, 2004. - 432 с.

62. Казбек-Казиев З.А. Воспоминание // Литературное обозрение. - 1998. - №3. С. 7-10.

64. М.: ВНИИ искусствознания, 1989. - 18 с.

65. Каменская О.Л. Текст и коммуникация. - М.: Высшая школа, 1990. - 151с.

67. Клинг O.A. «. Дальняя дорога дана тебе судьбой.»: Мифологема пути в лирике Б. Окуджавы // Вопросы литературы. 2002. - май - июнь. - С.43-57.

68. Кнабе Г.С. Арбатская цивилизация и арбатский миф // Москва и «московский текст» русской культуры: Сб. ст. / Отв. ред. Г.С. Кнабе. - М.: Российский гос. гуманит. ун-т, 1998. С. 137-197.

69. Кнабе Г.С. Конец мифа // Литературное обозрение. 1998. - № 3.

70. Князева А., Архангельская А. Александр Галич: Летопись жизни и творчества // Галич А. Сочинения: В 2-х тт. - М.: «Локид-Пресс», 1999. -Т. 1. - С. 11-28.

71. Колкер Ю. Несколько наблюдений (О стихах Иосифа Бродского) // Грани.- 1991. -№ 162. -С. 93-152.

72. Корман Б.О. Итоги и перспективы изучения проблемы автора // Страницы истории русской литературы. М., 1971.

73. Котляр Э. Памяти Булата Окуджавы // Литературное обозрение. 1998. -№ 3. - С. 16-17.

74. Кофанова В.А. Языковые особенности геопоэтики авторской песни (на материале текстов произведений Б.Ш. Окуджавы, A.A. Галича, A.M. Городницкого, Ю.И. Визбора): Дисс. . канд. фил. наук. Ставрополь, 2005.

76. Кулагин A.B. Высоцкий и другие: Сб. ст. М.: Благотворительный фонд Владимира Высоцкого, 2002. - 200 с.

77. Куллэ В. Год без Окуджавы // Литературное обозрение. 1998. - №3. -С. 5.

79. Кушнер А. Рискуя вызвать негодование. // ЛГ-Досье. 1992. - № 11. - С. 2.

80. Лазарев Л.И. «А мы с тобой, брат, из пехоты.» // Встречи в зале ожидания. Воспоминания о Булате / Сост. Я.И. Гройсман, Г.П. Корнилова. Ниж. Новгород: Деком, 2003. - С. 258-267.

81. Лазарев Л.И. Поэзия военного поколения. М.: Наука, 1966.

82. Левин Ю.И. Лирика с коммуникативной точки зрения // Избранные труды: Поэтика. Семиотика. - М.: Язык русской культуры, 1998. - С. 464-482.

83. Лейдерман Н.Л., Липовецкий М.Н. Песенки Булата Окуджавы // Лейдерман Н.Л., Липовецкий М.Н. Современная русская литература: В 3 кн. Кн. 1. Литература «Оттепели» (1953-1968). -М., 2001. С. 90.

84. Линч К. Образ города. - М.: Стройиздат, 1982. 312 с.

85. Литературный энциклопедический словарь / Под ред. В.М. Кожевникова, П.А. Николаевой. -М1: Сов. Энциклопедия, 1987.

86. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. Структура стиха: Пособие для студентов. - Л.: Просвещение, 1972. - 271 с.

87. Лотман Ю.М. Избранные статьи в трех томах. - Т. 1. Статьи по семиотике и топологии культуры. - Таллинн: Александра, 1992. - 472 с.

88. Матвеева Т.В. Текстовое пространство // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / под ред. М.Н. Кожиной. - М.: Наука, 2003. С. 539-541.

89. Меднис Н.Е. Сверхтексты в русской литературе. - Новосибирск: НПТУ, 2003. - 170 с.

90. Межаков-Корякин И.И. Особенности романтизма в поэзии Булата Окуджавы // Литературная Россия. 1972. - № 7. - С. 58-83.

91. Мейкин М. Марина Цветаева: поэтика усвоения. - М., 1997.

92. Налетова И.Н. К проблеме анализа сложных масштабных жанров как целого. Выявление единиц исследования // Проблемы музыкального жанра.-М.:МГПИ, 1981.- 166 с.

93. Николаева Т.М. От звука к тексту. - М.: Языки русской культуры, 2000. - 680 с.

95. Новиков Вл. По гамбургскому счёту: (Поющие поэты в контексте большой литературы) // Авторская песня: Кн. для ученика и учителя / Авт.-сост. Вл. И. Новиков. М., 1997. - С. 371.

97. Окуджава Б.Ш. Всему времечко свое / Беседовал М. Нодель // Моя Москва. 1993. - № 1-3 (янв. - март). - С. 4-6.

98. Окуджава Б. Жанр и время / Беседу вела Г. Друбачевская // Советская музыка. 1988. -№ 9. - С. Зб^Ю.

99. Окуджава Б.Ш. Монолог о тихих песнях / Беседа с автором-исполнителем песен Булатом Окуджавой / Записал Юсковец А. // Московский комсомолец. - 1984. 13 марта.

100. Окуджава Б.Ш. Музыка души. Предисловие к антологии авторской песни «Наполним музыкой сердца». М.: Советский композитор, 1989. - 256 с. - С. 3^.

101. Окуджава Б. На любовь свое сердце настрою. / Беседу вела И. Ришина // Литературная газета. 1984. - 25 апр.

102. Паперный 3. Незаживающее прошлое / Октябрь. - 1988. - № 6. - С.204.

103. Прокофьева В.Ю. Концепт «Москва» в поэзии «серебряного века» в его лексическом представлении // Языкознание. - 2004. - № 1. - С. 170-178.

104. Распутина С.П. Социально-ценностное и мотивационное своеобразие советского бардового движения 1960-1980-х годов: Автореф. . дис. канд. филол. наук. -М.: МГПУ, 1997. 19 с.

105. Рассадин С.Б. Булат Окуджава. М.: Олимп, 1999. - 64 с.

106. Рассадин С.Б. Время Окуджавы? // Булат Окуджава: его круг, его век. Материалы Второй международной научной конференции. 30 ноября 2 декабря 2001 г. -М.: Соль, 2004. - С. 185-188.

107. Роднянская И. Б. Лирический герой // Лермонтовская энциклопедия / АН СССР. Институт русской литературы (Пушкинский Дом). - М.: Советская Энциклопедия, 1981. - С. 258-262.

108. Рождественский Р. А дискуссия продолжается.: (Заметки о песне) //Юность. 1976.-№5.-С. 50-58.

109. Розенблюм О.М. Раннее творчество Булата Окуджавы (опыт реконструкции биографии): Дисс. . канд. филол. наук. Москва, 2005.109. . Сажин В. Слеза барабанщика // Окуджава Булат. Стихотворения. - СПб, 2001, -С. 56-85.

110. Самойлов Д. Я верю в вечные ценности // Советская музыка. - 1988. -№ 12.-С. 24.

112. Соколова И.А. Фольклорная традиция в лирике Булата Окуджавы // «Свой поэтический материк.»: Научные чтения, посвященные 75-летию со дня рождения Булата Окуджавы. - М.: Просвещение, 1999. - С. 3341.

114. Степанов Г.В. Язык. Литература. Поэтика. - М.: Наука, 1988. - 382 с.

115. Теоретическая поэтика: понятия и определения. Хрестоматия для студентов филологических факультетов / Автор-составитель Н.Д. Тамарченко. - М.: РГГУ, 1999. - 286 с.

116. Топоров В.Н. Пространство и текст // Из работ московского семиотического круга. - М.: Языки русской культуры, 1997. - С. 455- 516.

117. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области мифопоэтического. - М.: Прогресс-Культура, 1995. - 625 с.

118. Топоров В.Н. Петербургский текст русской литературы: Избранные труды. - СПб.: Искусство СПБ, 2003. - 616 с.

119. Уварова C.B. Сопоставительная характеристика военной темы в поэзии Высоцкого и Окуджавы // Мир Высоцкого: Исслед. и материалы. Выпуск III. T. I. / Сост. А.Е. Крылов и В.Ф. Щербакова. М.: ГКЦМ B.C. Высоцкого, 1999. - С. 279-286.

120. Хвостов И.З. К вопросу о термине «самодеятельная песня» // Менестрель. 1980. - № 9 (нояб. - дек.). - С. 10.

121. Чайковский Р. Романтик ли Булат Окуджава? // Литературное обозрение.- 1988.-№ 1.-С. 103.

122. Чудакова М. «Лишь я, таинственный певец.» // Лит. обозрение. -1998.-№3.-С. 10-12.

123. Шилина О.Ю. Поэтика Булата Окуджавы в свете романтической традиции // Судьбы отечественной словесности XIX-XX веков. - СПб., 1994.-С. 47.

124. Шилов Л.А. Поэт и певец // Песни Булата Окуджавы. - М.: Музыка, 1989. -224 с.

125. Шилов Л. Феномен Булата Окуджавы. М.: Гос. лит. музей, 1998. -20 с.

126. Шмидт С.О. Арбат Булата Окуджавы: От редактора // Арбатский архив. -М.: Тверская, 13, 1997. С. 122-125.

127. Штайн К.Э. Метапоэтика: «размытая» парадигма // Текст. Узоры ковра: Сборник статей научно-практического семинара. - СПб-Ставрополь, 1999. - Вып. 4. - Ч. 1. Общие проблемы исследования текста. - С. 5-14.

128. Эйхенбаум Б.М. Теория формального метода // Эйхенбаум Б.М. О литературе. - М.: Советский писатель, 1987. - 540 с.

129. Якобсон P.O. Работы по поэтике. - М.: Прогресс, 1987. - 460 с.

Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Творческая эволюция Булата Окуджавы и литературный процесс второй половины ХХ века

Специальность 10.01.01 - Русская литература

Бойко Светлана Сергеевна

Москва - 2011

Работа выполнена на кафедре истории русской литературы новейшего времени Российского государственного гуманитарного университета

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Николай Алексеевич Богомолов,

доктор филологических наук, профессор Александр Владимирович Леденев

доктор филологических наук, профессор Юрий Борисович Орлицкий

Ведущая организация: Московский государственный областной социально-гуманитарный институт

Защита состоится «20» января 2011 года в ___ часов на заседании совета по защите докторских и кандидатских диссертаций Д 212.198.04 при Российском государственном гуманитарном университете по адресу: ГСП-3, 125993 Москва, Миусская пл., д. 6.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Российского государственного гуманитарного университета.

Ученый секретарь совета, кандидат филологических наук, доцент В. Я. Малкина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования и степень ее научной разработки. Диссертация посвящена исследованию творческого пути Булата Окуджавы в контексте литературного процесса второй половины ХХ в. Актуальность темы определяется необходимостью изучения творческого наследия Окуджавы как целостного художественного явления, прояснения особой роли этого художника в русской литературе второй половины ХХ в. и уточнения ряда закономерностей литературного процесса его эпохи.

В описании литературы середины - второй половины ХХ в. к настоящему времени имеются значительные достижения. Предприняты попытки крупномасштабной классификации различных явлений в литературе и культуре ХХ в. Лейдерман Н., Липовецкий М. Современная рус. лит.: В 3 кн. М., 2001 и позднейшие переизд.; Тюпа В. Литература и ментальность. М., 2009; Эпштейн М. Постмодерн в России. Литература и теория. М., 2000. Однако по-прежнему стоит задача объединения в целостном описании трех потоков русской литературы ХХ в. (подцензурной, «потаенной» и литературы русского зарубежья) в их соотнесенности и взаимосвязи. Как показал опыт литературоведения и критики постсоветской эпохи, историко-литературная интерпретация деятельности тех мастеров слова, которые были частично допущены на страницы печатных изданий в СССР, представляет значительные трудности, вызывает разногласия, а порой и непримиримые споры. Изучение творческого пути Окуджавы и его места на литературной карте способствует, тем самым, уточнению истории литературы.

Лирику Б. Окуджавы мы рассмотрели в своей кандидатской диссертации (1999) Бойко С. Поэзия Булата Окуджавы как целостная художественная система. Дисс. канд. М.: МГУ, 1999. , первой в России работе такого рода. Свою задачу мы видели в филологическом разборе его поэтического творчества, поскольку такой анализ при жизни поэта отличался неполнотой и зависел от разнообразных предвзятых оценок.

В последующие годы окуджавознание бурно развивалось. По итогам научных конференций, проводившихся Домом-музеем в Переделкине, опубликованы сборники материалов, в работе над которыми приняли участие И. И. Ришина и Е. А. Семенова; выходит альманах «Голос надежды» Голос надежды: Новое о Булате Окуджаве. Вып. 1. М., 2004; Голос надежды: Новое о Булате Окуджаве. Вып. 2. М., 2005; Голос надежды: Новое о Булате. Вып. 3. М., 2006; Голос надежды: Новое о Булате. Вып. 4. М., 2007; Голос надежды: Новое о Булате. Вып. 5. М., 2008; Голос надежды: Новое о Булате. Вып. 6. М., 2009. ; оба издания помещают как исследования, так и новые ценные источники. Ряд монографий посвящен аспектам жизни и творчества поэта. В разделах исследований М. О. Чудаковой, Н. А. Богомолова, Вл. И. Новикова интересующие нас проблемы рассматриваются в литературном и культурном контексте. В серии «Библиотека поэта» вышло собрание стихотворений Окуджава Б. Стихотворения / Вступ. статьи Л. С. Дубшана и В. Н. Сажина. Сост. В. Н. Сажина и Д. В. Сажина. Примеч. В. Н. Сажина. СПб.: Академ. проект, 2001. 712 с. . Впечатляющих результатов добились биографы поэта Гизатулин М. Булат Окуджава: «... из самого начала» М., 2008; Крылов А. В поисках одной даты; Воротясь из Тагила // Голос надежды: Новое о Булате. Вып. 3. М., 2006. С. 163-177, 222-230; Розенблюм О. Путь в литературу Булата Окуджавы: между официальной культурой и культурной периферией // Вопр. лит. 2007. № 4. С. 177-213 и мн. др. работы этих авторов. ; в серии ЖЗЛ появилась популярная Быков Д. Булат Окуджава. М., 2009. биография, опирающаяся на их труд.

Однако лишь немногие исследователи и мемуаристы уделяют внимание прозаическим произведениям Булата Окуджавы, рассматривая их отдельно либо в контексте его поэзии, но, как правило, изолированно от литературного процесса. Между тем литературная самооценка Окуджавы - «я литератор» -предполагала первостепенную роль прозы, которую он создавал на протяжении всей жизни, сосредотачиваясь на произведении в годы работы над ним, что предопределило периодообразующую роль романов и повестей в его творческом пути. Наши исследования подтверждают теснейшую связь между каждым из прозаических произведений Окуджавы и видными тенденциями современного им литературного процесса. Актуальность темы определяется, таким образом, необходимостью изучения творческого пути Булата Окуджавы как явления, вписанного в историко-литературный процесс, а также описания самого процесса с учетом вновь вводимых данных. Удовлетворительное состояние изученности, с одной стороны, истории литературного процесса, с другой - творчества и биографии поэта, является благоприятной предпосылкой для решения наших задач.

Объектом и предметом исследования является творческое наследие Булата Окуджавы: его лирика, проза, а также пьеса «Глоток свободы». Подчеркивается необходимость уделить внимание ряду произведений, которые не привлекали до настоящего времени достаточного внимания исследователей (например, некоторые ранние и поздние стихотворения, «маленький роман» «Фотограф Жора», пьеса «Глоток свободы»). Не рассматриваются произведения, написанные в соавторстве (с О. Арцимович, В. Мотылем, П. Тодоровским, Ю. Левитанским), поскольку степень участия Окуджавы в их создании в настоящее время не установлена. Не рассматривается ряд стихотворений, опубликованных мемуаристами и биографами в качестве dubia, принадлежность которых Окуджаве, впрочем, нами не оспаривается.

Цель исследования заключается в определении отличительных особенностей, художественного своеобразия произведений Окуджавы, места и значения их в литературном процессе, в уточнении закономерностей литературного процесса исследуемого периода.

В соответствии с этой целью ставятся следующие задачи:

Проследить проявление закономерностей литературного процесса изучаемой эпохи на материале творческого развития Булата Окуджавы и других писателей; выявить характер связи между этими закономерностями и его творчеством. - Определить жанровые особенности произведений Окуджавы в историко-литературном контексте и в связи с индивидуальной эволюцией писателя.

Выделить этапы развития, существенные для периодизации творчества писателя.

Выявить документальные источники прозы Окуджавы на исторические сюжеты; определить характер использования этих источников в прозе и их художественную функцию.

На примере творчества Булата Окуджавы проследить пути взаимодействия между подцензурными произведениями и русской литературой «самиздата» и «тамиздата».

Определить характер влияния литературной репутации Окуджавы на восприятие его личности и творчества современниками.

Источниками исследования служат произведения Булата Окуджавы и писателей - его литературных современников и предшественников; критические отклики на них; воспоминания современников советской эпохи, публикации их переписки, дневников и т.п.; документы, касающиеся проблем литературного процесса. Вводятся в окуджавознание многочисленные документальные источники, востребованные писателем в его прозе на исторические сюжеты. Произведения Окуджавы цитируются по прижизненным изданиям, поскольку подготовка многочисленных современных переизданий не удовлетворяет научным требованиям, а также по сборнику «Стихотворения» (2001), в котором аккумулирован (хотя отнюдь не полно) опыт прижизненных изданий.

В методологическом отношении настоящая диссертация является историко-литературным исследованием, предполагающим рассмотрение явлений как литературного, так и внелитературного рядов Ср.: Тынянов Ю., Якобсон Р. Проблемы изучения литературы и языка // Тынянов Ю. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. С. 283; Эйхенбаум Б. Литературный быт // Эйхенбаум Б. О литературе. М., 1987. С. 433. . Мы задействуем также потенциал культурологической концепции, обоснованной Г. А. Белой Белая Г. О мозаичности современной российской культуры, 1917-1989 // Scandoslawica (Копенгаген). 1993. Т. 38. С. 77-97 и позднейшие работы этого автора. через понятия «революционной и традиционной экзистенциальной парадигмы», а также А. Д. Синявским, в частности, в его работе «Что такое социалистический реализм» через понятие `телеологии". Присутствует элемент социологического подхода, связанный с понятием литературной репутации в формулировке А. Рейтблата Рейтблат А. Как Пушкин вышел в гении: Историко-социологические очерки о книжной культуре пушкинской эпохи. М., 2001. С. 51. .

Научная новизна исследования. В диссертационном исследовании впервые в отечественной филологии предложен комплексный анализ всех прозаических произведений Булата Окуджавы; проанализирована их жанровая природа, раскрыты документальные источники каждого из произведений на исторический сюжет. Впервые выявлены типологические связи произведений Окуджавы с такими историко-литературными явлениями, как «молодая проза», «искусство фантасмагорическое», «новая/другая проза», уточнено соотношение с «фронтовой лирической повестью». Впервые предпринято систематическое историко-литературное описание антисталинистских публицистических тенденций в литературе 1950-1990-х и раскрыта их роль в творческом развитии писателей этого периода. Впервые выявлен ряд поэтических цитат и реминисценций, связанных с творчеством П. Незнамова, Б. Пастернака, Н. Глазкова, В. Высоцкого, и их художественная функция. Впервые предложена периодизация творчества Б. Окуджавы, опирающаяся на его художественное наследие в целом.

Положения, выносимые на защиту:

Творческое развитие Булата Окуджавы тесно связано с рядом тенденций литературного процесса его времени, как-то: а) расцвет жанра «лирической прозы» («фронтовая лирическая повесть» и «молодая» проза); б) социально-публицистические антисталинистские тенденции, которые в силу цензурных ограничений проявились в печати лишь частично; в) поэтика «искусства фантасмагорического» (понятие Абрама Терца); г) расцвет в 1960-х - 1970-х прозы «персонального» направления (эзоповский эвфемизм Яана Кросса) на исторические сюжеты; д) осмысление экзистенциального опыта частного человека (художника) в так называемой «новой/другой» прозе.

Произведения Б. Окуджавы на исторические сюжеты связаны с традицией романа вальтер-скоттовского типа, «Капитанской дочки» и русского исторического романа XIX в.; неадекватная оценка их современниками была обусловлена, с одной стороны, требованиями канона, которому отвечал непосредственный предшественник, исторический роман соцреализма, с другой стороны - требованием «достоверности», которое приобрело в обществе 1960-х - 1970-х гг. характер социально-нравственного критерия.

Работа Окуджавы над историческими источниками носила по сути научный характер: он методически изучал источники по персоналиям, сюжетам, эпохе; начиная с «Бедного Авросимова» из документов черпаются в первую очередь средства культурно-нравственно-психологической характеристики персонажей - в противовес интересу к сюжетам и бытописанию.

Повтор сюжета собственных более ранних произведений был среди советских прозаиков второй половины ХХ в. явлением закономерным, отражающим потребность художника запечатлеть смену своей экзистенциальной парадигмы, отразить переоценку ценностей, относившихся к ранним этапам становления личности; в частности, Окуджава «переписывает» эпизоды своей автобиографической прозы, отходя от социальной критики и обращаясь к самоиронии и покаянию.

Если место песен Окуджавы в истории литературы связано с известной тенденцией, когда «<…> из мелочей литературы, из ее задворков и низин вплывает в центр новое явление» Тынянов Ю. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977. С. 257-258. , то сложившаяся под влиянием их успеха репутация «певца-гитариста» в дальнейшем препятствовала адекватной интерпретации творчества Окуджавы, широко использовалась поэтому литературными противниками писателя и практически не поддавалась его попыткам на нее повлиять.

На примере творчества Булата Окуджавы прослеживаются пути взаимодействия между подцензурными произведениями и литературой «самиздата» и «тамиздата», в частности связанные с деятельностью неформальных литературных кружков и «салонов».

В качестве основного итога нашего исследования, выделив этапы творческого развития Булата Окуджавы, мы предлагаем периодизацию творчества писателя, которая дается в Заключении и завершает текст настоящего автореферата (см. ниже).

Научно-практическая значимость результатов исследования состоит в возможности применения его положений, выводов и методологических оснований для дальнейшей изучения истории русской литературы. Полученные выводы важны для специалистов по истории русской культуры и литературы. Новые факты, установленные в диссертации, и сделанные наблюдения используются при подготовке вузовских курсов по истории русской литературы, критики и культуры XХ в.

Апробация результатов исследования. По теме диссертации были прочитаны доклады на Ломоносовских (МГУ, 1996, 1997 и 1998), Поспеловских (МГУ, 1997), Шешуковских (МПГУ, 1997, 1998, 1999, 2001, 2002, 2007, 2008, 2009), Гуляевских (ТГУ, 2002) чтениях, на научных конференциях в ИМЛИ РАН (2000); в МГУ (2000, 2002, 2004, 2006, 2008); в РГГУ (2001, 2004); в Переделкино (1999, 2001, 2005, 2008, 2009); на международных лингвистических конгрессах в МГУ (2001, 2004); на конференциях «Функциональная лингвистика» (Ялта, 1997, 1998, 2001), «Феномен заглавия» (РГГУ, 2002, 2007); «Калуга на литературной карте России» (2007); на Белых чтениях (2009), материалы отражены в опубликованных статьях и тезисах, программах вузовских курсов по истории русской литературы и критики. Структура работы. Структура работы соответствует целям и задачам исследования. Диссертация состоит из введения, пятнадцати глав, заключения, списка использованных источников и литературы и приложения.

Во введении обоснована актуальность темы, сформулированы проблема, цели и задачи исследования, определены его объект и хронологические рамки, научная значимость работы, проанализирована литература и источники, описаны методологические основы и структура диссертации. Отмечено, что к настоящему времени убедительных научных результатов добились биографы поэта, что создает для настоящего исследования благоприятные предпосылки.

Глава 1 посвящена проблемам исследования творческого пути Окуджавы в русле современного ему литературного процесса. Согласно распространенному мнению, «Окуджава оказывается полномочным представителем по крайней мере трех крупных историко-поэтических контекстов. Первый - это военное поколение <…> Второй - модернисты-шестидесятники <…> Третий - авторская песня» Новиков Вл. И. Указ. соч. С. 87. . В разделе 1 перечисляются эти и другие контексты литературы, с которыми в действительности связано творчество Окуджавы, чему и посвящены дальнейшие главы настоящей работы. В разделе 2 с опорой на понятия исторической прозы, исторического романа XIX в., исторического романа соцреализма, рассматривается проза Окуджавы на исторические сюжеты, которая преемственно связана с авантюрно-психологической разновидностью исторического романа, с традицией романов В. Скотта и «Капитанской дочки» А. С. Пушкина.

Два требования в 1960-х - 1980-х гг. предъявляются к историческому роману по отдельности либо одновременно: 1) идеологическое требование «верности общей концепции исторического события»; 2) требование достоверности, которое в 1950-х - 1980-х стало социально-нравственным, поскольку потребность в широкой и точной информации сложилась в противостоянии штампам сталинизма. Эти два требования в контексте эпохи были плохо совместимы, поэтому, «Написав исторический (биографический) роман, автор может быть спокоен - как именно оценивать такой роман, сегодня никому не известно», и, «будто спохватившись, начинают обсуждать с виду принципиальный, но вне литературно-жанрового контекста совершенно искусственный вопрос о “границах вымысла”» Чудакова М. Беллетризация или осознание жанра?: К 90-летию со дня рождения Юрия Тынянова // Лит. газ. 1984. 12 дек. С. 7. . Изученность последнего вопроса на материале прозы Ю. Тынянова позволяет провести ряд параллелей, которые показывают, что «Пушкин допускает лукавые вольности - потомки у Пушкина учатся...» Эйдельман Н. Эпиграф Тынянова // Знание - сила. 1982. №. 6. С.26. Ю. Давыдов, Ч. Амирэджиби, Я. Кросс, Б. Окуджава, Н. Эйдельман осуществляют «“связь времен” на самом глубоком, а именно личностном уровне» Гордин Я. Порвалась связь времен? Заметки об одном направлении современной исторической прозы // Вопр. лит. 1986. № 3. С. 70. , отвергая присущий соцреализму «государственный» подход и ложное бытописательство.

В разделе 3, посвященном классификации песенного творчества, отмечается, что лирика Окуджавы, в том числе поющаяся, лежит в том же широком русле, что и современное ей поэтическое творчество мастеров разных поколений, имена которых связывают с возрождением модернистской традиции, в частности, определяют как «неоакмеизм». Песня Окуджавы генетически выходит из мелочей литературы, из ее задворков и низин, и в связи с ее популярностью возникла необходимость уточнить, что «культура массовая и та, виднейшим деятелем которой Окуджава стал, принципиально разнонаправлены и потому объединиться не смогут никогда» Богомолов Н. Указ. соч. С. 410. . Относительно песенной формы справедливо отмечалось, что ситуация воздействия живого, звучащего слова есть «исконное, изначальное состояние любой культуры, момент сугубо общечеловеческий». Тем самым пение есть естественная форма бытования поэтического слова. Но это не сняло болезненной для Окуджавы проблемы его литературной репутации, которая рассматривается в разделе 4. В постсоветский период одновременно пришли в движение единицы описания литературы и «система координат»; закономерно возник ряд дискуссий о писателях, вынужденно неполно проявивших себя в литературном контексте СССР (Анна Ахматова, Вл. Богомолов, О. Мандельштам, Виктор Некрасов, Б. Пастернак, Ю. Трифонов и мн. др.). Адекватный подход к проблеме был предложен в связи с поэзией Н. Заболоцкого Лощилов И. Феномен Николая Заболоцкого. Helsinki, 1997. С. 7-9. . Представление о его жизни и творческом пути объективно сложилось как неоднозначное. Его ассоциируют: а) с советским официозом; б) со стихией низового городского фольклора; в) с традицией классической русской и мировой литературы; г) «с именами смелых искателей новых путей в жизни и искусстве» либо - д) рассматривают феномен художника имманентно, «во всей его непостижимости». Все это проявилось в рецепции Окуджавы. Однако песенная форма ставит еще одну проблему.

Поэту «почему-то хотелось, чтобы его знали не по песням, а как писателя» Городницкий А. «...Нам не хватало Окуджавы» // Новое о Булате Окуджаве. Вып. 2. С. 82. , в то время как многие современники видели в нем певца. Репутация сложилась под впечатлением от стихов-песен Окуджавы и оказалась исключительно устойчивой благодаря их выдающейся роли в культуре, а также из-за стремления противников использовать образ «песенника» для уничижения писателя. Попытки Окуджавы, более или менее целенаправленные, привести репутацию в соответствие со своей литературной самооценкой - «я литератор» - в целом не увенчались успехом. Репутация `певца", в отличие от образов «московского муравья» и «дворянина с арбатского двора», не тождественна автобиографическому мифу Ср.: Магомедова Д. Автобиографический миф в творчестве А. Блока, 1997. С. 8-9. Окуджавы.

Противники стремятся создать биографический миф, привязанный к социальной мифологии, - скомпрометировать певца как «антипатриота», «инородца», наряду с поэтами-«ифлийцами», в частности, потому, что их герой «войну <...> принимает с жертвенной радостью <...> как продолжение мировой революции» Куняев С. Ради жизни на земле // Молодая гвардия. 1987. № 8. С. 252. . Культурная парадигма когорты фронтовиков, таким образом, требует рассмотрения, которому посвящен раздел 5. «Одна из основ семиосферы - ее неоднородность <…> Семиологическое пространство заполнено <...> обломками различных структур» Лотман Ю. Семиосфера. СПб., 2000. С. 101. , что дает возможность описать культуру ХХ в. как мозаичную: «<...>внутри русской культуры одновременно существовало несколько систем ценностей»: одна - «уходящая корнями в христианскую нравственность (классическая русская культура)» Белая Г. Смена кода в русской культуре ХХ века как экзистенциальная ситуация // Лит. обозрение. 1996. № 5/6. С. 114. , другая - революционная Ср.: Белая Г. Дон Кихоты революции - опыт побед и поражений. М., 2004. С. 43. . Причастность к последней определяет путь исканий сверстников Окуджавы: «Революционный взгляд на мир они выносили уже из детства <...> он был для них единственно возможным, - так не думаешь о воздухе, которым дышишь» Лазарев Л. Юноши 41-го года // Вопр. лит. 1962. № 9. С. 53. . Поэтапное преодоление революционаризма, замена его на гуманистическую экзистенциальную парадигму, имеющую общие точки с «традиционной», стала внутренней темой эволюции поколения.

Тесно связанные с революционной парадигмой черты соцреалистической поэтики присутствуют в творчестве Окуджавы до середины 1960-х. Им посвящена Глава 2, где отмечается, что допечатные и ранний печатный периоды его творчества характеризуются эклектичностью, ориентацией как на ценности традиционной культуры, так и на `революционность". Создать образ героя гражданской войны было задачей раннего Окуджавы, писавшего роман и стихи о китайском добровольце, герое «Великого похода». Встреча в детстве с писателем-соцреалистом А. Авдеенко, впоследствии схоже описанная обоими, трактуется персонажем «Упраздненного театра» как приобщение: здесь цитирован роман А. Авдеенко «Судьба» (1936) и герой-мальчик мечтает создать текст со схожими элементами поэтики. Соцреалистический сборник Б. Окуджавы «Лирика» (Калуга, 1956) отмечен влиянием В. Маяковского, в особенности в поэме, воспроизводящей особенности его идиостиля (эллипс, плеоназм, инверсии, антономасия и др.) и содержащей реминисценции. Сравним: «Подмахивает подписи/достойно/и старательно. //”Аграрные?/ Беспорядки?/Ряд?// Пошлите,/ этот,/как его, -/карательный// отряд!”», «Нельзя ли/ сговориться/ сюда/казачков?!.» (В. Маяковский. «Хорошо!») - «И почерк монарший/ложится старателен:/ “Поменьше ученых/ и всяких фантазий,/побольше казаков/и прочих карателей» (Б. Окуджава. «Весна в октябре»). В пьесе «Глоток свободы» (подписана в печать в 1965 г.) восстание декабристов рисуется как «предыстория революции»; элементы поэтики соцреализма - это героический пафос, герой-жертва, «верность общей концепции» декабризма как «первого этапа русского освободительного движения» (В. Ленин). Из документов Окуджавой черпаются элементы фабулы, а также образ М. Бестужева, который и в мемуарах действительно отвечает требованиям революционной героики. Однако песенка мадам Робель «Он наконец вернулся в дом...» о непредсказуемости чувств связана уже со сложившимся к этой поре феноменом лирики Окуджавы, которой посвящена Глава 3. Отвергнув - после разбора на литературном объединении, возглавляемом Г. Левиным,- свой сборник «Лирика», Окуджава отказался от видимых итогов предыдущего этапа литературной судьбы. Так же в этот период поступили и Ю. Левитанский, и А. Межиров, отошедшие от соцреализма. Новая поэтика Окуджавы, как показывает анализ опубликованного нами автографа См.: Бойко С. Булат Окуджава: Ранний автограф песни // Вопр. лит. 2003. № 5 С. 298-302; Бойко С. Изустный текст: «Его ни в чем ты не умолишь…» // Вагант-Москва. 2003. № 4, 5, 6. С. 62-67. стихотворения «Не бродяги, не пропойцы...», ассоциируется у автора с классической литературной традицией, противопоставленной поэтике калужского периода, а также с традицией «кружкового пения». С конца 1950-х постоянно появляются у Окуджавы стихотворения, овеянные «пафосом благодарного приятия мира» Хализев В. Теория литературы. М., 1999. С. 71. («Новое утро», «Три сестры», «Главная песенка»), и более не появляются типы авторской эмоциональности, присущие соцреализму (героика, отчасти пафос инвектив); «особую весомость приобретают <…> иносказательные песни-притчи» Ничипоров И. Авторская песня в русской поэзии 1950 - 1970-х гг.: творческие индивидуальности, жанрово-стилевые поиски, литературные связи. М., 2006. С. 44. .

Сложен пафос «Сентиментального марша» (1957) - благодарное приятие мира и героика: вера в истину, надежда спастись или погибнуть за нее, любовь к доброму миру, истине и надежде. Песня создана в эпоху веры (не утраченной к концу 1950-х) в то, что комиссары - вестники правды, а Гражданская - война за нее; это позволяет находить в ней публицистичность, и мы бессильны исключить возможность такого прочтения, поскольку возвышенный смысл конкретизирован в третьей строфе. Однако в первую очередь это и другие стихотворения сборника «Острова» (1959) рисуют состояние духа, этап ценностных исканий. Военная тема связана с отрицанием подлой войны, которое звучало у поэтов фронтовой когорты, вызывая возражения официоза. В мотивах прощания, украденной любви и других проявилось влияние песен из репертуара Ива Монтана Зайцев В. Указ. соч. С. 53-54. , свидетельствующее об открытости художественной системы Окуджавы к разнообразию текстов культуры при сохранении самобытности.

Глава 4 посвящена проявлениям характерной для рубежа десятилетий лирической тенденции в прозе Окуджавы. Лирическая повесть для детей «Фронт приходит к нам», созданная к концу 1950-х Гизатулин М. Указ. соч. С. 239. , связана со зрелой поэтикой (ирония, образ поэта и «грустного солдата» Генки, «школярская» искренняя героика), с соцреализмом (антигерой мещанин-предатель), с публицистической тенденцией (правда о войне в противовес пропаганде). Повесть «Будь здоров, школяр» (1960-1961) связана с жанром фронтовой лирической повести, в которой «художественная реальность поступает к читателю только через восприятие и эмоциональную реакцию героя» Лейдерман Н. Современная художественная проза о Великой Отечественной войне: тенденции развития. Авореф. дисс. канд. М., 1967. С. 7. . Патриотизм, присутствие героического пафоса и персонажей - толковых командиров - это черты сходства «фронтовой лирической повести» и эпопеи соцреализма, которые способствовали в дальнейшем размыванию жанра повести. «Школяр» выделялся из «военной» прозы трактовкой роли человека в событиях. По Окуджаве, приказы и решения людей - лишь незначительные эпизоды среди неумолимых велений войны («Я познакомился с тобой, война»). Солдат подчиняет себя ее законам, долг и мужество в том, что он несет эту ношу, хотя страдательная роль не лишает героя свободы выбора.

Лирическая тенденция определяет также поэтику «молодой прозы», в которой сохранился, однако, ряд особенностей поэтики соцреализма: 1) сюжет, связанный с делами производства или строительства; 2) проблематика поисков молодым человеком своего места в жизни; 3) конфликт между косностью, безыдейностью, мещанством и стремлением скроить жизнь по новым меркам, отвечающим более прогрессивным идеям; 4) молодой герой, ищущий и обретающий место в жизни через приобщение к общественно полезным делам и коллективу; 5) художественные пространство и время: мир - стройка (часто - буквально), время идет вперед.

В «маленьком романе» Б. Окуджавы «Фотограф Жора» (1964) присутствуют все эти особенности, так, конфликт с бюрократией происходит на службе, а также при попытках организовать выставку фоторабот Жоры. Но поэтика «маленького романа» эклектична. В образе Жоры есть черты романтического художника. Художник поднят над толпою, непостижим для окружающих, но служит человечеству, которое сохранится в его творениях, находящих путь к сердцу неискушенного токаря, вопреки бюрократическим кривотолкам. Герою противостоит мир благополучных мещан. В финале он отправляется в путь без цели («просто еду»); поездка напоминает о «геологическом» периоде жизни И. Бродского. Профессия Жоры навеяна занятиями друга-наставника Окуджавы А. Цыбулевского.

Глава 5 посвящена социально-публицистическим антисталинистским тенденциям, которые в 1960-х были горячо востребованы обществом, но по цензурным соображениям проявились в печати лишь фрагментарно. С ними связано стихотворение (предположительно середины 1960-х) о безнаказанности палачей: «Не слишком-то изыскан вид за окнами...»; уже в 1964 г. в «Прощании с осенью» ставится вопрос о прощении («неведомо кому») за «горести моей прекрасной мамы».

Опубликованный на западе (1969) «маленький роман» Окуджавы «Фотограф Жора» (1964) соотносится с документальным повествованием Ю. Трифонова «Отблеск костра» (1965) на уровне проблем и социально-публицистического задания - поведать о доблести и честности отцов-комиссаров, заклеймить их клеветников, а также пересмотреть проблему «крови по революционной совести». Преданность коммунистическому идеалу - главное свойство героя-кумира, который причастен в то же время к практике революционного насилия. Трифонов анализирует документы, у Окуджавы события прошлого - домысел «детей» о жизни «отцов». Поэтика домысла прямо ориентирована на духовную жизнь нового поколения, которое заново решает вопрос о коммунистической вере и ее значении для человека.

На шестидесятническом этапе исканий Окуджава и Трифонов, вопреки идеологической конъюнктуре, отказываются от `революционных" ценностей. В «Фотографе Жоре» поставлен вопрос об ответственности «хороших», честных комиссаров за кровь, но затем он отодвинут темой навета и страданий. Это следующий шаг относительно «Отблеска костра», где не имеют оправдания расстрельщики, противопоставленные В. Трифонову. Окуджава размышлял также об общей исторической вине детей и отцов, но, сделав Жору сыном безликого «предка», типичного для «молодой прозы», и «отдав» родителей-большевиков мещанке Татьяне, он упростил проблему до вида, в котором она его самого не интересовала.

Авторы «Фотографа Жоры» и «Отблеска костра» до поры убеждены в правоте цели (революция и коммунизм), но отвергают циничные средства (расправы, доносы, клевета), а в результате вынуждены усомниться в людях, перед которыми ранее преклонялись. Это послужило стимулом к углубленному изучению человека, допускающего ошибки, а то и руководствующегося недостойной целью. Решение этой задачи сформировало Окуджаву-прозаика; оно же сделало Трифонова Трифоновым.

На социальной критике основана повесть Окуджавы «Новенький как с иголочки» (1962?), где нарисовано «подлинное лицо жизни тех лет» Бахнов Л. Возвращение // Новый мир. 1987. № 10. С. 244. (события происходят до 1953 года): затронута тема «репрессий», описано удручающее состояние среднего образования в деревне, разорение колхозов, бесчеловечная практика «заемов» и мн. др. Образ героя-рассказчика двойственный. Он проводник публицистического пафоса и в то же время, как и фотограф Жора, связан с литературным штампом: непонятая личность противопоставлена низменному окружению.

Уже в памфлете 1957 г. Абрам Терц возлагал надежды «на искусство фантасмагорическое с гипотезами вместо цели и гротеском взамен бытописания» Синявский А. Литературный процесс в России. М., 2003. С. 175. , подтвердив декларацию собственной художественной практикой. Глава 6 посвящена «фантасмагорической» тенденции в романе Окуджавы «Бедный Авросимов» (1965-1968) и в повести «Похождения Шипова» (1969-1970). В искусстве наставала новая эра, размылась граница между тем, что мнили известным, и тем, что считали мнимым. Авросимов порой не способен «отличить явь от сна. Значительная часть происходящего в этом романе совершается только в сознании героя. Но в человеческом сознании <...> могут происходить чудеса и превращения, как, например, у Гоголя» Шторм Г. История принадлежит поэту... // Лит. газ. 1969. 8 окт. С. 6. , с его приемом завуалированной фантастики Ср.: Манн Ю. Поэтика Гоголя. Вариации к теме. М., 1996. С. 78-79. . Через фантасмагорию выявлены свойства реальности, так, в сценах авросимовского сна на вечеринках смещаются события и показана оборотная сторона происходящего; для Окуджавы было важно, как отмечали в связи с образом Шипова, раскрыть душевное состояние «существа из противоположного лагеря, испытать к нему сострадание и возвести его проблемы в ранг человеческих» Цуркан А. Гоголевские традиции в повести Б. Окуджавы «Похождения Шипова, или Старинный водевиль» // Булат Окуджава: его круг, его век. С. 162. .

Автор разъяснял, что «Похождения Шипова: Старинный водевиль» повествует о «происшествии, имевшем место в России сто лет назад. Водевиль потому, что <...> происшествие, совершенно анекдотическое, водевильное по своей сути» Окуджава Б. Тайные агенты: Отрывок из романа «Старинный водевиль» // Памир. 1970. № 4 (август). С. 24. . В повести обширно цитируются: 1) отрывки из писем Льва Толстого; 2) документы «Дела (1862 года, 1-й экспедиции № 230) <...>», относящегося к обыску в Ясной поляне; 3) переписка должностных лиц. Источником служит и статья про «действующих лиц яснополянского охранительного фарса» Ильинский И. Жандармский обыск в Ясной поляне в 1862 г.: По архивным и печатным материалам // Звенья. 1932. Кн. 1. С. 375. , основанная на этих и других документах, которые Окуджава задействует в повести. Вкрапления мистификаций в документальный текст не искажают его смысла (строка о вдове Каспарич в подлинном донесении Муратова; рассказ Шипова о волках в его «объяснительной» о растратах). Документальное в повести часто более гротескно, чем вымысел -например, поиски подпольного телеграфа в Ясной Поляне,- поэтому некоторые критики приняли документ за фарс. Письма Толстого служат камертоном живой жизни, противостоя бюрократическому жизнетворчеству; в них складывается мотив «прогулки фрайеров»: беспечный путник не ведает, что ждет его впереди. Прием фантасмагории раскрывает сложность социо-культурных и нравственно-психологических ориентиров, сопрягая «больших» и «маленьких» людей.

В Главе 7, посвященной поэтике романа «Бедный Авросимов», отмечено, что название и подзаголовок этой «книжки под псевдонимом» («Глоток свободы: повесть о Павле Пестеле») связаны с оформлением книжной серии «Пламенные революционеры», задуманной, чтобы «утверждать у читателей революционную идеологию», но на практике в ряде книг показавшей «социальное бесплодие революционеров и жестокость употребляемых ими средств» Новохатко В. «Так за царя, за родину святую...» // Вопр. лит. 2004. № 2. Сс. 331, 344. . На фоне общественного интереса к истории Н. Эйдельман обновляет жанр См. об этом: Осповат А. // Семидесятые как предмет истории рус. культуры. М.- Венеция, 1998. С. 16. исторической прозы в книге «Лунин» (1970). Стихотворение Окуджавы «Лунин в Забайкалье» (очевидно, создано ранее 1975 г.) навеяно образом героя и личностью автора. Писателей объединял «интерес к повседневной жизни русских людей в XIX веке, к их представлениям о дворянской и офицерской чести <...>» Скарлыгина Е. Булат Окуджава и Натан Эйдельман: поэзия истории // Миры Булата Окуджавы. С. 190, 192. В их сознании была упразднена ленинская концепция «трех этапов русского освободительного движения», что означало переворот в понимании декабризма и отход от героики в его изображении у Окуджавы. Смена парадигмы проявилась и в образе «умозрительного» революционера Пестеля, в центральной роли Авросимова, свидетеля-простеца, в том, что слово «Русской правды» не влияет на действие. «Устройство правления» в России, как и отмечал реальный П. Пестель, не отвечает здравым правилам, но те, кто их формулирует, отвлекаются от людей, живущих сообразно Устройству и не интересующихся, отвечает ли оно «правилам». Проблемы возникают с связи с тем, что переустроители «не мыслили будущего благоденствия» без крови. В романе внимание переключено с образа Цели - от нее, согласно чувству Пестеля-персонажа, «исходил ослепительный свет добра и счастья» - на вопрос о средствах к ее достижению, что означает категорический отказ автора от революционной оптики.

В сценах допросов Окуджава опирается на показания П. Пестеля, превращая его высказывания в реплики диалога. В документе создана коллизия, и вымышленные события, наряду с реальными, проясняют мотивы героев. Обыграна достоверность/недостоверность фактов: подлинного генерала Сукина называют Подушкиным, в поездку с подлинными Слепцовым и Заикиным «отправляют» Авросимова; Следственную Комиссию (в документах этот орган зовется то Комитетом, то Комиссией) называют только Комитетом - это слово вызывает аллюзии. Точно, порою обширно цитируются источники, содержащие психологические характеристики лиц: письмо несчастного Заикина; текст «повелений» Николая I об узниках, вложенный в уста персонажа, который и в реальности сберег монаршие записки.

Глава 8 посвящена проблеме влияния потаенного пласта русской литературы на примере произведений Окуджавы. Цитата («Он пишет, словно дышит») из не печатавшегося мадригала П. Незнамова - Н. Глазкову «В спасопесковской тиши я...» (1941) стала рефреном стихотворения-песни Окуджавы «Я пишу исторический роман» (1975). По-видимому, незнамовские произведения, не связанные с лефовской доктриной, были вообще высоко оценены младшими поэтами. В стихотворении «Заезжий музыкант целуется с трубою...» прием повтора-склонения (полиптотон) существительного («судьба, судьбы, судьбе...», «труба, трубы, трубой...») восходит к Б. Пастернаку («Борьба, борьбы, борьбе...» в поэме «Лейтенант Шмидт»), к Н. Глазкову (повтор-синтагма: «Судьба судьбы командует судьбою...» в поэме «Дорога далека»), а возможно, и к П. Незнамову («Гора, горой, горы, горе» в «Стихах о Кругобайкальской железной дороге»). Мастера, вышедшие из футуризма и его школы, дали яркий прием, который Окуджава применял неоднократно («Пробралась в нашу жизнь клевета...», «Красотки томный взор...») Цепочка преемственности «футурист Незнамов -- “небывалист” Глазков -- шестидесятник Окуджава» сложилась благодаря литературным кружкам середины века (дом Л. Брик, кружок одногруппников Окуджавы; «литературная» квартира Глазкова и др.), которые замещали нормальную литературную жизнь (с манифестами, журнальной полемикой и т.п.). В стихотворении «Речитатив» отразилось восприятие Окуджавой поэзии Глазкова и проблемы экзистенциальной парадигмы их поколения. Полиптотон заимствован В. Высоцким («Колею, в колее, с колеей…») через песню Окуджавы - тем самым он «возвращен» в неподцензурную литературу.

Глава 9. Посвящена проблеме влияния литературы зарубежья в 1970-х в СССР. Анализируются взаимные высокие оценки Б. Окуджавы и В. Набокова, которые привели к взаимной цитации (у Окуджавы в «Путешествии дилетантов» она замаскирована тщательно, у Набокова в «Аде» - слегка); рассмотрена литературная репутация обоих в СССР и отражение этих факторов в литературной позиции Окуджавы, который манифестирует мотив творческого наслаждения, связанный с литературной позицией Набокова. Попытки официоза компрометировать Окуджаву в качестве эпигона Набокова, опиравшиеся на репутацию первого как «гитариста», а второго - как «литературного щеголя и безродного перекати-поля», потребовали от поэта и его сторонников осветить на выступлениях и в печати вопрос об источниках «Путешествия дилетантов», чего он не делал в отношении других романови повести ввиду множественности источников и многообразия подходов к ним. Знакомство Окуджавы с высоко им ценимой «Лолитой» дало импульс к творческому использованию сюжета, известного по статье П.Е. Щеголева и другим источникам.

Глава 10 посвящена «Путешествию дилетантов» (1971-1977), наиболее популярному роману Окуджавы. 1970-е - время расподобления поведенческих стратегий, в том числе в литературе; возрастают значение индивидуального выбора и роль искусства в духовной жизни; экзистенциальная стратегия интеллигенции - «эскапизм», которому созвучно бегство дилетантов. В 1972 Окуджава подвергся травле за ряд зарубежных публикаций, был вынужден «покаяться»; желая «отомстить, но самому не погореть» Эйдельман Ю. Дневники Натана Эйдельмана. М., 2003. С. 158. , задумал фабулу первой части «Свидания с Бонапартом».

В источниках XIX в., на которых построен роман, явлена культурная парадигма русского дворянства. Образы ряда персонажей опираются на «Сборник биографий кавалергардов», на переписку Карамзиных, которая предположительно упоминалась при личной беседе поэта с Анной Ахматовой Крылов А. Биографический миф и реальная биография поэта: Легенда о невстрече Окуджавы с Ахматовой // Русская литература ХХ-ХХI веков: Проблемы теории и методологии изучения: Материалы Второй Международ. науч. конф. 16-17 нояб. 2006. М., 2006. С. 67. , на ряд мемуарных текстов, на работы историков. Из сопоставления источников с текстом романов и повести следует: 1) поэт методично изучал материал по персоналиям, событиям, эпохе; 2) выразительный документ приводится в большом объеме; 3) для цитации может избираться анекдот, рисующий характерные черты лиц и эпохи, такова же роль подлинных писем в «Авросимове» и «Шипове»; 4) частичная правка может усиливать, например, речевую характеристику персонажа, но может, напротив, устранять излишнюю карикатурность; текст сокращается либо перекомпоновывается для большей выразительности. Из исследовательских статей (И. Ильинский, П. Щеголев) берется сюжетная канва.

Литературная цитация в «Путешествии дилетантов» подчеркивает перетекание литературы в жизнь и наоборот; лейтмотивами романа становятся фразы из стихотворений М. Лермонтова «И скучно и грустно...» и «Прощай, немытая Россия…», слова «А судьи кто?» (Грибоедов); звучат слова из «Гамлета», «Капитанской дочки» и др.. Цитируя «Еду ли ночью по улице темной…» Н. Некрасова, Окуджава воспроизводит анахронизм, допущенный Н. Чернышевским в сцене чтения «Коробейников» героями романа «Что делать?» Образ Мятлева создан, таким образом, как цитатная вселенная.

Глава 11 посвящена повтору сюжетов в прозе второй половины ХХ в.. Якобы «редкостное, если не уникальное» (из отзывов об опыте Ю. Трифонова) явление не было единичным, позволяя писателю осмыслить смену экзистенциальной парадигмы, характерную для его поколения. Раннее произведение было связано с соцреализмом («Студенты» Трифонова, частично - «Записки моего современника» А. Приставкина и «Фронт приходит к нам» Окуджавы) - либо противостояло ему («Звездопад» В. Астафьева, «Новенький, как с иголочки» Окуджавы). Зрелая проза - «Дом на набережной» Трифонова, «Рязанка» Приставкина, «Прокляты и убиты» Астафьева; «Утро красит нежным светом...» (1975) и «Частная жизнь Александра Пушкина…» (1976) Окуджавы - посвящена экзистенциально-нравственным проблемам личности. Собственное отношение к идеологии тоталитаризма, характерное для раннего этапа творчества, среди прочего становится предметом осмысления, а тем самым - как бы условием создания прозы, обращенной к проблемам мировоззренческой эволюции. В творческом становлении Окуджавы рассказы середины 1970-х обозначают «переустановку» жанровой системы. Обращаясь к прежним сюжетам, писатель отвергает социально-публицистическое задание (например, разоблачение «значительных лиц» и казенной патриотической риторики и тому подобное) и углубляется в духовную жизнь героя.

Итак, в середине 1970-х в прозе Окуджавы очевидна тенденция, которая к концу 1980-х получит имя новой/другой (С. Чупринин) прозы. Это «сугубо “литературная” литература», в которой «отсутствует элемент разоблачения или учительства», но есть «установка на достоверность авторского персонажа», чьи интересы «лежат в сугубо личной сфере» Вайль П., Генис А. Принцип матрешки // Новый мир. 1989. № 10. С. 247-248. . Окуджава, используя прежние сюжеты, именно в них полностью отверг «разоблачение или учительство», а важный для «новой» прозы прием иронии был у него постоянным.

Глава 12. посвящена рамочному комплексу прозаических произведений, в который Окуджава в `диалоге" с читателем вносил изменения при переизданиях (добавил посвящения к «Школяру» и «Бедному Авросимову», менял заглавие и подзаголовки «Похождений Шипова»), например посвящая нашедшее отклик произведение подходящему адресату.

Роман «Свидание с Бонапартом» (1979-1983) создавался, когда поэт «в последние брежневские годы <…> просто тихо умирал <…> не видел никакого просвета и совершенно отчаялся» Окуджава Б. «Все, что я делаю - связано с моим отношением к людям…» / Беседовал В. Амурский // Амурский В. Запечатленные голоса: Парижские беседы с русскими писателями и поэтами. М., 1998. С. 90. , и живое восприятие подцензурной литературы в среде интеллигенции сменилось апатией.

Окуджава расширил в переизданиях заголовочный комплекс романа «Путешествие дилетантов» (добавил посвящение, второй, а затем третий эпиграф), диалогически сопоставив его с заголовочным комплексом «Свидания с Бонапартом» (1979-1983). Если рамка «Дилетантов» приобрела характер пафосный, патетический, то комплекс «Свидания с Бонапартом» выражает горечь и скепсис. Так, великий протест поэта против пошлой бесчеловечной «героизации» высказан в эпиграфе «Бонапарта» дурацкими словами Дуняши. Второй эпиграф романа - цитата из романса М. Глинки «Сомнение» (произведения «самостоятельной ветви русской музыки <…> психологически углубленной, “личной”, интимной» Свиридов Г. Наш Глинка // Совет. музыка. 1957. № 2. С. 7.); стихи его (Н. Кукольник) напомнят читателю мелодию, как это было у Л. Толстого с песней «Ах, вы сени мои, сени!» («Война и мир». Т. 1); схоже у А. Солженицына («В круге первом», глава «Перепелочка») объяснение героев под романс «Нет, не тебя так пылко я люблю…» Толстовский прием «аудио»-цитаты опирается на знакомство читателя с известной музыкальной темой, а в ХХ в. также и с радиофоном эпохи. Но сами слова эпиграфа «Минует печальное время - Мы снова обнимем друг друга» звучат горькой иронией: новые встречи приносят худшие беды.

Третий эпиграф взят из анекдота о тщете ученых претензий, противопоставленного цитированному в «Дилетантах» трактату о том, «сколь велика сила наилучших качеств человеческого ума; какова задача, для выполнения и завершения которой мы родились и появились на свет<…>» Цицерон Марк Туллий. Диалоги: О государстве. О законах. М., 1994. С. 94. - сопоставление горькое и уничижительное.

Глава 13 посвящена поэтике «Свидания с Бонапартом», четыре части которого представлены как записки, рассказы, дневник и письма четырех рассказчиков. В них ипостаси автора: поэт, солдат войны, мститель, выступающий артист - и мотивы, общие для романа и произведений Окуджавы на автобиографические сюжеты: непостижимое самоубийство близкого человека, интуиция героя, самоирония и другие. Зная о намерении близких переделать мир, герой не приемлет этих планов, потому что они кровавы и потому, что основаны на пренебрежении к жизненному укладу, игнорируют реальность. Выстроенный персонажем путь частной жизни, аналог толстовского пути исканий, кончается крахом. Центральный мотив - соединение «прозорливости» и беспомощности героев.

Нам известен документальный источник второй главы романа - это широко востребованные в России мемуары Луизы Фюзи - певицы, работавшей в том же жанре, решавшей те же проблемы и с тех же позиций, что и Окуджава. Имя кузины и друга детства, Луизы Налбандян (Люлю в «Упраздненном театре»), явилось в круге чтения поэта именем его «второго я», m-me Fusil рассказывающей, например, как в вельможном доме, пригласив ее по-дружески, хозяйка настойчиво просит спеть для почетного гостя. Такое же нетактичное смешение ролей «заказанного» актера и друга досаждало Окуджаве-певцу, о чем рассказано в его «автобиографических анекдотах». Автор и героиня, как и ее прототип, убеждены: «В искусстве не может быть назначений!» - и решительно отстаивают свое достоинство.

Следует полагать, что Окуджава был знаком с каждой из известных нам публикаций мемуаров актрисы. Большие фрагменты переводных «Записок» «Двенадцатый год»: Битва народов (под Лейпцигом 1813 г.) и Записки артистки Фюзиль. Издание Московского Товарищества «Образование». . приводятся в романе дословно. Композиция второй главы романа соответствует композиции материала в раннем журнальном переводе Воспоминания Луизы Фюзи о России с 1806 по 1812 год // Пантеон и репертуар русской сцены. Спб.. 1850. Т. 1. № 1. С. 1-64. . В ряде случаев текст главы представляет собою перевод «Souvenirs d"une actrice» Fusil Louise. Souvenirs d"une actrice. [В 2 т.]. Paris, 1841. Далее цит. т. 2 этого издания с указанием: Souvenirs. ; анализ, выполненный Е. В. Азимовой Пользуемся случаем выразить глубокую признательность Е.В. Азимовой. по нашей просьбе, обнаружил в переводе ряд неточностей Переводивший спутал два разных французских слова: appas - «прелести», «чары», и appвt - приманка, прикорм. - Прим. переводчика. , характерных для не вполне совершенного владения языком. В «Свидании с Бонапартом» наблюдается наиболее полный ряд подходов к документальному источнику: от обширного точного цитирования, от заимствования сюжетной линии, иногда в мельчайших подробностях, - до значительных трансформаций на всех уровнях текста, до изолированного употребления отдельных, порой самых незначительных элементов (слово, предметная деталь, сюжетный ход). Сравним рассказы о жанре «моих шансонов»:

...

Подобные документы

Булат Шалвович Окуджава - поэт-песенник. О поэтическом наследии: авторская песня, проза Булата Окуджавы. В стихах-песнях Булата Окуджавы одна тема – надежда на то, что человек сможет стать лучше. Вклад Булата Окуджавы в русскую литературу ХХ века.

реферат , добавлен 20.03.2008

Семья Булата Шалвовича Окуджавы. Участие в Великой Отечественной войне. Годы обучения, начало творчества, исполнение собственных стихов. Рабочая биография писателя, его творческое наследие. Память о неординарной личности и судьба песен на его стихи.

презентация , добавлен 29.10.2014

Краткие биографические сведения Б. Окуджавы. Формирование отношения поэта к войне на разных этапах его жизненного пути. Характерные черты и анализ военной лирики Б. Окуджавы. Основные факторы, воздействующие на творчество писателя на протяжении жизни.

реферат , добавлен 17.04.2009

Изучение мировоззрения и творчества А.С. Пушкина - первого русского писателя мирового значения, участвующего в мировом литературном процессе. Духовная и творческая свобода настоящего писателя-гуманиста. Изучение безверия в философском и житейском плане.

реферат , добавлен 30.01.2013

Этапы формирования авторской песни, ее черты и символизм. Представители направления авторской песни. Творчество Булата Окуджавы, Александра Галича, группы "Белая Гвардия", Владимира Высоцкого, Татьяны и Сергея Никитиных. История Грушинского фестиваля.

реферат , добавлен 21.01.2013

Место Ивана Тургенева в англоязычном литературном пространстве второй половины XIX века. Характеристика основных элементов поэтики данного писателя в рамках общего эстетического видения Генри Джеймса. Особенность исследования тургеневских романов.

дипломная работа , добавлен 22.08.2017

Примерный сценарий проведения литературной гостиной, посвящённой 200-летию со дня рождения Н.В. Гоголя по поэме "Мертвые души". Викторина по биографии и основным произведениям писателя. Описание внешности Гоголя его современниками, значение творчества.

творческая работа , добавлен 09.04.2009

Ознакомление с жизненным путем и творчеством Евгения Гришковца. Выявление характерных для произведений писателя тем, идей и художественных средств. Определение особенностей и своеобразия сатиры автора. Литературный анализ спектакля "Как я съел собаку".

реферат , добавлен 06.06.2011

Особенности основных периодов творчества И. Северянина, изменения его поэтического мировоззрения. Анализ наиболее значимых произведений поэта от его "раннего" до "позднего" творчества, определение литературной специфики каждого из периодов деятельности.

дипломная работа , добавлен 18.07.2014

Ознакомление с механизмами творческого процесса в набоковских романах. Определение особенностей аллюзии и реминисценции. Изучение влияния различных литературных течений на формирование стиля писателя. Анализ игровых элементов в произведениях Набокова.

Творчество Булата Окуджавы представляет собой крупное и оригинальнейшее явление современной культуры и с точки зрения самобытности песенной поэзии, и феномена времени. Его изучение требует системного, комплексного, эволюционного подхода по следующим основополагающим направлениям: Время – Аудитория – Личность - Творчество, которые важны в своей совокупности, диалектической взаимосвязи и взаимозависимости.

Творчество Б.Окуджавы интересно не только как достижение творческой личности, оно вобрало в себя время, своеобразно отразило его и в свою очередь оказало воздействие на умонастроение миллионов людей. Так бывает всегда: крупный художник, аккумулируя в себе сложнейшие процессы эпохи, является ее «продуктом». В случае с Окуджавой все идеально сложилось, все несло знаки и приметы времени, все было обусловлено особенностями протекавших явлений и событий, их развитием.
Можно предположить, что если бы Окуджава творил в наши дни, такого резонанса, какое получали его песни в 60-80-е годы, не было бы. И это еще раз подчеркивает своеобразие и значимость времени, которое мы все переживали: постепенная демократизации страны, перестройка в преддверии нашествия массовой (эстрадной, телевизионной) культуры, т.е оборотной стороны электронной революции, которую на одной из первых фаз ее становления так блестяще использовал Окуджава.
Поющий поэт, привлекавший внимание такого огромного количества людей, бывший десятилетия их кумиром, отразил в своих песнях внутренние процессы, которыми жила интеллектуальная часть нашего общества. Так как об этом немало сказано и так как это проблемы сложнейшие, очертим их основные параметры, выделив и подчеркнув, на наш взгляд, самое важное и существенное, обратив внимание на то, что оказалось на краю поля внимания исследователей.
Но вначале две оговорки. Первая: говоря о значении времени и аудитории в нашей стране, мы не должны забывать о высочайшем художественном уровне песенного творчества Окуджавы, оно привлекало достаточно большое внимание и за рубежом, в первую очередь, разумеется, наших бывших соотечественников.(Но и они, полагаю, «увезли» это время в своих душах).
И еще одна оговорка. «Авторская песня» - (примем этот уже устоявшийся термин, хотя он не достаточно точен: современная песня всегда имеет своих авторов – т.е. это более широкое понятие, чем принято считать, но как рабочий инструмент оно вполне подходит для анализа явления. Мы говорим об Окуджаве как признанном родоначальнике авторской песни и уникальном художнике слова, вобравшем в себя весь масштаб и глубину явления. Но мы, естественно, не принижаем значимости, самобытности и яркости песенного творчества В.Высоцкого, Н.Матвеевой, А.Галича, Ю.Визбора… Богатейшее творческое наследие этих поэтов (тематическое, стилистическое, исполнительское) составило настоящий «противовес» официальной советской песни – об этом и пойдет речь в данной статье на примере песен Окуджавы.

Время всегда определяет содержание, а нередко и форму творчества. Оно питает его корни, составляет основу его поэтики, пронизывает собой всю ткань произведений. И не обязательно напрямую, оно способно растворяться в контексте, служить контрастом, отталкиванием для поиска и находок художнику слова. Образно говоря время – атмосфера, воздух творчества и как гениально сказал Б.Окуджава о смысле и сути творчества: «Каждый пишет, как он слышит, каждый слышит, как он дышит, как он дышит, так и пишет, не стараясь угодить…»

В «Старом вальсе «Прощание с Польшей» он обращался к Агнешке Осецкой: «Нам время подарило пустые обещанья, от них у нас, Агнешка, кружится голова». На первый взгляд – да. Время тоталитаризма, в которое рос и формировался Б.Окуджава, обещало «утопии-химеры». Вроде бы оно не должно было и не могло по своей сути способствовать становлению самобытного поэта. Но в жизни все сложнее. В то время творили Б.Пастернак, О. Мандельштам, А.Ахматова, А.Тарковский, Н. Заболоцкий… В искусстве противопоставление, отталкивание нередко играют решающую роль. К тому же, как сказал З.Фрейд «Подавляемое, как правило, вырывается с удвоенной силой». А подавляемое в искусстве больших художников всегда находит своеобразные, часто яркие и порой причудливые пути для того, чтобы явиться на свет. Если уж у реализма нет берегов (Роже Гароди), то у искусства вообще – тем более. Надо полагать, что Булат Окуджава это понимал, не случайно он пел: «Где –нибудь на остановке конечной скажем спасибо и этой судьбе…» Судьба подарила ему не только «пустые обещанья», но и особые условия формирования его самобытного внутреннего мира, ставшими основой его творчества.
Практически как художник Окуджава родился в 1956 году, когда стал исполнять под гитару свои первые песни. Это ключевая дата в новейшей отечественной истории – время начала демократизации нашего общества. Контраст сталинизма и хрущевской оттепели, слом эпох, о котором Е.Евтушенко скажет: «Мы в одну прорвались брешь, каждый молод был и свеж и уже не хребты – голоса ломались». «Голоса ломались», но одновременно происходило их становление. Контраст – очень важная составляющая, происходящих тогда процессов. Контраст даже не внешний, он не был явственно обозначен, а начало контраста внутреннего, который дал толчок к духовной переоценки ценностей, как начало нового умственного развития значительной части советской интеллигенции. Причем этот процесс был сложным и относительно длительным. Если уж общественный уклад складывается постепенно, то индивидуальные миры интеллектуальной жизни зреют тем более эволюционно. И когда сам Окуджава говорил, что «в 1956 году я родился как поэт» (Лебедева К Разговор с Булатом Окуджавой // Голос надежды. Новое о Булате. Вып. 4 М., Изд. Булат. – 2007. – С-122) - это надо понимать и как конкретную дату и как символ становления души в качественно иных условиях – « Я продукт 1956 года») Там же. – С. 126).

Говоря об общественном резонансе первых песен Окуджавы некоторые исследователи объясняют его недостаточно высоким уровнем советской песни тех лет. Это и так, и не так. В 50-60-е годы звучало немало прекрасных песен. Пелись тогда широко и лучшие песни военных лет. Но это были песни идеологически выдержанные. Они несли на себе печать пропагандистской заданности, как и вся организация общественной жизни.
Уже первые песни Окуджавы, которые он пел с конца 50-х годов, показали: человеку нужны не только официальные песни. В песнях Окуджавы поселились бумажный солдатик, девочка, у которой улетел шарик, Ванька Морозов, влюбившийся в циркачку, Ленька Королев, Надя-Наденька… К слушателям пришли совсем другие герои, которые не учили жить, а жили своей жизнью, так похожей на жизнь многих простых людей.
Какие генеральные цели преследовало официальное советское искусство? Воспитание нового общественного человека. Любовь к песням Булата Окуджавы проявила не только интерес к «закрытым» ранее сторонам жизни. Она проявила и гораздо большее. Эти песни показали «недостаточность», «искусственность» социализма, который стремился переделать жизнь на идеологических началах, стоящих на «искусственной» идее.
Вся история советской власти, все ее преобразования демонстрировали не только успехи и достижения, но и те проблемы, с которыми она сталкивалась, особенно во времена Гражданской войны и в 30-е годы. Жизнь активно сопротивлялась этой искусственной «перековке», потому что она развивалась по своим природным законам, а не по идее, спущенной сверху.

И вот песни Булата Окуджавы (вернее любовь к ним миллионов людей) показали: человеку недостаточно официальной песни (пусть и хорошей). Он ждет отражения средствами песенного искусства всех сторон сложного бытия. С песен Б. Окуджавы начинался внутренний процесс демократизации советского общества, утверждение новых духовных начал, иных мировоззренческих истин. Не случайно, его называли «властителем дум».
Политическое время, от которого собственно и зависели условия творчества,медленно менялось. Песенный мир Окуджавы все плотнее заселялся историческими, экзотическими, полусказочными, символическими персонажами, все чаще и выше звучали вечные темы: любви и смерти, надежды, нравственности, совести. Можно сказать, что это были песни с «человеческим лицом», отстаивающие «общечеловеческие ценности». Но все ситуации, коллизии, конфликты ставились и рассматривались поэтом на фоне нашей обычной жизни и воспринимались в контексте этой жизни. И даже темы популярных советских песен поэт поворачивал другими гранями, наполнял их высоким нравственным смыслом и поэтическим своеобразием.
И все это причудливо переплеталось, оживало, глубоко трогало сердца слушателей. (Об этом мы подробнее расскажем позднее, в разделе данной статьи – Творчество).
Феномен творчества Окуджавы, особенно на первых этапах предопределялся формой распространения песен – «магнитофонной культурой». Электронная революция, вошедшая в жизнь ХХ-го века с широким распространением радиовещания, доработалась до магнитофона в 30-е годы. В 50-е магнитофон становится бытовым прибором. Записи первых песен Окуджавы (до появления его пластинок и концертов) завоевали аудиторию еще и тем, что это было вроде бы «запрещенное», полуподпольное творчество. Оно не имело знака официального разрешения, а тем более признания. И этот эффект действовал безотказно. «Чем им делают больнее, тем они сильнее»,- скажет Окуджава о песнях Высоцкого. Но ведь эти же слова относятся и к его собственным песням. Это была время «подтекста». Во всех стихах, в текстах публицистики читатели искали «скрытые» мысли, символические образы, несущие оппозиционный смысл, выход «за красные флажки» соцреализма и т.д. К тому же это было время поэтического бума, буквально захлестнувшего пробуждающуюся страну.

Электронная цивилизация, начавшая изменять информационный лик планеты, сыграла для авторской песни решающую роль. Бороться с этим явлением властям было бессмысленно. Не запрещать же выпуск магнитофонов?! Запретный плод сладок. т.к. таит в себе то, что особенно притягивает человека.
Но ведь Окуджава не пел ничего запрещенного. Его высокий поэтический дар смог освоить ту «площадку»,на которой работали официальные поэты, но освоить совершенно оригинально, более того, он писал так же и о том, на что не обращала внимания официальная пропаганда. Поэтому с ним практически очень трудно было бороться. Официальные критики не придумали ничего другого, как обвинить его в «пошлости», все, что не укладывалось в официоз идеологии называлась пошлостью, т.е.под нее попадала та широчайшая сфера жизни человека, которая составляла существо его «живой жизни».Поэтому путь завоевания Окуджавой своего официального признания отражал путь постепенной демократизации общества, «смены вех».
Характерная деталь, рассказанная самим поэтом. «Как - то вызывают меня в одну очень высокую организацию (ЦК КПСС –автор) и говорят: «Что это за песню Вы поете – о каком-то Леньке Королеве. Куда она может звать нашу молодежь?» Проходит некоторое время, приглашают меня снова туда и теперь говорят: «Зачем Вы поете песню о дураках? Есть же у Вас прекрасная песня о Леньке Королеве. Вот и пойте ее»

Обратим внимание на интересный акцент: песня, по мнению социдеологов, должна была обязательно куда-то звать. За автором слушатели должны были идти. Фрагмент еще из одного устного выступления поэта: « В одном фельетоне… была такая фраза «На эстраду вышел кудрявый молодой человек (я был тогда кудрявый несколько) и стал петь какие-то пошлые непонятные песни, но за таким поэтом девушки не пойдут, девушки пойдут за Твардовским и Исаковским…» Время менялось, но Окуджава не подстраивался под него. Он пел о том, что волновало его, о чем он думал, осмысляя жизнь. Он пел песни-исповеди. Его уже знали, ему уже верили. Пространство его мыслей и чувств вбирало в себя размышления о сути человеческой жизни, об устремлениях человека, его любви и надежде. Одновременно усложнялся мир его исканий и духовных переживаний. И можно предположить, что эволюция его творческих поисках не «металась» в поисках оригинальности, она развивалась в одном «русле», составляющем внутреннее существо его яркого самобытного таланта.

Эти размышления становились все более глубокими, а это требовало изменения формы и тональность его песен. Первые песни Окуджавы были более ритмичными, энергичными («Возьму шинель и вещмешок, и каску», « Из окон корочкой несет поджаристой», «Один солдат на свете жил», «Вы слышите, грохочут сапоги»…) Да, это были песни, в основном посвященные военной тематике. Но восприятие поэтом войны на первом этапе творчества еще более внешнее – отсюда маршеобразный ритм их звучания. Позже Окуджава будет писать о войне по - другому, в иной тональности («Господа юнкера»)
В 80-е годы песни Окуджавы становятся более мелодичными.(«После дождичка небеса просторны», « В день рождения подарок преподнес я сам себе», «Что-то дождички удач падают нечасто»…). Уже в 70-е годы поэт шел как бы против течения. Если эстрадная советская песня все больше опиралась на ритм («Королева красоты», «Жил да был черный кот за углом» и др.) пока не пришла к его полному доминированию, теряя при этом литературный поэтический текст, Б.Окуджава погружался в глубину своего поэтически-философского видения и осмысления мира.Амплитуда социального времени своеобразно накладывалась на его личное (биологическое) время, создавая настоящие шедевры песенного творчества. Его песни становились все более философичными, и эта философичность не заявлялась, как раньше открыто, а растворялась в содержание текста, составляя его внутреннее существо. Романтизм молодости, окрашенный ироний, превращался в мудрость, подсвеченную все той же иронией.

АУДИТОРИЯ

Мы рассмотрели политическую составляющую времени, т.к. именно она определяет уклад жизни,систему мировидения и мироотношения, все многообразие социальных связей в обществе. Но, переходя к рассмотрению вопросов аудитории, т.е. специфики восприятия песенного творчества Окуджавы определенными группами людей, мы понимаем, что одним объяснением характера времени нам уже не обойтись. Как содержание любого произведения искусства определяется в конце концов личностью автора, так и восприятие произведений творчества зависит от особенностей внутреннего мира потребителей искусства. (Без зрителя – нет картины -,говорил Пикассо).

Характеристика слушателей песен Б.Окуджавы (в условиях эволюции его творчества и его публичного проявления) тоже очень сложная и емкая задача, поэтому мы выделим в ней, как нам кажется, две важнейшие грани.
Первая более очевидна и напрямую связана с особенностями политического времени. Время и условия общественной жизни (форм функционирования видов искусств) формирует аудиторию. Но формирует ее не однозначно – аудитория расслаивается. И в ней всегда есть группы людей противопоставляющих свои запросы, ожидания и интересы официальной политике и официальному искусству. В них тлеет ожидание «другой жизни», они «ждут перемен».Даже в самые жесткие годы сталинизма определенные группы людей слушали официальные песни, но одновременно знали и другие. Чем дольше затягивался период советского пропагандистского искусства, тем заметнее накапливалась «энергия ожидания». Блатной, городской фольклор, жестокие романсы передавались как настоящее народное искусство из уст в уста.
И когда появились песни Б.Окуджавы, они сразу привлекли внимание студенческой молодежи, творческой интеллигенции, т.е. той части аудитории, которая всегда жаждет нового. Энергия ожидания сразу получила оригинальные образцы нового песенного искусства. Эффект контраста был плодотворным и ошеломляющим. Но об этом сказано уже достаточно много, поэтому мы хотели бы обратить более пристальное внимание на другой аспект взаимодействия автора-исполнителя и слушателя.
Внутренняя жизнь человека, готового воспринимать высокое искусство (поэзию, музыку, живопись и т. д.) «многослойна». Человек в первую очередь живет общественной жизнью, выполняет разнообразные социальные роли, т.е. живет по правилам, установленным обществом. Это выражается в том, что он говорит, как действует, как определяет круг своих потребностей, какие цели ставит перед собой, как их добивается и т. д.
Это, так сказать внешняя канва его жизни. Но жизнь, как сказал Ромен Роллан, это то, что происходит внутри нас. Человек, являясь частью общества, тем не менее не перестает быть индивидуумом, всегда остается «один на один» с собой. Все потрясающее многообразие человеческого бытия («широк человек – я бы сузил» - говорит устами своего героя Д.Карамазова Ф.Достоевский) оттеняется неизмеримой глубиной человека, т.е внешние связи (ширина) подчеркивают современное состояние человеческого общества, а внутренние - его «животную» глубину (подсознание, в первую очередь) Естественно эти две координаты: ширина и глубина не автономны, они взаимодействуют, и их взаимосвязи различны в разных житейских ситуациях..
Человек вынужден противостоять времени, болезням, смерти. т.е. в той или иной степени(на уровне осознания) существует в экзистенциальном мире опасностей, тревог, забот и т.д. И в современной жизни это осознается и проявляется внешне не всегда открыто (в виде жесткой целеустремленности, агрессивности, несогласия). А в уходе в свой внутренний мир., создание собственных «островков спасения» (семьи, увлечений, «республик грез»…), спасения от житейских невзгод, бытовой неустроенности, противостояния неудачам…

И все символы, реалии этой внутренней жизни человек переводит на обычный язык веры, надежды, любви, личных нравственных постулатов, ища в искусстве спасения от жизни, если она его не устраивает или что-то недодает ему (по его мнению).
Поэзия Булата Окуджавы при ее философско-предметном анализе является, на наш взгляд, одним из таких «островков спасения». Поэтому в ней есть все- от разочарований и утешений, потерь и надежд. В ней человек может «создать себе богиню по образу и духу своему» . В этом акте «сотворения», может быть, важно не только то, что создается богиня. А то,- что «по образу и духу своему». Маленький человек приравнивается здесь к богу. Как можно еще продуктивнее поддержать человека, поднять его в его собственных глазах? Будучи московским муравьем, которому девочка несет в узелке как завтрак «кусочек дня», этот маленький человек становится равным огромному городу. «Ах, этот город он такой, похожий на меня, то грустен он, то весел он, но он всегда высок…» Где гусар, влюбленный в Амалию и после смерти стоит перед ней коленопреклоненный, тем самым побеждая смерть. И хотя « у жизни со смертью еще не окончены счеты свои», жизнь сильнее смерти, так как она по природе своей – первоначальна… Человек становится у Окуджавы на колеи только перед любовью!
Поэзия Б.Окуджавы помогает быть человеку высоким внутри самого себя. Это «философия существования», основывающаяся не на страхе перед тяготами жизни и даже самой смертью, а на вечных ценностях человеческого бытия, на самоутверждении, самодостаточности личности.
Окуджава называл себя «грустным оптимистом» и этот оксюморон передает суть его мировоззрения. Он верит в жизнь, хотя жизнь грустна. Жизнь грустна, но если не верить в нее, нет другой опоры человеческому существованию. Грусть Окуджавы, о природе которой более подробный разговор пойдет в дальнейшем, становится в его песнях спасительным заменителем более жестких и разрушительных переживаний - пессимизма, отчаяния… Разве же не могла привлечь такая поэзия миллионы своих почитателей?

В беседе, преданной по Ростовскому радио в октябре 1966 года, речь зашла об исполнении песен «Ленька Королев» и «Дежурный по апрелю» и корреспондент, сравнивая тональности исполнения этих двух песен, сказал, что нередко эти песни поются любителями «несколько фривольно» и как добавил сам Окуджава с «дешевым пошибом». « А «Ленька Королев»,- размышлял Окуджава, - песня более строгая, более грустная и более мужественная. А что касается «Дежурного по апрелю» так она вообще-то не так легкомысленна, как ее представляют себе некоторые. Эта песня о молодом человеке, у которого, может быть что-то неудачно в любви, я не знаю, какой-то элемент одиночества в жизни появился. Об этом беспокоится его мать. И тут появляется святая ложь. Не хочется огорчать мать. И сын начинает ей рассказывать, что он не одинок, а просто дежурит по апрелю и чувствует себя прекрасно. Вы сами, наверное, знакомы с этим чувством. Это бывает часто. Вот что касается этой песни.» (В. Бондаренко Интервью с Булатом Окуджавой. Ростовское радио Молодежная радиостанция Дона «Парус» 1966 – 2 октября.)
Погружение в творческую мастерскую поэта показывает, в какие сложные взаимоотношения вступают чувства между собой. Слова – вроде бы о веселом – в утешение матери, а мелодия грустная, так как она первична и пробивается в голосе непосредственно.
Корр .: Как видите, нет того пессимизма, который часто приписывают Булату Шалвовичу.
Окуджава : Я несколько слов хочу сказать по этому поводу. Пессимизм у нас неправильно расценивается. Пессимизм это неверие в жизнь. Много моих песен грустных. Это другое дело. У меня и моих сверстников моего поколения сложно сложилась жизнь и элементы грусти, естественно могут быть. В этом ничего предосудительного нет. А пессимизм это неверие в жизнь, А я человек очень жизнелюбивый и верящий в жизнь. И может ради этого делающий то, что я делаю. Значит, нужно как-то не путать эти два термина».(Там же).
Слова Окуджавы можно истолковать и так: грусть есть реакция жизнелюбивого человека на объективные тяготы жизни. – жизнеутверждающий экзистенциализм, получается. И это, возможно, еще один штрих к пониманию особенностей его творчества.
Драматизм жизни (на войне он мальчишкой ощутил ее эфемерность) с возрастом стал пониматься как определенная сущность бытия как такового.
Война обожгла Окуджаву в том возрасте, когда он только понял ее красоту и силу. Она облучила его дальнейшие размышления о жизни. И в его песнях ощущается «ненадежность» жизни, но она уже «крещена» тем ощущением ее силы, которая вошла в него с чувством, что он остался жив.
И здесь мы подходим к самой высокой составляющей нашей статьи – Личности творца, т. к., не смотря на время, на условия становления художника и особенности ожиданий аудитории, все определяется в конце концов (а может, да и скорее всего – в начале!) своеобразием творческой личности, степенью ее художественного таланта.

ЛИЧНОСТЬ

Талант – всегда тайна.»Так природа захотела», - лучше не скажешь. Но запомним – природа! Возможно, природе в ее стихийном самосовершенствовании жизни нужен был особый двигатель развития – более высокие способности одних особей в сравнении с другими. Можно предположить, что и в животном мире есть существа более организованные, сильные, конкурентноспособные в сравнении со своими братьями по биологическому классу, виду и т. д.
Разгадывание тайны таланта художника напоминает проверку гармонии алгеброй. Что можно сказать почти уверенно – талант соединение разных слагаемых. Так как ведь и талант может быть разным (в разновидностях, уровне и т. д.) Очень важна внутренняя «жизнь» таланта. Если мы обратимся к поэзии великих, то увидим в стихах у многих звучит тема одиночества. Пушкин: « Ты царь, живи один…», Лермонтов: «Выхожу один я на дорогу…», Есенин: «Стою один среди равнины голой…» И это не «проходные» строчки, а заветы из программных стихов, раскрывающих суть поэтического видения мира великими поэтами. У Окуджавы тоже есть строка из «Арбатского романса» – (А как можно забыть, что Арбат для поэта – духовная родина) «К прогулкам в одиночестве пристрастье…». Эти слова приоткрывают «окно» во внутренний мир Окуджавы.
Во многих воспоминаниях современников говорится о том. что Окуджава был всегда «сам по себе», даже в кругу друзей он держался как-то обособлено, отстраненно что-ли. Нет, он был со всеми, но в то же время жил напряженной внутренней жизнью. На одном из публичных выступлений ему был задан вопрос: Вы одиноки? (Симптоматичный вопрос, который возможно сформировался у спрашивающего неслучайно, а в раздумьях над творчеством поэта) Окуджава ответил: «А что неужели по мне видно, что… (смех в зале, аплодисменты). Нет, я достаточно общительный человек, но иногда бывает хочется спрятаться, бывает так…)» Сам Булат Шалвович, сравнивая себя с Высоцким, говорил: «И в жизни я был склонен к одиночеству».(Цит. по: Голос надежды, Новое о Булате Окуджаве. М., - 2005. – С. 328). Конечно же, и одинокий человек может быть общительным. Речь идет об одиночестве совсем другого порядка – одиночество ведь тоже может быть разным. О внутреннем одиночестве, о свойствах личности жить напряженной внутренней жизнью. Вспомним тютчевские строки: « Взрывая, возмутишь ключи, Питайся ими и молчи…» К.Ваншенкин, близко знавший Окуджаву, говорил: « В нем сочетались любовь к общению и тяга к одиночеству?» (Цит. По: Кондратова Т.И. «… И наша жизнь будет иметь смысл» // Голос надежды. Новое о Булате Окуджаве. Вып. 2 М., Изд. Булат – 2005. – С.294.). Так может быть, сочетание этих двух противоположных стихий и рождало этот необычайный эффект своеобразия его личности?

А что рождает такое «духовное одиночество», « к прогулкам в одиночестве пристрастье»? О, очень многое! Но в первую очередь, думается, грусть. Веселье требует общения. Но ведь и грусть бывает разной. Когда люди общаются между собой, их объединяет конкретика. Когда же художник остается наедине с собой, он остается наедине с целым миром. Вот тут то его сознание и создает свой собственный мир.
Есть у Окуджавы известная песенка «Веселый барабанщик» Она даже дала название третьей книге стихов поэта, выпущенной в Москве в 1964 году. А название книги всегда концентрат определенной идеи. Правда, книга по первоначальному плану должна была называться «Последний троллейбус», но редакторам такое название показалось слишком пессимистичным. В одноименной песне «Последний троллейбус» речь идет о том, как Окуджава спасается от одиночества, к которому «уже подступает отчаянье», молчаньем пассажиров, которые всегда приходят на помощь. Вот ведь каким бывает одиночество, впрочем, оно разнообразно как сама жизнь, так как всегда наполнено этой жизнью.

Есть у песен «Последний троллейбус» и «Веселый барабанщик» очень тонкая связь. Грань, которая их соединяет – разные вариации грусти и отношение к ней автора в этих разных ситуациях. О чем же песня «Веселый барабанщик» и почему автор дал ей такое название? Да, вроде бы ничего особенного… Поэт обращается к неизвестному читателю-слушателю с просьбой,трижды, как заклинание, повторяя ее: «Встань пораньше, встань пораньше, встань пораньше…» Видимо, очень важно встать пораньше, вместе с дворниками, « маячившими у ворот» и разумеется, с самим автором. Только ранним утром может случится чудо: «Ты увидишь, ты увидишь, как веселый барабанщик в руки палочки веселые берет» Начинается день, полный суматохи и людского водоворота, потом – вечер – «заговорщик и обманщик». Сумятица, полночь, туман… И самое главное - вечер «темнотою все на свете обоймет»… Темнота – вот что подстерегает человека на улицах города. И что? Да, вот барабанщик, у которого изначально, по предназначению – веселые палочки, т.е барабанный бой запрограммирован на «веселье» ,как символ противостояния тому, что творится на улицах. Барабанщик вопреки всему «вдоль по улице проносит барабан». «Грохот палочек то ближе он, то дальше» (грохот, обратите внимание –а значит, его невозможно не услышать). И двигается барабанщик взад-вперед – специально для тебя…

Барабанщик – знаковая фигура в творчестве Окуджавы и барабан – знаковый предмет. Они должны будить, встряхивать людей к другой жизни, в которой не должно быть сумятицы, обмана, тумана, темноты. Он выбивает веселую, жизнерадостную дробь. Он хочет, чтобы вы услышали хотя бы веселые нотки… А что, так в жизни и бывает: когда мы слышим дробь барабана, в нас оживают совсем иные ритмы. Совсем простая вещь и в то же время – прямо –таки волшебный инструмент. Так Окуджава умело превращает музыкальный инструмент в символ, а барабанщика – в символическую фигуру, смешивая будничное и возвышенное.
А песня - грустная. Последние строки: «Неужели ты не слышишь, как веселый барабанщик, вдоль по улице проносит барабан?! (обратите внимание на очередность итоговых знаков, на их взаимосвязь). Получается, что тот, к кому так настойчиво поэт обращается, не слышит веселого барабанщика. Это если читать текст. Когда же он поет, последняя сточка повторяется уже с утверждением и отношением автора: «Как мне жаль, что ты не слышишь, как веселый барабанщик…» Отсюда недалеко и до скрытой тревоги. (См.: А.Анпилов Как в зеркале. // Голос Надежды. Новое о Булате Окуджаве. Вы. 2 М., - С-396.).

Это песня может служить небольшим «плацдармом» для понимании природы грусти Окуджавы и способов ее выражения. А значит особенностей его внутреннего мира, состояния его души. Грусть у него «разлита» не только в разных стихах, она присутствует вроде бы даже в «веселых».
Песня «Веселый барабанщик» привлекла внимание создателей фильма «Друг мой, Колька», фильма в общем-то тоже не очень веселого, но с нестандартной фигурой мальчишки-героя и по-своему -жизнеутверждающего.
Композитор С.Шварц написал веселую пионерскую песенку. На этом примере хорошо видно, как взаимодействуют в песне музыка и стихи, как тональность влияет на основную мысль автора и, собственно, создает ее.
Окуджава начинает петь эту песню так, словно сдерживает слова, готовые куда-то устремиться. «Встань пораньше…». Ударение (смысловое и тональное) делается на первом слове «встань», которое начинает обволакивать слово «пораньше». Поэт не спешит, как будто он понимает (знает) , что ничего особенного (того, что он хочет) не произойдет: веселого барабанщика все равно не услышат. В таком темпе начинается каждый куплет. Своим пением поэт «оттягивает» слова назад. И то уже начинает «работать» обволакивающая грусть Окуджавы. Манеру пения можно сравнить с описанием Окуджавы из другой песни, только с иным знаком:
Еще он не сшит, твой наряд подвенечный
И хор в твою честь не поет,
Но время торопит возница беспечный
И просятся кони в полет.

Слова «Веселого барабанщика» тоже просятся « в полет», но возница (не беспечный, а озабоченный результатом) не торопит их, а сдерживает, насколько можно сдержать.
А вот композитор выступает в роли «беспечного возницы». Он меняет тональность и темп исполнения. «Встань пораньше» теперь звучит энергично, почти порывисто. Как дробь самого барабана. Такой барабан уже нельзя не услышать. И концовка «Неужели ты не слышишь» получает две трактовки В первой она звучит как случайная, искажая смысл идеи Окуджавы. Во-второй, она знаково меняет акцент (у Окуджавы все происходит органично) , но такой контраст услышит, «расшифрует» только очень «натренированное» ухо.

Так грустная песня становится веселой. Это напоминает значение ударение в восточных тональных языках. Или в русском в редких случаях, когда, например, можно тонально сказать слово «да» так, что оно будет звучать, как «нет».Здесь два урока. Один из них заключается в значении музыки (он пригодится в дальнейшем), второй приоткрывает творческую мастерскую Окуджавы и демонстрирует, как тонко, ненавязчиво он ведет свою магистральную мелодию « грусти», а точнее – не ведет, а органично «дышит» ей. А вот выражает поэтически вторым или третьим планом.
Второй пример, может быть, еще боле удивителен и показателен для понимания личности автора. В нем поэт настолько виртуозно «спрятал» свое отношение грусти, что его вообще как бы и нет. Одну из своих песен Окуджава назвал «Главная песенка»(!)
Наверное, самую лучшую,
на этой земной стороне,
хожу я и песенку слушаю –
она шевельнулась во мне.
Она еще очень не спетая,
Она зелена как трава,
но чудится музыка светлая.
И строго ложатся слова.
Что же мешает автору: ведь он уже слушает в себе эту песенку – она «шевельнулась» в нем? Более того, она вроде бы начинает звучать «сквозь смех наш короткий и плач» (смех - короткий, а плач – какой?)
Сквозь время, что мною не пройдено,
Сквозь смех наш короткий и плач
Я слышу: выводит мелодию
Какой-то грядущий трубач.
Что же это за песенка такая, которую не смог спеть поэт?
Легко, необычно и весело
Кружит над скрещеньем дорог
Та самая главная песенка,
Которую спеть я не смог.

А не смог спеть Окуджава «легкую, веселую» песенку со «светлой мелодией» И если она была совсем рядом, уже «шевельнулась» в нем, значит такая песня по своей природе не отвечала его натуре. Значит, не для Окуджавы «веселые, светлые песенки», как в свое время не для него была «земля сырая». « Так природа захотела…»

Нельзя не обратить внимание на важные слова «кружит над скрещеньем дорог». Значит, «веселая песенка» к тому же не знает своей дороги? Куда ей направляться? Веселого барабанщика не слышат. А веселая песенка вообще не поется… И наконец, на наш взгляд – главное, самое первое слово – «Наверное, самую лучшую…» - в этом контексте слово «наверное», имеющее два значения – «несомненно, верно, точно» и «вероятно, по-видимому» несет в себе оттенок этой вероятности, т.е. поэт еще не совсем уверен, что веселая песенка для него - самая главная.
И опять-таки решающее слово говорит музыка. – она высвечена внутренней грустью, грустью от того, что не получилась веселая, светлая песенка или грустью, что ее вообще автору нельзя спеть? Не получилась «Главная песенка»? Зато получилась песенка о «Главной песенке» и, как всегда, – с легкой печалью, светлым сожалением. Это ли не кредо поэта?
Индивидуальность и своеобразие поэтического мира определяются своеобразием мироотношения и мировидения. Если посмотреть на песенное творчество Окуджавы в целом, то можно заметить одну интересную особенность. В его песнях перемешены реальный и вымышленный мир. Поэт нередко обращается к истории (к событиям, свидетелем которых он не был) или описывает придуманные ситуации. Например, война. Реальная война самого Окуджавы « Ах, война, что ты сделала подлая». «Здесь птицы не поют», «Ленька Королев»… А вот война, где реальность смешана с символикой в одном тексте: «Отшумели песни нашего полка», «Бумажный солдатик»…) А вот война воображаемая (абстрактная, хотя подана в реалиях жизни): « Все убиты и флаг их приспущен». «Наша жизнь не игра»…
Еще одна особенность: иногда возникает ощущение, что в довольно значительной части своих песен Окуджава смотрит на мир как бы со стороны. Возникает ощущение необычного театра.(не упраздненного, а утверждаемого театра). Таким образом, жизнь его персонажей достигает большого обобщения, а в целом – значительного обобщающего масштаба.
Эволюция внутреннего художественного развития (выбор тем, образов, реакция на текущие события) не зависит у Окуджавы от перемен политического времени. Он цельная натура, если не считать первые поэтические опыты. Движение его творчества обусловлено движением во времени собственной души.

Смешение реального (сегодняшнего) времени и времени исторического (представляемого) дает необычный объем движения его мыслей и переживаний. Но мир в его песнях предстает целостным, более полным, живым, чем у тех поэтов, которые старательно «подстригают» бегущую действительность.
Какое представление мы можем получить о нашем времени из песен Окуджавы? Отвечая на этот вопрос, исследователь его творчества может глубже понять своеобразие его личности, а значит - и его творчества. Мир песен Булата Окуджавы уникален, причудлив, символичен. Он писал в основном о «смерти и любви», а вечные темы всегда устремлены в далекое будущее.
Мы говорим о песенном творчестве, так как стихи, не ставшие песнями, а большинство из них и не могли стать песнями в силу законов поэтики- это совсем уже другой мир, более реальный, конкретный. И сравнительный анализ песен и стихов еще одна актуальная тема окуджавоведения.
И здесь мы подходим к ключевому пункту нашего небольшого исследования: какую же роль играли в творчестве Окуджавы музыка и исполнение

ТВОРЧЕСТВО

То, что песенное творчество Б. Окуджавы необходимо рассматривать в тесном внутреннем единстве поэтического (литературного) слова, музыки и исполнения – аксиома. Добавим еще одну важную составляющую -слушателя. Однако, эта истина не сразу стала очевидной. В первое время критики писали в основном о стихах поэта.(сноска) И лишь значительно позже исследователи обратили внимание на роль музыки. Это возможно, частично объясняется самим феноменом авторской песни, т.е. огромной ролью именно авторского исполнения, которому вначале не придали достаточного значения (не с чем было сравнивать) и тем, что сам Окуджава многократно повторял, что он плохой музыкант (гитарист) и отдавал безусловный приоритет литературному тексту. Теперь уже очевидно и то, что песенное творчество Б.Окуджавы (как и Ю.Визбора, В Высоцкого, Н.Матвеевой, А.Галича) не получило бы такого ошеломляющего резонанса, если бы автор оставил только стихотворные тексты. Почему же музыка сыграла такую огромную роль в воздействии на аудиторию? Почему на современной поп-эстраде она явно доминирует, причем порой действует на массового слушателя магически? Для того, чтобы лучше понять роль музыки в жизни человека, обратимся к ее истокам. Эта тема настолько важна для понимания значения музыки и действия ее внутренних ресурсов, что автор считает необходимым шире развернуть свою аргументацию.
Природа заложила во все живое две важнейшие базовые основы - безудержное стремление к продолжению рода и сильнейшие инстинкты по сохранению рода. И снабдила эти две функции мощнейшими механизмами.

Вся наша жизнь - сплошное доказательство роли половой любви (инстинкта размножения). Скажу вещь совершено крамольную: и война, как антитеза любви и размножения, по самому большому счету является природной необходимостью для выживания рода человеческого, как такового. Разумеется, я не апологет войны, но чем и как иначе можно объяснить тот факт, что из последних пяти тысяч лет цивилизации человечество не воевало всего восемь?
Собственно звук, шумовые (близкие к музыке и ритму) неорганизованные проявления изначальны в природе: шум волны, грохот прибоя, рев, завывание ветра, шелест листьев, движущегося песка и т.д. - «язык» природы. Все живое росло, формировалось и функционировало в этой звуковой «плаценте».
В живой природе звук служил и служит важнейшим «инструментом» для передачи жизненноважной информации в любом животном сообществе (стае, стаде и т.д.) и используется многими низшими животными (например, насекомыми). Особую роль играл и играет звук (особенно ритмический звук, танец, напевание) в половом отборе.
Ч.Дарвин, исследовавший вторичные половые признаки человека в своем фундаментальном труде «Происхождение человека и половой отбор», говорил о том, что «первоначальное употребление голосовых органов и их усовершенствование стояло в связи с размножением видов» (Ч.Дарвин Голос и музыкальные способности / Ч.Дарвин Происхождение человека и половой отбор. Выражение эмоций у человека и животных. Под. Редакцией акад. Е.Н.Павловского. М., - АН СССР. – 1953 . – С.611). Оказывается, добавлял он «музыкальные тоны при известной последовательности и ритме доставляют человеку и другим животным удовольствие и это с трудом поддается объяснению …Так как ни наслаждение музыкой, ни способность производить музыкальные звуки не принадлежат к способностям, сколько-нибудь полезным человеку в обыденной жизни, то их нужно отнести к наиболее загадочным из всех его способностей» (Там же. – С-613-614.).
Музыка пробуждает многие эмоции, кроме ярости, ужаса, страха, и в первую очередь - чувство нежности и любви. Приведем два высказывания, между которыми лежать тысячелетия, « Музыка обладает силой низводить небо на землю»-, гласит китайская летопись. А вот метафора нашего современника:
Силой песни быть людьми
Могут даже змеи,
Силой песни из людей
Можно делать змей. Н.Матвеева.

Музыка обладает колоссальной емкостью и скрытой энергией, т.е связана в первую очередь с миром чувств, который имеет несравнимо большую историю, чем мир слова (разума, рассудка).
Для нас важно подчеркнуть, что воздействие музыки связано с субстанциальной природной основой человека - сферой любви (размножения). « Прародители человека (сноска вниз. Кстати, Дарвин никогда не утверждал, что человек произошел от обезьяны, он говорил, что
предком человека является обезьяноподобное существо. А это – большая разница) … прежде чем приобрели способность выражать взаимную любовь членораздельной речью, старались пленять друг друга музыкальными звуками и ритмами…
Страстный оратор, певец или музыкант, который своими разнообразными звуками или модуляциями голоса возбуждает самые сильные эмоции в своих слушателях, едва ли подозревает, что пользуется теми же средствами, которыми в отдаленной древности его получеловеческие предки возбуждали друг у друга пламенные страсти во время ухаживания и соперничества» Там же – С. 616-617).

Естественно, за многие века цивилизации формы музыки и отношения к музыке стали иными, но суть, запечатленная в подсознании человека, осталась прежней. Здесь кроется корень загадки воздействия музыки. Важной составляющей в этом звуковом спектре является голос человека. С одной стороны музыка (ритм, мелодия существуют в стихах в «свернутом» виде, т.е в виде сконцентрированной энергии. И музыка, как уже говорилось «произрастает» из текста (его ритмики, мелодики), но, стремясь в свое собственное царство, «самостоятельное в своей собственной сфере» (Гегель Эстетика т.3. М., Искусство. -1971. –С-318.) , она насыщает смысл текста эмоциями, значительно расширяя пространство мыслей и чувств и в этом пласте их сосуществования.
С другой стороны, если музыка как суверенное искусство несет с собой безграничный мир глубинных эмоций, слово, как концентрат мысли, предоставляет слушателю иной мир переживаний и чувствований. Но самое главное – их синтез составляет сплав такой энергетики, которая по сути равна всему лучшему, что составляет сущность человека.
Внутренние, глубинные механизмы воздействия музыки на человека нам практически пока недоступны. Это вопросы изучения мозга. Но мы можем хотя бы чисто механически, на самом первом, поверхностно-описательном уровне попытаться представить, в чем же состоят отличия в восприятии слов и музыки в песне и в чем состоит самая первичная среда их взаимодействия.
Когда мы в первый раз слышим песню, мы воспринимаем ее стихотворный текст «постепенно», по мере движения строк. Мы еще не заем содержания всего стихотворения, его смысла, идеи. Они только начинают накапливаться в нас. Мелодия же песни, повторяясь в каждом куплете, имеет в таком случае преимущество перед словами, т.е при восприятии песни сразу возникает приоритет чувств. У тому же мелодия проще для восприятия и запоминается легче, чем слова. В дальнейшем, когда мы слушаем песню, мы начинаем запоминать ее слова, уже хорошо зная мелодию. Постепенно при дальнейших прослушиваниях или собственном напевании идет все более глубокое погружение в смысл речевого текста, причем происходит оно в закрепившемся эмоциональном поле, созданном музыкой.

Следующая, как нам кажется, немаловажная деталь. Когда мы поем строки песни, слова в них «растягиваются» Чем напевнее, протяженнее мелодия, тем продолжительнее это звучание слов. Попробуйте прочитать и пропеть первую строки великого стихотворения Лермонтова «Выхожу один я на дорогу…» .Или гениальные строки из «Франсуа Вийона»: «Пока земля еще вертится…» Распевание слов позволяет им дольше звучать, а значит глубже вслушаться в него, полнее раскрыть их смысл. Между словами в песни устанавливаются несколько иные отношения, усиленные музыкой. То, что составляет внутренние связи между смыслом слов, наполняется музыкой, а значит чувствованием. Чувства начинают влиять на восприятие смысла, они усиливают чувства, заключенные в словах, поднимают чувства, которые были до пения в «свернутом» виде на иной уровень. Может быть, именно этот эффект имел в виду сам Б.Окуджава, многократно подчеркивающий, что он исполняет стихи под музыку, что главное в его песнях – поэтический текст. А музыка «жила» в нем. Как же иначе истолковать его слова: «Всегда мечтал родиться музыкантом. Единственным моим желанием было – с помощью музыки выразить все то, что я думаю и переживаю.» (М. Квливидзе Беседа с Булотом Окуджава. // Голос надежды. Новое о Булате Вып. ;. М., 2007 – С. 109.).

Большое разнообразие в векторе звучания слов одного и того же поэтического размера объясняется вариациями разной длины слов в одной строке. Распевание ударных слогов, слов, опять-таки концентрирует чувство и способствует многообразию звучания в среде односложных, среднесложных и многосложных слов.
Это общие характеристики, они проявляются в каждом конкретном случае в условиях звучания песни и звучании конкретного голоса. Мелодия и ритм зависят от содержания, выраженного определенной структурой стиха. Интересно было бы рассмотреть в этой связи соотношения ритма и мелодий в песнях Окуджавы и их зависимость от текстов стихов.
Однако посмотрим теперь внимательнее на само понятие «голос» .Глубже всех, на наш взгляд, определил его значение в отражении духовного мира человека, своеобразие его личности - Гегель, который полагал что голос «представляет собой главный способ, посредством которого человек может обнаружить свое внутреннее существо» (Гегель. Соч. в 14 т. т.3. М., Госполитиздат. – 1956. –С. 117.)

Многие исследователи звучащей речи правомерно выделяют интонацию, как наиболее яркую ее характеристику. Так, Г.О.Винокур, говоря о средствах, создающих своеобразие речи, главным средством называют интонации. (См.6 Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. М., Учпедгиз. -1959.) Некоторые исследователи звучащей речи усматривают в интонации средство передачи « смысловых и эмоциональных оттенков» (Зарва М.В.Слово в эфире. М., Искусство – 19 - С.3-10). «Смысловой информации» (Соловьева А,И. Основы психологии слуха. Изд. Ленинградского ун-та. – 1971. – С. 163),». «единство проявления мысли, чувств и воли человека» (Блинов И.Я. О русской речевой интонации // Учен. Зап. Москов. гос. пед. ин-та им. В.И Ленина. Т. 89. Вып. 6. М., -1956. –С 4.).
Для нас в контексте данной статьи важна мысль Б.В.Асафьева о том, что речевая и чисто музыкальная интонации – ветви одного звукового потока. (См.: Асафьев Б.В. Речевая интонация М.-Л., Музыка. – 1956). Но нас все-таки больше интересуют сейчас выразительные возможности голоса.

Среди составляющих звуковых элементов речевой интонации (мелодика речи, ее ритм, интенсивность, темп, тембр речи, фразовые и логические ударения) особое место принадлежит тембру голоса, т.е. его звуковой окраске, придающей речи самые разнообразные эмоциональные, экспрессивные оттенки. Если все остальные характеристики интонации подвижны и регулируются отношением говорящего, поющего к предмету речи, слушателю-собеседнику, ситуации общения (исполнения), тембр голоса задан человеку от природы. Он создает звуковую окраску звучания. Есть гипотеза, что именно тембр голоса оказывает особое воздействие на мозг слушающего человека. Окраска голоса всегда индивидуальна (как диласкопические линии на пальцах). И есть такие голоса, которые обладают удивительным, почти магическим эффектом своего воздействия.
На значение звучания голоса автора (в контексте музыки) исследователи обращали внимание на одну интересную особенность. Так, Н.Зоркая, одной из первых заметила, что прослушивание песен Окуджавы не в живом исполнении автора, а в магнитозаписи или на грампластинке дает «возможность вслушивания, контакт с песней, как с книгой» «По моему желанию – только переверни пластинку, только верни назад иглу, только переверни или отмотай пленку – Окуджава поет мне столько, сколько я хочу, и никогда не устает.» (Зоркая Н. Авторская песня на пластинке. Два портрета. // Рождение звукового образа. Художественные проблемы звукозаписи в экранных искусствах и на радио. М.. Искусство. - 1985. – С.186.)

К этому важному наблюдению, с которым согласятся многие любители авторской песни, добавим еще одну существенную деталь. Мы слушаем голос, отделенный от человека. Несмотря на потери конкретной визуальной информации при дистантном общении, эта информация частично восполняется в другом качестве и на другом уровне. Голос, отделенный от человека, живет самостоятельной жизнью. Он заставляет в большей степени вслушиваться в глубину звучания, и, это, естественно, повышает его собственную информативную ценность. Речевая и музыкальная информация обогащается работой воображения, которое заметно активизируется механизмами слухового восприятия.
На эту психологическую особенность восприятия звучащего слова, отделенного от человека, обратил внимание еще Бернард Шоу, великолепный оратор, выступавший по радио в 3о-е годы. Говоря о микрофоне, как «беспощадном сыщике», проникающем во внутренний мир человека без его ведома. Шоу писал о том, что при прослушивании речи, песен, записанных на пленку, усиливаются, оттеняются интонации голоса, которые остаются без внимания при контактном речевом общении. «Интонации нашего голоса, которых не услышишь невооруженным ухом, отлично слышны через микрофон… А это любопытно: микрофон фактически переносит вас в исповедальню, он делает вас совершенно другим человеком» (Цит. по кн.: Хьюз Э. Бернард Шоу. М., Молодая гвардия. – 1966. – С. 243.)
В наше время на этот эффект восприятия записанного на пленку голоса, начинающего жить самостоятельной жизнью обращали внимание Б.Ахмадулина, И. Бродский, Е.Рейн…
«Погружение» в текст - прекрасный актерский термин, отражающий суть процесса глубокого «вхождения в образ». В нашем случае – «погружение» вхождение в атмосферу звучащего текста, который начинает восприниматься как целостное органичное произведение искусства, оказывающего на слушателя «тотальное» воздействие в среде этого текста.

Можно представить, какой выразительной силой достигает в авторской песне органичное соединение прекрасной музыки, высокохудожествнных стихов и голоса автора, раскрывающего всю глубину его души. Когда мы оговорим о музыке, мы должны помнить о самобытности мелодий Вот я написал такие стихи переживаний человека – светлой печалью и грустью. Окуджава внес в народную песню (которая по своей природе была «простовата» , так как обращалась к самой широкой аудитории) элементы высокой поэзии (метафоры, тропы, сравнения…Тем самым он четче очертил свою, более узкую в отличие от народной песни аудиторию, но нашей с этой аудиторией свой особый язык.
Для того чтобы понять самые главные, магистральные темы песен Окуджавы, сделаем хотя бы беглый эскиз его творчества. И обратимся сначала к его первой песне – она в этом смысле характерна и показательна.
Песня начинается словами «Неистов и упрям, гори, огонь, гори…» О создании этой песни, отвечая на вопрос: «Расскажите, пожалуйста о самой первой своей песни. Когда, где и какая это была песня?» Булат Шалвович рассказывал: «У меня была такая песня в 1946 году, когда я был студентом 2-го курса университета. Я решил для своих друзей придумать песню, ну, я не композитор, играть не умел, писал по-немножку стихи. Я написал тогда такое стихотворение в духе старинной студенческой песни, стараясь подражать старинной студенческой песне, такой грустной, ну, типа « быстры как волны дни нашей жизни, чем дальше, тем ближе к могиле наш путь» - такого типа стихи. Потом придумал такую нехитрую мелодию. Спел, и мои друзья пели Через десять лет другой поэт Н Коржавин (Мандель) в поэме «Танька», расходившейся по стране в списках, скажет об огне, характеризуя уничтожающий «пал» репрессий, «что-то выжжено было сухим и бесплодным огнем.

Потом я десять лет о песнях вообще никаких не думал. В 1956 году некоторые стихи стал напевать под музыку. А десять лет тому назад, я помню, была передача о старинной студенческой песне, нет вообще о студенческой песне, сначала о старинных, а потом о современных. Вот, как образец старинной – была приведена моя песня. (смех аплодисменты)
Так я скоро и не смогу авторство свое доказать…» Запись выступления в клубе любителей песни медиков. Москва, апрель 1983 год)
В этой песне, как в «бутоне» заложены некоторые важнейшие темы и настроения его дальнейшего творчества в первую очередь, тема быстротекущей жизни (времени), философское восприятие и отражение конкретных реалий бытия. Образ огня, сжигающего жизнь – самая первая строчка. Поэт характеризует его как стихию – «неистов и упрям». Он понимает, что этого не изменить, потому благословляет его: «гори, огонь, гори». Но какая разница в характеристиках огня у этих двух поэтов! Вот они блестки поэтического своеобразия Окуджавы.

Для Окуджавы огонь (пламя) – символ времени как одной из важнейших философских категорий. Детали философского видения жизни обобщены в строках: «Нам все дано сполна…» Мир один для всех, на всех, но надо уметь воспользоваться богатством принадлежащего тебе мира. Это максималистская юношеская мудрость. Но уже – мудрость!
Но это еще не тот огонь, который уничтожает, а то горение, которое вдохновляет. Это огонь юности. Строки «Горит пламя не чадит, надолго ли хватит» еще впереди… В старинной студенческой песне, от которой отталкивался молодой поэт, автор призывает своих друзей веселится, пока поток времени не унес их в небытие. Окуджава видит свою жизнь по-другому. « Не всем дано любить, не всем дано понять, как хорошо гореть, гореть и не сгорать». В этом важнейшем сближении «любви и огня» заявлено творческое кредо- «гореть и не сгорать»!

Каждое четверостишие своего рода – сжатая «программа» Как же собирается двадцатидвухлетний поэт прожить свою жизнь.? Какой представляет ее себе? «Прожить лета б дотла» (жизнь – в другом варианте) Он хочет сжечь ее дотла, внутренне (творчески?) не сгорая. Проходя сквозь «горести и смех», т.е той жизнью, которая дана ему временем. А наказание? «Пускай потом ведут, за все мои дела на самый страшный суд». Согласитесь: сказать такие слова, да еще петь их публично, пусть и друзьям в 1946 году- бесстрашие надо иметь.
Одна из самых первых и популярных песенок Окуджавы –«Девочка плачет». Совершенно незамысловатыми, можно даже сказать утрированно-упрощенными словами и незатейливой мелодией передана драма жизни. Так и вспоминается лермонтовское «Мы пьем из чаши бытия с закрытыми глазами» Только у Лермонтова чеканный, кованный стих. У Окуджавы - детская песенка, почти лепет. Но ведь так в жизни и бывает. Голубой шарик (Окуджава)– мечты (Лермонтов) – оглянуться не успеешь.

Итак, главная мысль уже прорисована,на то она и главная, что варьировать ее можно всю жизнь и не исчерпаешь этот бездонный колодец… Да и в мелодиях уже слышна окуджавинская грусть.
Поэтическая эволюция темы времени (огня жизни) развивается многопланово. Она подпитывается ощущениями меняющегося возраста. Ведь знание – вещь не только социальная, но и биологическая (точнее - социально-биологическая).
Главная угроза жизни – «огонь войны». Бумажный солдатик добровольно шагает в огонь и «погибает не за грош». Но погибают и те, кто вовсе «не просил огня». Война, обжегшая душу Окуджавы, начинает восприниматься им не только как «подлая субстанция», но и как состояние общества. В песнях о войне («Господа юнкера», « Кому достанутся не знают». «Все погибли. И флаг их приспущен»… война становится непременным действующим лицом истории. Поэт вплотную подходит к пониманию неизбежности войны в жизни человечества. В одной из лучшим своих песен «Отшумели песни нашего полка» он говорит:
Спите себе братцы, все вернется вновь,
Все должно в природе повторится,
М слова, и пули, и любовь и кровь
Времени не будет помириться.
Спите себе, братцы. Все придет опять.
Новые родятся командиры,
Новые солдаты будут получать
Вечные казенные квартиры.

К войне толкает человека сама природа, породившая человека. (Всё должно в природе повторится) Песня эта поется в маршевом темпе, хотя ни о каком марше здесь речь не идет – «нас осталось мало, мы да наша боль» Дело идет к концу: «И душа уже взлетела вроде». Контраст маршевой мелодии и содержание песни, в которой поется скорее уже о будущей войне, создает музыкальный эффект «вечной темы» войны.
У оставшихся в живых:
Руки на затворе, голова в тоске
И душа уже взлетела вроде,
Для чего мы пишем кровью на песке,
Наши песни не нужны природе.

Почему же человек, постоянно пишет «кровью на песке»? Здесь как нам думается Окуджава не делает последнего шага – слишком уж страша истина. Именно природе и нужны кровавые письмена людей. У человека нет врагов в природе и она саморегулирует его положение на земле с помощью его самого. (См.: Смирнов В.В. Философия войны / Смирнов В.В. Ростов-на-Дону под тенью свастики. Ростов-на-Дону. Книга. -2006. –С. 11-18.). Конечно, эта песня была написана в годы угрозы новой страшной войны. Но тем не менее так о войне не писал не один советский поэт. И опять-таки сочетание конкретных деталей солдатской жизни 6 «пулями пробито днища котелка2 . «руки на затворе» и видение войны как трагического (для конкретного человека) всеобщего планетарного явления достигает огромной силы воздействия на слушателя.

Но и само бытие во времени начинается пониматься как самосживание человека со света. (Чем дольше живем мы, тем годы короче,)
Время настолько ускоряет свой бег, что начинает сгорать на глазах. А январи уже не «приходят» на смену декабрям-, а «налетают, как бешеная электричка». Возможно на такое психологическое переживание современного человека наложило дополнительную «нагрузку» ускорение технического прогресса, повлиявшего на восприятие и осмысление информации и времени.
В этом смысле показательна песня «Батальное полотно», В прекрасной статье, посвященной песенному творчеству Окуджавы, С. Рассадин пишет об этом произведении (статья помещена на конверте пластинки, выпущенной фирмой «Мелодия» в 1980-м году)

« Вы только что слышали «Батальное полотно», по-моему, одну из самых очаровательных песен Окуджавы, - вот только название подгуляло. Полотно? Батальное? Полно… Тут и в помине нет дотошного мастерства художника-баталиста, во всех подробностях вырисовывающего «пехотных ратей и коней однообразную красивость» Это наивный, размашистый и крупный рисунок ребенка: не в «седьмом часу пополудни» , не «Бородино» или «Ватерлоо», а «Сумерки. Природа». (Или: «Вселенная»). И точка. Или: «Где-то под ногами, да над головами – лишь земля и небо».
Ни полутонов, ни подробностей – так видит ребенок». И флейты голос нервный, более уместный на плацу, нежели при светских развлечениях. Предчувствие войны. Флейты голос нервный становится все слышнее по мере того, затихает клавесин, согревший уютные гостиные. Бывший фронтовик Булат Окуджава никогда не изображает войну или смерть как таковую, но, по мере того, как слабеют домашние запахи, вся красочная кавалькада остается один на один с землей и небом, с космосом, с пустотой, даже краски снова меркнут. Мир распался: позади –дом, впереди – смерть» (Л.А Левина Три этюда на темы Булата Окуджавы. // Окуджава Проблемы поэтики и текстологии. М., -2002. - С. 153-154.).

Нам кажется,что Рассадин ошибается. Это не картина, увиденная ребенком (Ни полутонов, ни подробностей), а именно «батальное полотно жизни», увиденное и созданное зрелым художником слова, много и глубоко размышлявшем о сути жизни и смерти.
Свое, живописное, толкование этой песни дает Н. Зоркая: « .. картины и образы Булата Окуджавы импрессионистичны, напоминают блики или кадры, высвеченные лучом поэзии, Чуть размытые, словно бы сознательно взятые без фокуса и вдруг обретающие четкость миража. Вот словно бы из сна возникает батальное полотно пушкинских времен. Из сумерек, из голоса флейты, из мерного цоканья копыт проступают очертания, фигуры, кони, люди: император в лубом кафтане, генералы свиты, блистательные флигель-адъютанты и «белая кобыла с карими глазами, с челкой вороною, красная попона»… (жаль Н.Зоркая обрывает цитату в очень важном месте «Крылья за спиною, как перед войною»- В.С.). Краски насыщаются, а - пластика становится стереоскопической, громче нервный голос флейты. (А почему он нервный? - В.С. ). Но слабеют звуки, угасают краски, картина уходит в ночь, съедается тьмой.» (Зоркая Н. Указ соч. – С. 186.).

Картина, нарисованная поэтом, действительно многозначна и дает простор для толкования. Но нам кажется Окуджава никогда не «писал» чисто пейзажных картин. Он писал песни для воплощения какой-то определенной мысли. Как уже отмечалось нами, в символической многозначности и состоит одна из ярких особенностей его поэтики.
Интересными размышлениями о песне «Батальное полотно» делится Л.А.Левина, рассматривающая текст в основном с точки зрения кинематографического подхода (пространство, цвет, фон). «Исходное состояние мира по определению бесцветно – сумерки. И фон какой-то безликий, неопределенный – природа. И вот из этой сумеречной неопределенности начинает вырисовываться изображение, наполняется красками. Сначала крупными мазками: серый, голубой, красный. Потом с некоторым отставанием прочерчиваются детали: глаза и челка лошади, следы сабельных ударов на генеральских лицах. (почему раны от сабельных ударов, а не от пуль, скажем? – В.С.) Юная стать адъютантов, золото эполет… Но почему «Батальное полотно»? Батальное полотно в русской культуре – это прежде всего Верещагин, это усеянные телами павших воинов поля, это апофеоз войны – ворон над грудой черепов и сухими кустами. Чтобы не далеко ходить за примерами: «А по полям жиреет воронье», - вот оно, батальное полотно, в интерпретации того же Окуджавы, А тут придворное катанье, вполне ирное и даже красочное зрелище. Вот только… Общее ощущение: как перед войною. И генералы только не убиты. И надежды – злые.

Левина в отличие от С.Рассадина вглядывается и вслушивается в детали «Батального полотна» как в «предчувствие войны». Кавалькада придворных всадников во главе с императором движется на войну? Да нет, это «поздние катанья». Но возможно ли такое прочтение текста Окуджавы? Думается, да, тем более что есть и подтверждающие эту мысль детали. Но при разглядывании подробностей нужно помнить и об общем духу творчества поэта, о его философском видении мира и символике его поэтики. Нам Кажется, что цитируемые авторы в основном обращают внимание на описание картины «катаний» А у Окуджавы нередко огромное значение имеет вроде бы второстепенная деталь, «затерянная» в тексте.
Нам кажется: решающее значение в понимании имеет последнее четверостишие песни:
Все слабее запах очага и дыма, молока и хлеба,
Где-то под ногами и над головами лишь земля и небо.
Лишь земля и небо…
Лишь земля и небо…
Последние слова: «лишь земля и небо» повторяются три раза. И здесь вступает в силу феномен песни. Звуки затухают, затихают, растворяются между «землей и небом», Особенно многозначительно звучат они в последний раз. Последняя строка пульсирует уже между двух миров живым и потусторонним… Да, дальше –вечная тишина того места, которое соединяет землю и небо.
Обратим внимание еще на одну важную деталь. В «поздние катания2 отправляются высокопоставленные всадники. А чем заканчивается песня – «запах очага и дыма, молока и хлеба» Явно не дворянские аксессуары жития и питания. Это опять таки «все о нас, о нас с вами». Это нас отправляет жизнь в поздние катания. Туда, где под ногами да над головами лишь земля и небо» Как не вспомнить здесь строки А Блока о «гибельном пожаре жизни» или ахматовском «беге времени»…
Да и сам Окуджава писал о «беспощадности времени» (Правда, не в песне):

Смилуйся, быстрое Время,
Бег свой жестокий умерь,
Не по плечу это бремя.

Бремя тревог и потерь. (Б.Окуджава Зал ожидания. Нижний Новгород. Изд-во Деком. – 1996. – С. 31.

Особенность песенного текста «Батального полотна» в том, что здесь мысль о смерти, о уничтожающем огне жизни высказана не прямо. Есть тонкие, чисто окуджавинские ассоциации и детали. Надо больше доверять автору – ведь он и метафорически указал на основную мысль – «Батальное полотно».
И наконец, еще один значительный факт. В некоторых изданиях, носящих характер избранного, текст опубликован без последнего четверостишия. (См.: Булат Окуджава Стихотворения. М., Сов. Писатель. -1984. – С. 202. Булат Окуджава Стихотворения. Санкт-Петербург – 2001. –С. 343.)
А вот в сборнике «Арбат, мой Арбат», выпущенном издательством «Советский писатель» в 1976 году, этот текст приведен полностью:

Сумерки погасли. Флейта вдруг умолкла. Потускнели краски.
Медленно и чинно входят в ночь, как в море, кивера и каски.
Не видать, кто главный, кто – слуга, кто барин, из дворца ль, из хаты…
Все они солдаты, вечностью объяты, бедны ли богаты.
(Указ. Соч. – С- 44).

Здесь картина совсем проясняется: все это о нас с вами, о нас вами…
Мы так подробно и детально развернули подходы различного прочтения лишь одного текста Окуджавы, чтобы показать: кК широка его поэзия, вбирающая в себя разнообразные миры, для толкований.
Одно из великих достоинств поэзии Ю Окуджавы заключается в том, что его философская песенная лирика, населенная, как уже говорилось, и сказочно-историческими персонажами, и символическими образами и конкретным бытом нашего современника, и героями ушедших эпох, говорящая о самом главном в жизни – о смерти, любви и надежде – вмещает в себя пространство души совершенно разных читателей. Своеобразие его творчества лучше проявляется в контексте бытования авторской песни, в сравнении с творчеством других ярких представителей этого уникального явления отечественной культуры: В.Высоцкого, Галича, Н. Матвеевой, Ю.Кима, Ю. Визбора – но это тема уже другой статьи.
__________________________
© Смирнов Владислав Вячеславович

Трудные испытания военных лет оказали решающее влияние на формирование Б. Окуджавы как поэта.

Первый сборник “Лирика” появился в 1956 году.

Поиски оригинальной поэтической формы выражения, творческой индивидуальности рельефно проявились во второй книге Окуджавы “Острова” (1959). Вслед за этим сборником вышли “Веселый барабанщик” (1964) и “По дороге к Тинатин” (1964), тепло принятые любителями поэзии. Книга “Март великодушный” (1967) оказалась слабее предыдущих: при ее подготовке поэт некритически подошел к отбору стихов, ранее публиковавшихся в периодической печати. Но и в так называемых “слабых” стихах истинного поэта читатель нередко находит выражение самых сокровенных чувств их творца.

Стихи поэта систематически печатались на страницах многих газет и журналов.

В 60-70-х годах Б. Окуджава писал также прозу (“Бедный Ав-росимов”, “Похождения Шипова, или Старинный водевиль”, “Путешествие дилетантов”). Но и в прозаических жанрах Окуджава остается поэтом, размышляя о чем-то своем, затаенно личном.

Песенная поэзия Окуджавы привлекает внимание самой широкой аудитории читателей и слушателей. В конце 50-х годов Окуджава первый взял гитару, чтобы напеть под ее аккомпанемент свои стихи. С тех пор исполнение собственной мелодии на собственные стихи получило широкое распространение. Песни-стихи Б. Окуджавы в его исполнении звучат по радио, с концертной эстрады, с теле- и киноэкранов.

Он даже не столько пел (не имел никаких вокальных данных), сколько тихо и нежно рассказывал под простенькие аккорды. Это был уютный, домашний бард, умеющий без пафоса говорить о сложном и важном, о главном и второстепенном.

В земные страсти вовлеченный,

я знаю, что из тьмы на свет шагнет

однажды ангел черный и крикнет, что спасенья нет...

Кавалергарды, век недолог, и потому

так сладок он, поет труба, откинут полог,

и где-то слышен сабель звон...

Как сладко мы курили!

Как будто в первый раз на этом свете жили и он сиял для нас...

Песни Окуджавы, звучавшие в кинофильмах, придавали лучшим из них дополнительное очарование. Трудно представить, например, “Белое солнце пустыни” без песни Булата:

Ваше благородие, госпожа удача,

для кого ты добрая, а кому иначе.

Девять граммов в сердце, постой -

не зови... Не везет мне в смерти,

повезет в любви.

Вокруг стихов Окуджавы не раз возникала полемика. В этих спорах оппоненты пытались вскрыть достоинства и слабости стихов Окуджавы, разобраться в своеобразии его поэтического голоса. Правы же те из критиков, которые, говоря о популярности стихов и песен Окуджавы, на первый план ставят не мелодию песни, а ее содержание, лиризм, задушевность.

Бесспорным остается тот факт, что Б. Окуджава - лирический поэт. Оптимист и жизнелюб, он не мог оставаться безучастным ко всему непоэтическому в действительности. В этом одна из причин того, что в его поэзии так ощутимы, с одной стороны, интонации человеческого горя, печали, а с другой - ирония и самоирония. Так, в пронзительных словах “Ах, война, что ты сделала, подлая”, нельзя не обратить внимание на интонацию большого людского горя и скорби. Но считать Окуджаву трагическим поэтом вряд ли правомерно. Есть у него и строки, от которых веет глубоким жизнелюбием и уверенностью в завтрашнем дне.

Немало стихов Булат Окуджава посвятил Москве. В одном из них он восклицает:

Мой город носит высший чин и звание

Москвы, но он навстречу всем гостям всегда выходит сам.

Лирический герой Окуджавы по характеру в чем-то похож на этот город: “Ах, этот город, он такой похожий на меня...”

В стихах поэта очень часто упоминается Арбат, арбатский двор, где происходят многие события. И это не случайно. Поэзия Окуджавы глубоко личная. С Арбатом у поэта связано немало: детство, юность, опаленная войной, его товарищи, не вернувшиеся с фронта, наконец, это место, где формировались первые этические и нравственные критерии будущего поэта. Он пишет:

Ах, Арбат,

мой Арбат,

ты - моя религия.

Стихи поэта смелы, конкретны, глубоко правдивы. Однако было бы ошибочным утверждать, будто бы его мир сужен до рамок Арбата. Так, в “Песне о Сокольниках” поэт говорит:

Мы вросли, словно сосны,

своими корнями в ту страну,

на которой живем.

В лирическом мире поэзии Окуджавы немало условного, сказочного: здесь и элементы игры, которыми пересыпаны отдельные строфы, здесь и необычные персонажи: Веселый Барабанщик, Голубой Человек, муравьи, сверчки... Но в этих стихах ощутима неразрывная связь с реальностью, с современной жизнью. Осуществляется она посредством разнообразия мотивов (мотив надежды - один из самых дорогих для поэта). Для поэзии Окуджавы характерно широкое использование вводных слов, междометий, союзов, антонимов (“смеясь и плача”, “трудно и легко”).

Тонкий, романтичный писатель, Окуджава никогда не упрощал стилистику своих стихов. Но понимали его люди разных классов. Скорее всего потому, что в каждом человеке есть то, о чем писал Окуджава: мечта, грусть, любовь, надежда, вера в хорошее.

Окуджава прожил достойную жизнь. Вся Москва скорбела о его кончине. Он был и остается не избранным поэтом меньшинства, а поэтом глубоко народным:

Я дворянин Арбатского двора,

моим двором введенный во дворянство.

Булат Окуджава родился 9 мая 1924 года в Москве. Учился в школе, а через год после начала Великой Отечественной войны ушел добровольцем на фронт. Уже после войны окончил Тбилисский государственный университет, филологический факультет.
Трудные испытания военных лет оказали решающее влияние на формирование Б. Окуджавы как поэта.
Первый сборник “Лирика” появился в 1956 году.
Поиски оригинальной поэтической формы выражения, творческой индивидуальности рельефно проявились во второй книге Окуджавы “Острова” (1959). Вслед за этим сборником вышли “Веселый барабанщик” (1964) и “По дороге к Тинатин” (1964), тепло принятые любителями поэзии. Книга “Март великодушный” (1967) оказалась слабее предыдущих: при ее подготовке поэт некритически подошел к отбору стихов, ранее публиковавшихся в периодической печати. Но и в так называемых “слабых” стихах истинного поэта читатель нередко находит выражение самых сокровенных чувств их творца.
Стихи поэта систематически печатались на страницах многих газет и журналов.
В 60-70-х годах Б. Окуджава писал также прозу (“Бедный Авросимов”, “Похождения Шипова, или Старинный водевиль”, “Путешествие дилетантов”). Но и в прозаических жанрах Окуджава остается поэтом, размышляя о чем-то своем, затаенно личном.
Песенная поэзия Окуджавы привлекает внимание самой широкой аудитории читателей и слушателей. В конце 50-х годов Окуджава первый взял гитару, чтобы напеть под ее аккомпанемент свои стихи. С тех пор исполнение собственной мелодии на собственные стихи получило широкое распространение. Песни-стихи Б. Окуджавы в его исполнении звучат по радио, с концертной эстрады, с теле- и киноэкранов.
Он даже не столько пел (не имел никаких вокальных данных), сколько тихо и нежно рассказывал под простенькие аккорды. Это был уютный, домашний бард, умеющий без пафоса говорить о сложном и важном, о главном и второстепенном.
...В земные страсти вовлеченный,
я знаю, что из тьмы на свет шагнет
однажды ангел черный и крикнет, что спасенья нет...

Кавалергарды, век недолог, и потому
так сладок он, поет труба, откинут полог,
и где-то слышен сабель звон...

Как сладко мы курили!
Как будто в первый раз на этом свете жили и он сиял для нас...
Песни Окуджавы, звучавшие в кинофильмах, придавали лучшим из них дополнительное очарование. Трудно представить, например, “Белое солнце пустыни” без песни Булата:
Ваше благородие, госпожа удача,
для кого ты добрая, а кому иначе.
Девять граммов в сердце, постой -
не зови... Не везет мне в смерти,

повезет в любви.
Вокруг стихов Окуджавы не раз возникала полемика. В этих спорах оппоненты пытались вскрыть достоинства и слабости стихов Окуджавы, разобраться в своеобразии его поэтического голоса. Правы же те из критиков, которые, говоря о популярности стихов и песен Окуджавы, на первый план ставят не мелодию песни, а ее содержание, лиризм, задушевность.
Бесспорным остается тот факт, что Б. Окуджава - лирический поэт. Оптимист и жизнелюб, он не мог оставаться безучастным ко всему непоэтическому в действительности. В этом одна из причин того, что в его поэзии так ощутимы, с одной стороны, интонации человеческого горя, печали, а с другой - ирония и самоирония. Так, в пронзительных словах “Ах, война, что ты сделала, подлая”, нельзя не обратить внимание на интонацию большого людского горя и скорби. Но считать Окуджаву трагическим поэтом вряд ли правомерно. Есть у него и строки, от которых веет глубоким жизнелюбием и уверенностью в завтрашнем дне.
Немало стихов Булат Окуджава посвятил Москве. В одном из них он восклицает:
Мой город носит высший чин и звание
Москвы, но он навстречу всем гостям всегда выходит сам.
Лирический герой Окуджавы по характеру в чем-то похож на этот город: “Ах, этот город, он такой похожий на меня...”
В стихах поэта очень часто упоминается Арбат, арбатский двор, где происходят многие события. И это не случайно. Поэзия Окуджавы глубоко личная. С Арбатом у поэта связано немало: детство, юность, опаленная войной, его товарищи, не вернувшиеся с фронта, наконец, это место, где формировались первые этические и нравственные критерии будущего поэта. Он пишет:
Ах, Арбат,
мой Арбат,
ты - моя религия.
Стихи поэта смелы, конкретны, глубоко правдивы. Однако было бы ошибочным утверждать, будто бы его мир сужен до рамок Арбата. Так, в “Песне о Сокольниках” поэт говорит:
Мы вросли, словно сосны,
своими корнями в ту страну,
на которой живем.
В лирическом мире поэзии Окуджавы немало условного, сказочного: здесь и элементы игры, которыми пересыпаны отдельные строфы, здесь и необычные персонажи: Веселый Барабанщик, Голубой Человек, муравьи, сверчки... Но в этих стихах ощутима неразрывная связь с реальностью, с современной жизнью. Осуществляется она посредством разнообразия мотивов (мотив надежды - один из самых дорогих для поэта). Для поэзии Окуджавы характерно широкое использование вводных слов, междометий, союзов, антонимов (“смеясь и плача”, “трудно и легко”).
Тонкий, романтичный писатель, Окуджава никогда не упрощал стилистику своих стихов. Но понимали его люди разных классов. Скорее всего потому, что в каждом человеке есть то, о чем писал Окуджава: мечта, грусть, любовь, надежда, вера в хорошее.
Окуджава прожил достойную жизнь. Вся Москва скорбела о его кончине. Он был и остается не избранным поэтом меньшинства, а поэтом глубоко народным:
Я дворянин Арбатского двора,
моим двором введенный во дворянство.

Поэзия окуджавы в контексте русской литературы. Поэзия Б

Рекомендованный список диссертаций по специальности «Русская литература», 10.01.01 шифр ВАК

Поэтика Булата Окуджавы: истоки творческой индивидуальности 2003 год, кандидат филологических наук Абельская, Раиса Шолемовна

Песенно-поэтическое творчество Н. Е. Палькина 2003 год, кандидат филологических наук Черкасова, Татьяна Алексеевна

Система субъектов и языковые средства её реализации в поэзии Булата Окуджавы 2013 год, кандидат филологических наук О Чжон Хюн

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Художественное своеобразие ранней лирики Б.Ш. Окуджавы: 1950 - 60-е годы»

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Бутаева, Зарема Ажуевна

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Бутаева, Зарема Ажуевна, 2011 год

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Подобные документы