Что было 3 марта 1917 года. Февральская революция

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Великий князь Михаил Александрович (22 ноября 1878, Аничков дворец, Санкт-Петербург - 13 июня 1918 года, близ Перми) - четвёртый сын Александра III, младший брат Николая II; российский военачальник, генерал-лейтенант (1916), генерал-адъютант; член Государственного совета (1901-1917).

C 1899 года (со дня смерти великого князя Георгия Александровича) до августа 1904 года (рождение у императора Николая II сына Алексея) - наследник престола Российской империи.

В ходе Первой мировой войны с 23 августа 1914 года командовал Кавказской туземной конной дивизией, а с 4 февраля 1916 года - 2-м Кавалерийским корпусом.
С 19 января 1917 года - генерал-инспектор кавалерии.

3 (16) марта 1917 года во время Февральской революции император Николай II отрёкся от престола, а спустя несколько часов принял решение отречься также и за наследника, цесаревича Алексея, в пользу Михаила Александровича, однако тот после длительных переговоров с представителями Государственной думы объявил, что примет верховную власть только в том случае, если на то будет выражена воля всего народа (посредством Учредительного собрания):14, и призвал к подчинению Временному правительству.

После революционных событий февраля-марта 1917 года Михаил был сослан в Гатчину и более не принимал участия в политической жизни страны. С августа 1917 года находился под домашним арестом. Пришедшие к власти большевики оставили Михаила Александровича в Гатчине вплоть до марта 1918 года, когда было принято решение выслать его в Пермскую губернию. В ночь с 12 на 13 июня 1918 года Михаил Александрович был похищен и убит группой сотрудников местной ЧК и милиции, что послужило своего рода сигналом к началу убийств представителей семьи Романовых, остававшихся в России.

Отречение Николая II

2 (15) марта Николай II, под давлением командующих фронтами и своего окружения, принял решение отречься от престола в пользу своего наследника, цесаревича Алексея, при регентстве великого князя Михаила Александровича. В течение дня царь принял решение отречься также и за наследника.

Манифест об отречении заканчивался словами: «<…> в согласии с Государственной Думой признали Мы за благо отречься от Престола Государства Российского и сложить с Себя верховную власть. Не желая расстаться с любимым Сыном Нашим, Мы передаём наследие Наше Брату Нашему Великому Князю Михаилу Александровичу и благословляем Его на вступление на Престол Государства Российского <…>».

Из телеграммы Николая II:

3 марта 1917 г.
Петроград.
Его Императорскому Величеству Михаилу Второму. События последних дней вынудили меня решиться бесповоротно на этот крайний шаг. Прости меня, если огорчил тебя и что не успел предупредить. Остаюсь навсегда верным и преданным братом. Горячо молю Бога помочь тебе и твоей Родине.
Ники.

Отречение Михаила Александровича

Кандидатура Михаила Александровича на российский престол при установлении строя конституционной монархии многим современникам казалась единственным вариантом эволюционного развития России. В действующей армии на рассвете 3 марта 1917 года многие воинские части начали присягать на верность Императору Михаилу II.
П. Н. Краснов вспоминал, что, когда в его 4-й Кавалерийской дивизии он объявил о восшествии на престол Михаила, ответом ему было многотысячное «Ура!» выстроенных для оглашения этой новости частей.

Михаил Александрович, однако, не рискнул вступить на престол, так как не располагал никакой настоящей силой. Окончательно его колебания завершились после переговоров с представителями Госдумы во главе с М. В. Родзянко, прямо заявившими, что в случае принятия им престола в столице разразится новое восстание и Дума не может гарантировать ему безопасность. Вместе с тем во время переговоров П. Н. Милюков попытался уговорить великого князя не отрекаться от престола и даже предложил всем монархическим силам оставить Петроград и сгруппироваться в более консервативной Москве, однако открывшаяся перспектива гражданской войны крайне испугала всех присутствующих.

3 (16) марта в ответ на Манифест отречения Николая II был составлен «Манифест Михаила» (опубликован 4 (17) марта). В нём Михаил Александрович попросил всех граждан России подчиниться Временному правительству и объявил, что примет верховную власть только в случае, если народ выразит на то свою волю посредством всенародного голосования на выборах представителей в Учредительное собрание, которое должно было решить вопрос об «образе правления» государством. Таким образом, возвращение монархии (в конституционной её форме) не исключалось:14.

По мнению ряда историков:14 и биографов Михаила Александровича, последний с момента подписания Манифеста об отречении Николая II и до подписания собственного манифеста (менее суток) де-юре являлся Императором Всероссийским - Михаилом II. В своём Манифесте он, оставаясь императором, предоставил Учредительному собранию, должным образом избранному народом, право решить вопрос о форме правления. Подобной трактовки также придерживается ряд современных энциклопедических изданий. По мнению историка Л. А. Лыковой, с юридической точки зрения Михаил оставался императором до самой своей смерти в июне 1918 года:14.

Смотреть предварительно "Логикология - о судьбе человека".

Рассмотрим таблицы кода ПОЛНОГО ИМЕНИ. \Если на Вашем экране будет смещение цифр и букв, приведите в соответствие масштаб изображения\.

17 32 45 46 60 75 78 91 101 123 124 134 146 147 159 165 176 194 195 209 214 231 246 249 259 283
Р О М А Н О В М И Х А И Л А Л Е К С А Н Д Р О В И Ч
283 266 251 238 237 223 208 205 192 182 160 159 149 137 136 124 118 107 89 88 74 69 52 37 34 24

13 23 45 46 56 68 69 81 87 98 116 117 131 136 153 168 171 181 205 222 237 250 251 265 280 283
М И Х А И Л А Л Е К С А Н Д Р О В И Ч Р О М А Н О В
283 270 260 238 237 227 215 214 202 196 185 167 166 152 147 130 115 112 102 78 61 46 33 32 18 3

РОМАНОВ МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ = 283 = 102-ЗАСТРЕЛЕН + 181-ВЫСТРЕЛ В СЕРДЦЕ.

283 = 205-\ 102-ЗАСТРЕЛЕН + 103-ВЫСТРЕЛ \ + 78-В СЕРДЦЕ.

283 = 208-\ 102-ЗАСТРЕЛЕН + 106-ВЫСТРЕЛ В... \ + 75-СЕРДЦЕ.

283 = 56-УМЕР + 227-КОНЧИНА ОТ ВЫСТРЕЛА.

283 = 89-КОНЧИНА + 194-ОТ ВЫСТРЕЛА УМЕР.

283 = 123-КОНЧИНА ОТ... + 160-ВЫСТРЕЛА УМЕР.

Рассмотрим таблицу, взяв по одному разу буквы, входящие в код ПОЛНОГО ИМЕНИ:

17 32 45 46 60 63 73 95 107 113 124 142 147 171
Р О М А Н В И Х Л Е К С Д Ч
171 154 139 126 125 111 108 98 76 64 58 47 29 24

171 = 154-РАССТРЕЛЯН + 17-Р\ асстрелян \.

171 = 63-ГИБЕЛЬ + 108-РАССТРЕЛ.

73 = РАССТ\ рел \
__________________
108 = РАССТРЕЛ

283 = 171-\ 63-ГИБЕЛЬ + 108-РАССТРЕЛ \ + 112-\ 108-РАССТРЕЛ + 4-Г(ибель)\.

Код ДАТЫ ГИБЕЛИ: 13.06.1918. Это = 13 + 06 + 19 + 18 = 56 = КАЗНЁН = УМЕР.

Код полной ДАТЫ ГИБЕЛИ = 217-ТРИНАДЦАТОЕ ИЮНЯ + 37-\ 19 + 18 \-(код ГОДА ГИБЕЛИ) = 254.

254 = 102-ЗАСТРЕЛЕН + 152-ВЫСТРЕЛ В СЕРД\ це \.

Код числа полных ЛЕТ ЖИЗНИ = 123-ТРИДЦАТЬ + 94-ДЕВЯТЬ = 217 = ТРИНАДЦАТОЕ ИЮНЯ.

283 = 217-ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТЬ + 66-УБИВАНИЕ.

217 - 66 = 151 = ЗАСТРЕЛЕН В СЕРД\ це \.

Смотрим верхнюю таблицу:

134 = ТРИДЦАТЬ ДЕ\ вять \ = ЛИШЕНИЕ ЖИЗНИ
________________________________________________
159 = 108-РАССТРЕЛ + 51-УБИТ

147 = ВЫСТРЕЛ В СЕР\ дце \ = ОБРЫВАНИЕ ЖИЗНИ
_____________________________________________________
137 = ТРИДЦАТЬ ДЕВ\ ять \ = ОБРЫВАНИЕ ЖИЗН\ и \

Февральская революция 1917 года в России ещё носит название Буржуазно-демократической. Она вторая по счету революция (первая произошла в 1905 году, третья в октябре 1917-го). Февральской революцией началась великая смута в России, в ходе которой пала не только династия Романовых и Империя перестала быть монархией, но и весь буржуазно-капиталистический строй, в результате чего в России полностью сменилась элита

Причины Февральской революции

• Несчастливое участие России в Первой мировой войне, сопровождающееся поражениями на фронтах, дезорганизацией жизни тыла
• Неспособность императора Николая II править Россией, что вырожалось в неудачных назначениях министров и военачальников
• Коррупция на всех этажах власти
• Экономические трудности
• Идеологическое разложение народных масс, которые перестали верить и царю, и церкви, и местным начальникам
• Недовольство политикой царя представителями крупной буржуазии и даже его ближайшими родственниками

«…Уже несколько дней мы жили на вулкане … В Петрограде не стало хлеба, – транспорт сильно разладился из-за необычайных снегов, морозов и, главное, конечно, из-за напряжения войны… Произошли уличные беспорядки… Но дело было, конечно, не в хлебе… Это была последняя капля… Дело было в том, что во всем этом огромном городе нельзя было найти несколько сотен людей, которые бы сочувствовали власти… И даже не в этом… Дело в том, что власть сама себе не сочувствовала… Не было, в сущности, ни одного министра, который верил бы в себя и в то, что он делает… Класс былых властителей сходил на нет..»
(Вас. Шульгин «Дни»)

Ход Февральской революции

• 21 февраля — хлебные бунты в Петрограде. Толпы громили хлебные магазины
• 23 февраля — начало всеобщей забастовки рабочих Петрограда. Массовые демонстрации с лозунгами «Долой войну!», «Долой самодержавие!», «Хлеба!»
• 24 февраля — Бастовали более 200 тысяч рабочих 214 предприятий, студенты
• 25 февраля — Бастовали уже 305 тысяч человек, стоял 421 завод. К рабочим присоединились служащие, ремесленники. Войска отказались разгонять митингующий народ
• 26 февраля — Продолжение беспорядков. Разложение в войсках. Неспособность полиции к восстановлению спокойствия. Николай II
  перенес начало заседаний Государственной думы с 26 февраля на 1 апреля, что было воспринято как её роспуск
• 27 февраля — вооруженное восстание. Запасные батальоны Волынского, Литовского, Преображенского отказались подчиняться командирам и присоединились к народу. Во второй половине дня восстали Семёновский полк, Измайловский полк, запасный автобронедивизион. Были заняты Кронверкский арсенал, Арсенал, Главпочтамт, телеграф, вокзалы, мосты. Государственная дума
  назначила Временный комитет «для водворения порядка в Петербурге и для сношения с учреждениями и лицами».
• 28 февраля, ночь, Временный комитет объявил о том, что берет власть в свои руки.
• 28 февраля восстали 180-й пехотный полк, Финляндский полк, матросы 2-го Балтийского флотского экипажа и крейсера «Аврора». Восставший народ занял все вокзалы Петрограда
• 1 марта — Восстали Кронштадт, Москва, приближенные царя предлагали ему то введения в Петроград верных частей армии, то создания так называемого «ответственного министерств» — правительства, подчиняющегося Думе, что означало превращения Императора в «английскую королеву».
• 2 марта, ночь — Николай II подписал манифест о даровании ответственного министерства, но было уже поздно. Общественность требовала отречения.

«Начальник штаба Верховного главнокомандующего «генерал Алексеев запросил телеграммой всех главнокомандующих фронтами. Телеграммы эти запрашивали у главнокомандующих их мнение о желательности при данных обстоятельствах отречения государя императора от престола в пользу сына. К часу дня второго марта все ответы главнокомандующих были получены и сосредоточились в руках генерала Рузского. Ответы эти были:
1) От великого князя Николая Николаевича – главнокомандующего Кавказским фронтом.
2) От генерала Сахарова – фактического главнокомандующего Румынским фронтом (собственно главнокомандующим был король Румынии, а Сахаров был его начальником штаба).
3) От генерала Брусилова – главнокомандующего Юго-Западным фронтом.
4) От генерала Эверта – главнокомандующего Западным фронтом.
5) От самого Рузского – главнокомандующего Северным фронтом. Все пять главнокомандующих фронтами и генерал Алексеев (ген. Алексеев был начальником штаба при Государе) высказались за отречение Государя императора от престола». (Вас. Шульгин «Дни»)

• 2 марта около 15 часов царь Николай II принял решение отречься от престола в пользу своего наследника, цесаревича Алексея при регентстве младшего родного брата великого князя Михаила Александровича. В течение дня царь принял решение отречься также и за наследника.
• 4 марта — в газетах были опубликованы Манифест об отречении Николая II и Манифест об отречении Михаила Александровича.

«Человек бросился к нам — Милые!— закричал он и схватил меня за руку— Слыхали? Нет царя! Осталась одна Россия.
Он крепко расцеловался со всеми и бросился бежать дальше, всхлипывая и что-то бормоча… Был уже час ночи, когда Ефремов обыкновенно спал непробудным сном.
Вдруг в этот неурочный час раздался гулкий и короткий удар соборного колокола. Потом второй удар, третий.
Удары учащались, тугой звон уже плыл над городком, и вскоре к нему присоединились колокола всех окрестных церквей.
Во всех домах зажигались огни. Улицы заполнились людьми. Двери во многих домах стояли брошенные настежь. Незнакомые люди, плача, обнимали друг друга. Со стороны вокзала летел торжественный и ликующий крик паровозов (К. Паустовский «Беспокойная юность»)

Настоящая революция произошла 2-3(15-16) марта, когда рухнула монархическая власть и связанный с ней обновленный порядок управления: нельзя забывать, что в ночь с 1(14) на 2(15) марта Николай II даровал Государственной Думе право формировать Совет министров, и Россия стала конституционной монархией. С крушением престола исчез общенациональный символ, привычный политический обряд для народных масс, и что самое пагубное — многомиллионная армия мгновенно была освобождена от присяги законному наследнику престола цесаревичу Алексею Николаевичу. Теперь судьба Российского государства и общества зависела от воли и деятельности новорожденных носителей власти— Временного правительства, Советов и в дальнейшем — от решений Всероссийского Учредительного Собрания, сводом законов не предусмотренного.

Обсуждение драмы: печальные выводы

Массовые беспорядки и солдатский бунт «запасных», вспыхнувшие в Петрограде 23-27 февраля (8-12 марта н. ст.) 1917 года, не были результатом какой-либо конспирации, деятельности политического подполья или немецких агентов. Ни одна из этих причин не могла вывести на улицы сотни тысяч людей, тем более спровоцировать стихийный мятеж огромного петроградского гарнизона в глубоком тылу армий Северного фронта. Размах столичных волнений оказался полной неожиданностью даже для профессиональных революционеров — по отзыву одного из современников, Февраль застал их «спящими как неразумных евангельских дев».

28 февраля-2 марта (13-15 марта) смута стремительно разрасталась и выплеснулась за пределы Петрограда: кровавый матросский бунт в Кронштадте и на кораблях Балтийского флота, беспорядки в Москве и переход московского гарнизона на сторону противников самодержавия, волнения в Нижнем Новгороде и Твери... Социальный взрыв в одном городе принимал характер обвального государственного кризиса в условиях войны.

Однако до 2-3(15-16) марта побеждал лишь бунт тыловых гарнизонов, в первую очередь в Петрограде и Москве. Настоящая революция произошла 2-3(15-16) марта, когда рухнула монархическая власть и связанный с ней обновленный порядок управления: нельзя забывать, что в ночь с 1(14) на 2(15) марта Николай II даровал Государственной Думе право формировать Совет министров, и Россия стала конституционной монархией. С крушением престола исчез общенациональный символ , привычный политический обряд для народных масс, и что самое пагубное — многомиллионная армия мгновенно была освобождена от присяги законному наследнику престола цесаревичу Алексею Николаевичу. Теперь судьба Российского государства и общества зависела от воли и деятельности новорожденных носителей власти — Временного правительства, Советов и в дальнейшем — от решений Всероссийского Учредительного Собрания, сводом законов не предусмотренного.

Итак, почему же так стремительно рухнула монархическая власть?.. Но единственный и односложный ответ здесь неуместен.

1. Великая война потребовала огромных жертв: кадровая армия и офицерский корпус императорской пехоты погибли на полях сражений. За нехватку боеприпасов, технических средств борьбы и управленческие ошибки на фронте приходилось платить жизнями лучших солдат и офицеров. По мнению Генерального штаба генерал-лейтенанта Николая Головина, «подобно очень богатому человеку, наш командный состав привык слишком нерасчетливо лить офицерскую и солдатскую кровь». В итоге за 27 месяцев войны произошло качественное истончение гражданского слоя российского общества, а состав многомиллионной армии необратимо изменился и ухудшился. Поэтому её старшие начальники терзались неизбежным вопросом — можно ли опереться на такую армию для защиты колебавшегося трона и непопулярной верховной власти без риска разложения войск?.. Революция пришла в Россию в образе свирепого солдатского бунта столичного гарнизона, состоявшего в абсолютном большинстве из вчерашних крестьян в серых шинелях.

2. От лишений и потерь Великой войны уставали все воюющие народы, но наш малокультурный народ устал от военных тягот и пришел в нетерпеливое раздражение раньше других по причине глубокой социальной отсталости — пагубного наследия петровского государства. Скрытый большевизм, столь же естественный как похабщина, хулиганство и матерщина, родился и разлился в «народе-богоносце» задолго до Февраля. Здоровая христианская проповедь в России провалилась, так как плененная государством Церковь переживала глубокий кризис. Важнейшие институты гражданской свободы — крестьянской собственности, самоуправления, народного просвещения и мировых судов — только укреплялись в России.

Февральский бунт 1917 года во многом родился из стихийного тылового протеста против войны: непонятной, бессмысленной и тягостной к тому времени для дремучего народного большинства. Февраль делал «народ-богоносец»: сотни тысяч бастующих рабочих и убийцы своих офицеров — чины запасных батальонов Петроградского гарнизона и матросы Балтийского флота. Именно они стали главными участниками, статистами и движущей силой революции.

3. Революционеры не были готовы к петроградской смуте. Но полвека подпольной социалистической проповеди — на фоне половинчатых и вялых реформ — даром не пропали. Поэтому своих вождей-социалистов, уверенных в грандиозности и волшебстве наступающего народоправства, Февраль получил быстро. Активизм русских революционеров, почти на протяжении века боровшихся против царской власти, создал Петроградский Совет, опиравшийся на бунтарскую силу, которой не было у Государственной Думы. Дума родила власть без силы, а социалистический Петроградский Совет возглавил стихийную силу без формальной власти.

4. Ни старая русская власть — в лице монарха и правительства, ни общество — в лице своих представителей — не умели разговаривать друг с другом: они просто не имели такого исторического опыта . За двести имперских лет власть не позаботилась о том, чтобы создать представительные органы и приучить общество к спокойному диалогу в рамках закона. Когда же в начале ХХ века в России была учреждена Дума, оказалось, что ни думцы, ни власть не приучены слышать и слушать друг друга, не в состоянии ограничивать свои претензии и амбиции, не умеют искать компромисс и пользоваться легальной площадкой для дискуссии.

Вероятно, в условиях мирного развития страны — с грехом пополам —научились бы. Но в условиях затянувшейся войны Дума превратилась не только в штаб либеральной оппозиции, но и в центр по перехвату власти, становившейся с осени 1915 года все более слабой и малопривлекательной. Ни думцы, мечтавшие о том, чтобы получить право назначать Совет министров («ответственное министерство»), ни император Николай II, не желавший ни в чем жертвовать «спасительным как встарь» самодержавием, категорически не хотели даже скромного компромисса (вариант: нескольких министров назначает Дума, а ключевых членов кабинета — государь). Из острого противостояния между царской властью и Думой рождался политический Февраль.

5. Безответственность думской оппозиции поражает и удручает. Её ярким символом стала бессовестная речь Милюкова 1 ноября 1916 года, послужившая сигналом к «штурму правительства». Бескомпромиссная борьба за «ответственное министерство», которую в разгар тяжелой войны упрямо вели думцы, толкала Россию к Февралю.

6. В свою очередь сама власть усердно ослабляла вертикаль государственного управления. Вопросы снабжения Петрограда не решались, недовольство населения накапливалось. Все ответственные лица, которых Николай II назначил на ключевые посты, во время февральских беспорядков в столице оказались совершенно непригодны для занимаемых должностей: председатель Совета министров князь Голицын, министр внутренних дел Протопопов, командующий войсками Петроградского военного округа Генерального штаба генерал-лейтенант Хабалов, военный министр генерал от инфантерии Беляев. Их растерянность и непрофессионализм позволили петроградским беспорядкам набрать силу 23-25 февраля.

Вечером 27 февраля царские министры обратились к государю с просьбой даровать России «ответственное министерство» и без всякого Высочайшего повеления фактически сложили свои полномочия. Самоликвидация Совета министров стала кульминацией бессилия и безответственности высшей исполнительной власти.

7. «Распутинская история» дискредитировала императрицу Александру Фёдоровну, а вместе с ней и императора Николая II. «Хитрый, продувной мужик», как называл Распутина генерал-майор Батюшин, позорил и компрометировал царскую семью в чудовищной форме лжесвятости. Конфликт из-за Распутина нарушил единство и в Доме Романовых, а Великая княгиня Елизавета Фёдоровна прислала приветственную телеграмму княгине Юсуповой — матери одного из убийц злосчастного «старца»: «Все мои глубокие и горячие молитвы окружают вас всех за патрио-тический акт Вашего дорогого сына». Убийство Распутина стало грубым и циничным преступлением. Но еще более худшим событием было явное бессилие царской власти, отказавшейся наказывать убийц.

8. «Заговор Гучкова» накануне Февраля существовал. Небольшая группа заговорщиков-монархистов планировала совершить закулисный дворцовый переворот и возвести на престол цесаревича Алексея Николаевича при регенте из Дома Романовых, чтобы предупредить, как им казалось, неизбежный революционный взрыв, крушение престола и династии. Николай II и Александра Фёдоровна, как искренне верил Гучков, своим «бездарным управлением» сами провоцировали революцию, поэтому переход к конституционной монархии был необходим. Но практически подготовка переворота не завершилась: массовые беспорядки и солдатский бунт в Петрограде вспыхнули раньше, чем заговорщики закончили планирование своих действий — весьма сумбурных, судя по отрывочным показаниям и свидетельствам.

Вопрос о том, в какой степени намерения Гучкова могли стать реальностью, навсегда останется открытым, так как никто из представителей высшего генералитета и армейского командования идее дворцового переворота не симпатизировал. Любые конспирологические версии на этот счет остаются лишь недоказуемыми предположениями. Однако слухи и сплетни о грядущем «дворцовом перевороте» создавали накануне Февраля нервную атмосферу, способствовали падению престижа царского имени, разложению власти и элиты.

9. «Заговора генералов», якобы желавших добиться отречения Николая II в пользу цесаревича Алексея, не существовало — это легенда сочиненная недобросовестными эмигрантскими публицистами, страдавшими недержанием монархического чувства.

Страшная участь последнего российского императора и членов его семьи произвела на современников настолько тяжелое впечатление, что любые попытки непредвзято взглянуть на политическую деятельность Николая II и его управленческие решения казались оскорблением памяти царственных мучеников. В конце 1915 года русской политической элите понадобился «козел отпущения», который бы взял на себя неблагодарный труд по восстановлению обескровленной армии после «Великого отступления» — выполнив свою миссию, этот человек должен был передать армию царю-победителю и уйти в тень. Такого генерала нашли в лице Алексеева. И в эмиграции его посмертно решили сделать «козлом отпущения» — главным виновником Февраля и крушения монархической власти, чтобы не возлагать никакой ответственности на расстрелянного императора.

Совместное участие в каком-либо заговоре предполагает необходимую степень личного доверия: однако генералы Алексеев и Рузский с 1914 года настолько неприязненно относились друг к другу, что какая-либо конспирация между ними выглядела невероятной. Рузский с 1915 года интриговал против Алексеева и желал его смещения с должности начальника Штаба Верховного Главнокомандующего. Не менее прохладные отношения еще с довоенного времени существовали между генералами Алексеевым и Лукомским. Решение о направлении царских поездов от Малой Вишеры в Псков, где находился штаб армий Северного фронта, ночью 1 марта принимали не Алексеев, не Рузский, а сам государь и чины его Свиты.

Переписка и телеграммы Ставки в дни Февральской революции показывают, насколько Алексеев и другие генералы были ошеломлены скоростью происходивших событий и превращением анархического бунта в Петрограде во всероссийскую смуту. Позиция самого Алексеева менялась по мере того, как ухудшалась обстановка в России и возрастали угрозы для тыла Действующей армии: 27-28 февраля начальник Штаба Верховного Главнокомандующего соглашался лишь с необходимостью замены председателя Совета министров и умеренных уступок Думе по вопросу о принципах формирования правительства. Только поздним вечером 1 марта Алексеев счел необходимым в качестве уступки предоставить Думе право формировать кабинет министров — и с его просьбой император в конце концов согласился. Только утром 2 марта, познакомившись с содержанием ночных переговоров между Родзянко и Рузским, Алексеев счел меньшим злом — по сравнению с реальными рисками гражданской войны в столичных центрах — передачу престола от Николая II цесаревичу Алексею Николаевичу, но при этом свое личное мнение об отречении высказал царю неопределенно.

В обстановке стихийных социальных потрясений, охвативших страну, главная задача генералитета и умеренных общественно-политических деятелей заключалась в том, чтобы удержать фронт от бунта и развала, сохранить династию, престол и обновленный государственный строй. Многомиллионная армия была связана присягой не только Николаю II , но и цесаревичу Алексею Николаевичу , чье вступление на престол становилось бы положительным и умиротворяющим фактором стабилизации расстроенного положения. Поэтому передача престола вполне дееспособному цесаревичу Алексею Николаевичу, независимо от его возраста, здоровья и позиции родителей, казалась единственным разумным выходом из острого династического кризиса, назревавшего с осени 1915 года, и завершившегося революционным взрывом в Петрограде.

10. В гораздо большей степени, чем мифический «генеральский заговор», распространению бунта и беспорядков, а также переговорам генералитета с думцами, способствовала политическая недееспособность Николая II. Самодержец в России существовал, но события 27 февраля — 1 марта показали полное отсутствие самодержавия — то есть системы принятия четких, ответственных и единоличных решений императором, находившимся на вершине управленческой вертикали.

До отъезда из Ставки утром 28 февраля, государь отдал лишь два повеления: подавить беспорядки в Петрограде и направить в Петроградский район в распоряжение генерала Иванова фронтовые части. К сожалению, будучи Верховным Главнокомандующим, Николай II руководствовался в той ситуации в большей степени тревогой за судьбу семьи, а не интересами Армии. Вопреки советам Алексеева, Николай II решил покинуть Ставку и уехал из Могилёва в Царское Село.

Императрица Александра Фёдоровна и обер-гофмаршал Бенкендорф предлагали вывезти Августейшую семью из Царского Села. Это было разумное и здравое предложение — император и наследник престола находились бы в Ставке. Однако Николай II не захотел беспокоить больных детей. Вместо того чтобы в условиях безопасности создать альтернативный центр власти и управления, подчинив ему все структуры и ведомства за пределами столицы, Верховный Главнокомандующий покинул Действующую армию и с небольшой Свитой отправился в революционный район, потеряв связь со Ставкой и возможность реагировать на события.

При этом государь не скрывал своих миролюбивых настроений. Если Алексеев до вечера 28 февраля считал необходимым сосредоточить в районе Царского Села сильный отряд и наступать на Петроград, то Николай II и генерал Иванов еще сутками ранее отказались от ввода войск в столицу , не желая устраивать кровавый штурм города и провоцировать междоусобицу. Они надеялись ограничиться демонстрацией мягкой силы и переговорами с Думой. Таким образом, ни Николай II, ни генерал Иванов, назначенный главнокомандующим Петроградским военным округом, не хотели брать на себя ответственность за неизбежное и массовое кровопролитие при подавлении петроградских беспорядков.

11. После исчезновения законного правительства князя Голицына огромная воюющая империя — с хаосом и солдатским бунтом в столице — осталась без управления. Да, можно сказать, что Временный комитет Государственной Думы (ВКГД) во главе с Родзянко подобрал — или амбициозно претендовал — на власть, выпавшую из рук правительства Голицына. Но что сделал в ответ император Всероссийский и Верховный Главнокомандующий, когда он узнал об этом на пути в Царское Село во второй половине дня 28 февраля?.. Ничего.

Николай II должен был немедленно признать самочинный ВКГД мятежным органом , назначить новый кабинет в любом российском городе и объявить все распоряжения ВКГД недействительными, потребовав от местных властей прекратить сношения с Петроградом. Соответствующие повеления требовалось направить в Ставку, командующим военных округов и губернаторам. Тем самым монарх дезавуировал бы любые заявления Родзянко. Как Верховному Главнокомандующему, Николаю II следовало немедленно подчинить всю транспортную сеть империи Ставке, а затем — по должности — возвратиться в центр управления Действующей армией, чтобы возглавить борьбу с мятежной столицей. Но ничего этого сделано не было и отношение монарха к ВКГД не определено.

На главный вопрос — допускался ли контакт с временным правительственным органом созданным Думой вместо исчезнувшего Совета министров Голицына — Николай II не ответил. На протяжении всего пути в Псков государь «спал, кушал и занимал даже разговорами ближайших лиц Свиты». Вечером 28 февраля он лишь послал императрице успокоительную телеграмму из Лихославля, забыв о том, что командует многомиллионной армией, а Ставка уже 16 часов не получает от него никаких распоряжений во время кризиса, перераставшего из столичного в государственный. В результате на верхах российской властной вертикали царили апатия и бездействие. Таким образом, Николай II фактически молчаливо признал претензии ВКГД во главе с Родзянко на временное исполнение правительственных функций. В результате абсолютного отсутствия каких-либо повелений от самодержца контакты между ВКГД и высшим генералитетом стали неизбежными, так как в конечном итоге речь шла о том, сможет ли армия продолжать вооруженную борьбу на фронте.

12. Отречение от престола Николая II 2(15) марта 1917 года было злом, но злом меньшим , по сравнению с возможными последствиями гражданской войны. При этом кровавого подавления новой смуты и междоусобицы не хотел сам император, поэтому верноподданнические телеграммы Хана Нахичеванского и графа Келлера не только безнадежно запоздали, но и не имели особого смысла. Из чувства долга и субординации Николай II никогда бы не одобрил мятеж отдельных начальников Действующей армии против Великого князя Николая Николаевича (Младшего), которого перед отречением он сам назначил Верховным Главнокомандующим.

Государь приносил жертву ради России и успешного продолжения войны с внешним врагом. Но жертва может быть только добровольной: следовательно, у Николая II оставался выбор — отрекаться или не отрекаться от престола. Все популярные версии о том, что Николай II подписал «другой» акт об отречении или вообще его не подписывал — не более чем легенды. Документов и свидетельств об отречении со стороны современников и участников событий более чем достаточно, включая самого Николая II и его мать, Вдовствующую императрицу Марию Фёдоровну.

Однако при отречении Николай II допустил самую серьезную политическую ошибку своего царствования, незаконно лишив престола наследника Алексея Николаевича. «Чувства отца» опять оказались выше интересов родины и армии, которая оказалась мгновенно освобождена от присяги цесаревичу — и русскому царю как общенациональному символу. Решение государя оставить мальчика семье, а не России, имело разрушительные последствия.

Отмена присяги Алексею Николаевичу стала огромным ударом по сознанию малокультурной солдатской массы Действующей армии, в тот момент еще более-менее сохранявшей дисциплину. Исчез умиротворяющий образ ребенка, напоминавший юного царя Михаила Фёдоровича. Уже не регентом, а новым государем становился Великий князь Михаил Александрович, о том еще не ведавший, и небезупречный в глазах многих монархистов по причине своего проблематичного брака. Если Алексей Николаевич, в силу возраста, отречься от престола не мог, то Михаил Александрович вполне мог это сделать. Поэтому отречение за цесаревича создавало непосредственную угрозу монархической власти.

Самое печальное в этой истории, что и отец наследника, и политики-взрослые совершенно проигнорировали мнение самого Алексея Николаевича — мальчика живого, развитого, самолюбивого и вполне дееспособного, несмотря на свою болезнь.

13. Великий князь Михаил Александрович, несмотря на настояния Гучкова и Милюкова, запоздало оценивших опасность ситуации, отказался принимать власть не только из-за опасной ситуации в Петрограде и скрытого недоверия к членам нового правительства князя Львова. Любой член Дома Романовых, вступавший при таких обстоятельствах на престол, чувствовал бы шаткость своего положения на троне, так как нарушение отцом законных прав Алексея Николаевича не вызывало сомнений у здравомыслящих монархистов и честных юристов. К сожалению, компромиссное предложение Гучкова сохранить престол открытым под защитой регента-протектора — до умиротворения страстей — не было услышано и поддержано.

Таким образом, подлинное крушение монархической власти в России и государственного порядка 2-3 марта 1917 года произошло не в результате отречения Николая II, а после незаконного лишения им прав цесаревича Алексея Николаевича, и отказа Великого князя Михаила Александровича от восприятия верховной власти до решения Всероссийского Учредительного Собрания, которое разогнали большевики.

Февральская революция стала следствием глубокого кризиса русского самодержавия, а также вековых социально-политических и духовно-религиозных противоречий, обострившихся под влиянием Великой войны. Поэтому следует признать справедливым вывод генерала Головина: «Старый режим был настолько психологически подорван, что зарождение контрреволюционного движения не могло произойти во имя каких-либо реставрационных идей».

До сих пор не найден. Внешняя критика подлинника декларации Временного правитель-ства от з марта поэтому является невозможной. Но сам опубликованный текст ее и воспоминания непосредственный авторов декларации дают достаточный материал для источниковедческого исследования.

Обстоятельства Февральской революции привели к тому, что в Таврическом дворце — резиденции Государственной думы — явочным порядком возник центр ре-волюционных рабочих и солдатских масс, Петроградский совет. Уже к вечеру 27 фев-раля в правом крыше Таврического дворца действовал Временный комитет членов Государственной думы, а в левом — временный исполнительный комитет Совета ра-бочих депутатов. Каждая из этих организаций ставила перед собой свои собственные цели и старалась использовать бурно развивающееся народное движение в своих це-лях. Думский комитет, составившийся в основном из членов президиума Прогрес-сивного блока от ряда фракций Государственной думы, боролся за осуществление программы этого блока. Причем растущий характер движения позволял надеяться на максимальное удовлетворение требований блока: создание правительства из его ли-деров, введение конституционной монархии с отстранением Николая II от верхов-ной власти, провозглашением императором малолетнего Алексея Николаевича и ре-гентом великого князя Михаила Александровича. В области внутренней политики предполагалось выполнить требования программы Прогрессивного блока: провести амнистию по политическим и религиозным преступлениям, отменить национальные ограничения, провести реформы местного управления, расширить права земств и го-родских дум. За эту программу деятели Прогрессивного блока боролись уже свыше полутора лет, сначала они предполагали добиться ее осуществления путем сделки с царским правительством (июль — август 1915 г.), а затем надеялись вырвать ее орга-низованным общественным давлением на власть.

Таким образом, и программа будущего кабинета, и его состав быши намечены за много месяцев и недель до Февральского переворота. Надо добавить к этому, что и возможность народной, стихийной революции прекрасно сознавалась ли-дерами Прогрессивного блока и радикальными кругами буржуазии. Революция была предсказана с большой точностью, и тем не менее ее фактическое начало явилось для буржуазных лидеров неожиданным, а сам ход революции с первого дня спутал многие из тщательно разработанных планов.

Главной неожиданностью явилась организация Совета рабочих депутатов, да еще тут, в Таврическом дворце, в самом близком соседстве с Государственной ду-мой. Те из лидеров буржуазной оппозиции, кто имел возможность близко соприка-саться с рабочими, понимали, что организации, на которые опирается буржуазия в своей борьбе за власть, — Государственная дума, Земский и Городской союзы, Во-енно-промышленные комитеты охватывают только небольшой слой цензовой, бур-жуазной общественности и отчасти радикальной интеллигенции. Главная антипра-вительственная сила — рабочий класс находится за пределами этих организаций. Попытки влиять на рабочих через Военно-промышленные комитеты особого успе-ха не имели, так как большинство рабочих не поддерживало меньшевиков-оборон- цев типа Гвоздева и Бройдо, возглавлявших рабочую группу Центрального военно-промышленного комитета. Поэтому весной 1916 г. А.И. Коновалов, заместитель председателя ЦВПК, выдвинул идею всероссийского рабочего съезда, который бы создал Совет рабочих депутатов или союз рабочих депутатов, находящийся под бур-жуазным влиянием. Царское правительство запретило созыв такого съезда. И хотя отдельные конспиративные связи между лидерами либеральной оппозиции и пред-ставителями революционных партий были установлены и поддерживались, оппо-зиция в целом от попыток распространить свое влияние на рабочих отказалась.

И в армии Прогрессивный блок имел сторонников прежде всего среди офице-ров, среди солдат же вели интенсивную работу революционеры. А в планах военно-го переворота, которые разрабатывал кружок А.И. Гучкова, особо оговаривалось, как провести его, изолируя от прямых действий солдатские массы.

Вот почему рабочие и солдаты представлялись думскому Комитету двумя стихи-ями, грозными и анархическими, движение которых надлежит как можно скорее ввести в строгие рамки законов. А вместо этого в Государственной думе возник центр из представителей революционных партий, которые заявили претензию на руко-водство именно этими массами рабочих и солдат и занялись их особой организа-цией. И несмотря на то что цели меньшевистских руководителей Совета рабочих депутатов не шли дальше ординарной буржуазно-демократической республики, они все же существенно расходились с задачами лидеров Прогрессивного блока. В пер-вом же воззвании к населению Петрограда Совет заявлял, что целью борьбы явля-ется «народное правление» и создание «своей собственной властной организации» народа. Совет призывал: «Все вместе, общими силами будем бороться за полное устранение старого правительства и созыв Учредительного собрания, избранного на основе всеобщего, равного, прямого и тайного избирательного права» .

Это не могло понравиться членам думского Комитета, так как в данном доку-менте недвусмысленно провозглашалась заявка на введение в стране республикан-ской формы правления. Между тем прямых контактов между Советом и Комите-том еще не было, если не считать особого положения А.Ф. Керенского, приглашен-ного в Совет на должность заместителя председателя. На заседаниях же Совета, особенно на вечернем общем собрании 28 февраля 1917 г., выявилось очень кри-тическое настроение по отношению к Временному комитету Государственной думы. Члены Совета были воодушевлены свей реальной силой, требовали «диктовать думско-му комитету» условия, называли Комитет «шайкой политиканов», желающих воспользо-ваться пролитой народом кровью, требовали арестовать председателя Думы М.В. Род- зянко. Во всяком случае, определенно было заявлено желание «явиться во Временный комитет Государственной думы» со своими требованиями .

Со своей стороны и Временный комитет не мог больше не замечать Совета, по-скольку их представители постоянно сталкивались между собой, и двоевластие ста-ло совершившимся фактом. Поэтому при составлении возможного списка мини-стров были сделаны предложения: А.Ф. Керенскому — товарищу председателя Со-вета — занять пост министра юстиции, а Н.С. Чхеидзе — председателю Совета — занять пост министра труда. Надо сказать, что в составе царского правительства [не было] Министерства труда, но возможность его образования при приходе к власти «правительства доверия» из лидеров прогрессивного блока рассматривалась еще до революции. Так, на совещании у Е.Д. Кусковой 6 апреля 1916 г. в списке, вырабо-танном для обсуждения на съезде кадетской партии, значилось министерство тру-да, главой которого [был] «беспартийный левый» Л.И. Лутугин . Кадеты предпола-гали, что для удовлетворения требования «социалистов» и для приручения их со-здание такого министерства было бы целесообразным.

Если бы удалось заполучить в состав правительства председателя Совета рабочих депутатов, то и сам Совет был бы уже не так страшен для буржуазии. Но Н.С. Чхеидзе сразу же отказался от этого предложения. Керенский же, увидев в этом удовлетворе-ние своих честолюбивых замыслов, решил согласиться и поэтому начал обрабаты-вать отдельных членов Исполнительного комитета Совета в желательном для него и думского Комитета духе.

Утром 1 марта 1917 г. Исполком Совета решил обсудить вопрос об отношении к вопросу о власти и о формировании правительства, а также о требованиях или усло-виях к думскому Комитету. Настроение большинства членов Исполкома выразил Н. Суханов, говоривший, что «надо было поставить цензовую власть в такие условия, в которых она была бы ручной» . В самом Комитете, да и в лагере революционной демо-кратии, было в этот момент три течения. Первое, представленное большевиками и некоторыми левыми эсерами, требовало не признавать власть буржуазии и бороться за создание Советом Временного революционного правительства. Второе — из пра-вых меньшевиков-оборонцев призывало к передаче власти буржуазии без всяких ус-ловий и поддержке этой власти. Наконец, третье, к которому примыкало большин-ство, полагало, что в связи с буржуазным характером переживаемой Россией револю-ции власть, разумеется, должна составить буржуазия, но при этом нужно выдвинуть такие условия, которые дали бы возможность довести до конца буржуазно-демокра-тическую революцию и осуществить программы-минимум социал-демократов и социалистов-революционеров. Меньшевики из Исполнительного комитета считали себя большими хитрецами и полагали, что нужно буржуазию «заставить» взять власть, а сделать это можно тем, что показаться им очень сговорчивыми и не выставлять та-ких требований, которые могут буржуазию «испугать». «Не надо отнимать у буржуазии надежду выиграть эту борьбу», — пояснял этот замысел в своих воспоминаниях Суханов.

«Какие же именно конкретные условия передачи власти, — вспоминал он, — могли создать такого рода статус, необходимый для революции и демократии? То есть на каких же именно конкретных условиях должна быть вручена власть правительству Милюкова? В сущности таким условием я считал одно: “обеспечение полной политической свободы в стране, абсолютной свободы организации и агитации”. С другой стороны, это условие не могло не быть принято противной стороной. Всякие иные требования, несомненно, менее по существу, могли “сорвать комбинацию”! На многие из них Милюков и К о не могли бы пойти перед лицом своего классового, группового персонального положения, перед лицом общественного мнения Европы. Но этого требования — не покушаться на принципы свобо-ды, — они не могли не принять, если они вообще были готовы принять власть в данных обстоятельствах с соизволения советской демократии» .

Суханов формулировал и два других требования или условия: амнистия и ско-рейший созыв Учредительного собрания. «Эти три условия: декларация полной полити-ческой свободы, амнистия и немедленные меры к созыву Учредительного собрания — представ-лялись мне абсолютно необходимыми, но вместе с тем исчерпывающими задачами демократии при передаче правительственных функций в руки цензовой буржуазии. Все остальное прило-жится», — заключал Суханов .

Обсуждение вопроса о власти началось около 12 часов дня в 13-й комнате Таври-ческого дворца, но вскоре бышо прервано в связи с «инцидентом Родзянко», его по-пыткой выехать к царю, когда он не смог получить поезд из-за противодействия Со-вета рабочих и солдатских депутатов. На общем собраний Совета 1 марта, где обсуж-дался этот инцидент, Н.Д. Соколов, которого, как указывает Суханов, он уже склонил в свою сторону, призывал быть умеренными к кадетам, чтобы довести до конца борь-бу с царизмом . Но и тут в прениях проявился яростный накал борьбы, резкие анти- офицерские настроения. Ф. Линде, например, заявлял: «Мы добились кровью некоторых свобод, не дадим обойти себя. Минимум дадут, мы хотим самого большего» .

В шестом часу вечера в Исполнительном комитете возобновились прения по воп-росу об организации власти. Суханов высказал свои пункты. Их записывал Ю.М. Стеклов на отдельном листе бумаги. Тут же требования быши дополнены представителя-ми солдатских депутатов, чтобы политические свободы быши распространены на сол-дат, чтобы войска Петроградского гарнизона, принимавшие участие в революционном движении, не быши выведены из Петрограда. Особое значение имело внесение в текст условий требования о том, чтобы правительство «не предпринимало никаких других ша-гов, предрешающих будущую форму правления». Включив этот пункт, руководители Сове-та предполагали на его основе вести пропаганду республиканской формы правления.

Исполнительный комитет отклонил предложение думского Комитета о посыш- ке своих представителей в правительство, и вопрос о личном составе будущего министерства быш целиком предоставлен на усмотрение «буржуазии». К 12 часам ночи на 2 марта текст условий быш выработан и [избрана] делегация в составе Чхеи-дзе, Соколова, Суханова, Стеклова и Филипповского. Текст условий, записанный на отдельном листке бумаги, нес с собой Стеклов.

Делегация перешла в правое крышо Таврического дворца и объявила о своем же-лании вступить в переговоры с Временным комитетом Государственной думы. Ко-митет ответил согласием, и переговоры начались. Стеклов сделал доклад о содер-жании условий Петроградского Совета, после чего «Милюков попросил дать ему бума-гу, где была изложена наша программа и, переписывая ее, делал свои замечания» .

Что же увидел перед собой П.Н. Милюков? Насколько можно судить по опуб-ликованному тексту декларации Временного правительства от 3 марта, воспоми-наниям Суханова и самого Милюкова, а также другим источникам, первоначаль-ный проект, который был принесен Стекловым, не очень отличался от окончатель-ного текста. В нем было восемь пунктов. Первый требовал полной и немедленной амнистии по политическим и религиозным делам. Второй требовал свободы слова, печати, союзов, собраний и стачек, с распространением политических свобод на военнослужащих. В третьем пункте говорилось об отмене всех сословных, веро-исповедных и национальных ограничений. Четвертый пункт был посвящен ско-рейшему созыву Учредительного собрания и содержал заявление, что «вопрос о форме правления остается открытым» (формулировка Милюкова). Пятый пункт тре-бовал замены полиции народной милицией с выборным начальством. Шестой пункт содержал требование перевыборов органов местного самоуправления на началах все-общего избирательного права. В седьмом оговаривались права солдат Петроградско-го гарнизона на невывод частей, принимавших участие в революции, из Петрограда. И, наконец, последний пункт снова говорил о предоставлении всех гражданских прав солдатам и содержал требование о выборности командного состава в армии.

Милюков был весьма доволен скромностью этих требований, совершенно не затрагивавших социальные вопросы и в большинстве своем повторявших програм-му Прогрессивного блока! Нельзя без улыбки читать самодовольные ремарки Суха-нова: «Амнистия, разумеется, само собою». Милюков, не делая активно ни шагу и лишь уступая, не счел приличным спорить против амнистии и терпел ее до конца, не очень охотно, но вполне послушно записывая: «по всем преступлениям: аграрным, военным, террористическим» . То же самое было со вторым пунктом — политическими свобо-дами, отменой сословных, вероисповедных ограничений и т. д. «От Милюкова требо-вали, и он уступал» . Наивные «хитрецы»! Они «требовали» от Милюкова то, что за-писано было в программе его партии, что он и так должен был проводить в жизнь. Более того, они требовали от «буржуазии» то, чего ее представители еще вчера тре-бовали от царского правительства.

Вот текст написанной Милюковым «Программы министерства общественного доверия» середины августа 1915 г.: «1. Амнистия лиц, осужденных за политические и рели-гиозные преступления, возвращение с.-д. депутатов. 2. Коренное изменение приемов управле-ния, в том числе отмена национальных ограничений. 3. Законодательная программа организа-ции страны для победы. 4. Меры для поддержания социального мира» .

И хотя в программе Прогрессивного блока часть этих требований оказалась уре-занной, собственные взгляды Милюкова от этого не менялись. Что же касается про-граммы кадетской партии, то там правам граждан был посвящен специальный раз-дел из восьми пунктов. Даже в программе октябристов декларировались граждан-ские свободы и отмена ограничений .

Не мудрено поэтому, что «уступавший» Милюков оценивал представленный ему проект так:

«За исключением п. 7, имевшего очевидно временный характер, и применения начала выбо-ра к начальству милиции в п. 5, все остальное в этом проекте (Милюков имеет в виду его вторую редакцию, о которой будет рассказано несколько ниже) не только было вполне приемлемо или допускало приемлемое толкование, но и прямо вытекало из собствен-ных взглядов вновь сформированного правительства на его задачи. С другой стороны, необходимо отметить, что здесь не заключалось ничего такого, что впоследствии было внесено социалистическими партиями в понимание задач революционной власти, и что послужило предметом долгих прений и неоднократных разрывов между социалистической и несоциалистической частью коалиционных кабинетов следующих составов» .

Эта оценка условий Совета как очень приемлемых сохранилась у Милюкова на многие годы. В своих воспоминаниях он также писал о делегации Исполнительно-го комитета:

«Они принесли и готовый текст этих условий, которые должны были быть опубликованы от имени правительства. Для левой части блока, большая часть этих условий была вполне приемлема, так как они входили в ее собственную программу. Сюда относилось: все граж-данские свободы, отмена всех сословных, вероисповедных и национальных ограничений, созыв Учредительного собрания, которое установит форму правления, выборы в органы самоуправления на основе всеобщего избирательного права, полная амнистия. Но были и пункты существенных разногласий, по которым завязался продолжительный спор, закон-чившейся соглашением только в четыре часа утра» .

По каким же вопросам имел место спор и что в результате было согласовано? Первый пункт, который вызвал разногласия, был четвертый, о будущей форме прав-ления. Милюков отказывался связывать правительство обещанием не предприни-мать «ничего, что бы предопределяло будущую форму правления» (редакция Суханова). Напомним, что позиция большинства думского Комитета состояла в том, чтобы до-биться отречения Николая II в пользу его сына и назначить регентом Михаила Алек-сандровича, т. е. сохранить конституционную монархию. Напомним также, что никаких шагов к тому, чтобы побудить Николая II, еще не было предпринято и об-становка в этом смысле была еще не ясна. После долгих споров была согласована следующая формулировка: «Немедленная подготовка к созыву <...> Учредительного собра-ния, которое установит форму правления и конституцию страны» .

Итоги остальных споров отражены в воспоминаниях Милюкова:

«Они согласились также вычеркнуть требование о выборности офицеров. Я ограничил “пределами, допускаемыми военно-техническими условиями” осуществление солдатами “граж-данских свобод” и отстоял “сохранение строгой военной дисциплины в строю и при несении военной службы”, при введении равенства солдат “в пользовании общественными права-ми”. Но я не мог возразить против неразоружения и невывода из Петрограда воинских частей, принимавших участие в “революционном движении” и только что обеспечивших нам победу. Ведь было неизвестно в тот момент, не придется ли им сражаться далее с посланными в столицу “верными” частями» .

Итак, Милюков был очень доволен итогами переговоров и считал, что он мно-гого добился. Доволен был и Суханов: хитрость удалась, правительство согласилось принять власть на этих условиях, «он прочел всю программу до конца, приемля и выборы в муниципалитеты, и отмену полиции, и Учредительное собрание с его подлинным именем и всеми надлежащими атрибутами» . А Милюков тешил себя такими словами: «Нам ве-ликодушно предоставлялась отсрочка, и весь вопрос был для нас, как ею воспользоваться. Я и сам разделял это мнение о психологии всех революций. Я только не намеревался складывать рук в ожидании пока наступит следующая стадия» . Итак, лидеры Совета не оттолкнули буржуазию, не «испугали ее непомерными требованиями». Наоборот, даже Милюкову они внушили иллюзию, что в этой борьбе буржуазия сумеет выиграть.

Но тогда, в 4 часа утра 2 марта 1917 г., соглашению еще не суждено было состо-яться. Хотя члены делегации Совета ушли из правого крыла Таврического дворца в полной уверенности, что соглашение уже заключено, в их отсутствие произошли события, которые фактически приостановили ход переговоров. На заседание Коми-тета Государственной думы прибыл А.И. Гучков и стал резко критиковать проект пра-вительственной декларации. «Я помню, я возражал по некоторым вопросам, касающимся армии и смертной казни», — говорил Гучков на допросе в Чрезвычайной следственной комиссии ровно через пять месяцев после описываемых событий. О смертной казни ни в условиях, выработанных Советом, ни в возражениях П.Н. Милюкова не говори-лось. Возможно, А.И. Гучков спутал, а может быть, он предлагал ввести или сохра-нить смертную казнь на фронте? А вот вопрос об армии, то есть о правах солдат, дей-ствительно обсуждался и был, как говорилось выше, включен в проект декларации. Гучков был председателем Военной комиссии Временного комитета Государствен-ной думы, близко столкнулся с положением в войсках Петроградского гарнизона, видел всю ненависть солдат к офицерам, которая уже проявилась в ряде убийств. И всюду он видел громадный авторитет Совета рабочих и солдатских депутатов. А тут, оказывается, с этим Советом нужно еще договариваться о программе и личном составе правительства: «Для меня было неожиданностью, что явился при создании этой новой комбинации, еще третий фактор — Исполнительный комитет Р. и С. Депутатов». Ситуация рисовалась Гучкову «безнадежной» .

Поэтому он резко выступил против согласованного с Советом проекта, и в ре-зультате этого Комитет Государственной думы в целом постановил считать вопрос о соглашении и о тексте программы открытым .

Как видно из воспоминаний Суханова, об этом факте ему вскользь рассказал Керенский, однако, видимо, у членов Исполнительного комитета не создалось впе-чатление о срыве переговоров. Тем более что с утра 2 марта по настоянию М.В. Род-зянко Милюков стал предлагать членам Исполкома продолжить работу над выра-боткой правительственного заявления.

Вскоре начало свою работу общее собрание Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, на котором с докладом о переговорах с Временным комите-том Государственной думы выступил Ю.М. Стеклов. Он характеризовал принятие Комитетом условий Петроградского Совета как «колоссальное историческое завоевание» и заявил, что делегации исполкома удалось «связать этих людей торжественной деклара-цией». Таким образом, тот самообман, в котором находились члены делегации, во-ображавшие, что ставят «буржуазии» невыполнимые условия, продолжался. Те ре-формы, которые члены Временного правительства собирались провести и так, вер-ные своей партийной программе, изображались меньшевистскими лидерами Совета, как уступки, вырванные у «этих людей». Далее Стеклов перечислил пункты декларации, сопровождая их своими комментариями. В них также подчеркивалась роль Совета, представители которого навязали свою волю цензовикам. Стеклов за-явил, что делегация быша уверена в том, что Комитет отвергнет идею созыва Учре-дительного собрания и требование всеобщего избирательного права. Но «никто не возражал, кроме Шульгина». И хотя Стеклов вынужден быш рассказать, что «они» от-вергли требование о демократической республике, он отметил, что то, «чего мы доби-лись — не максимум. Это наименьшие завоевания» и нужно продолжать борьбу за все дальнейшие требования. Эта настойчивость вытекала из твердого сознания реаль-ной силы Совета и слабости Временного комитета Совета, что бышо высказано в таких словах: на три четверти солдаты «наши», на одну четверть — «их» .

В прениях получили отражение все партийные течения в Совете. Большевики критиковали делегацию и требовали создать Временное революционное правитель-ство. Критики слева так же предлагали настаивать на включении в декларацию тре-бований программы-минимум социал-демократии. Хотя отдельные депутаты и осуждали Керенского за его согласие вступить во Временное правительство — послед-ний только что, несмотря на противодействие исполкома, получил вотум доверия на вхождение в министерство прямо от большинства членов Совета — раздавались и другие голоса: чтобы в правительстве половина мест принадлежала представите-лям Совета. Слышались резкие осуждения по адресу Милюкова и «гучковских проти- вонародных кругов». Но в итоге подавляющим большинством против 14 голосов быша одобрена линия поведения делегации Исполнительного комитета Совета и предло-женные ею условия.

Совет постановил потребовать включения в правительственную декларацию осо-бого пункта о том, что правительство не должно ссышаться на условия военного вре-мени и медлить с осуществлением перечисленных в декларации форм. И наступа-тельный дух, проявившийся в докладе Стеклова, и требование дополнить деклара-цию, а также принятое решение добиваться помещения под декларацией подписей всех министров Временного правительства и председателя Государственной думы — все это ставило делегацию перед необходимостью занять более жесткую позицию на новый переговорах.

С этим усилившимся напором на организующееся правительство встретился и Милюков, когда днем 2 марта выступил на огромном импровизированном митинге в Таврическом дворце. «Еще три дня назад мы были в скромной оппозиции, а русское прави-тельство казалось всесильным, — говорил он. — Теперь это правительство рухнуло в грязь, с которой сроднилось, а мы и наши друзья слева выдвинуты революцией, армией и народом на почетное место членов первого русского общественного кабинета» . Если эти слова быши по-крыты «шумными продолжительными аплодисментами», то уже вскоре начались негодую-щие выкрики. «Кто вас выбрал?» — спрашивали у Милюкова, и на его слова о том, что князь Львов представляет организованную русскую общественность, возражали — «цензовую!». О программе он сказал следующее: «Я очень сожалею, что в ответ на этот вопрос не могу прочесть вам бумажки, на которой изложена эта программа. Но дело в том, что единственный экземпляр программы, обсужденной вчера в длинном ночном заседании с представителями Совета рабочих депутатов, находится сейчас на окончательном рассмотре-нии их. И я надеюсь, что через несколько часов вы об этой программе узнаете» .

И если на заседании Петроградского Совета Стеклов призывал бороться за рес-публику, то Милюков так же горячо агитировал здесь за сохранение монархии. Он прямо заявлял, что Николай II откажется от престола добровольно или будет низло-жен, наследником будет Алексей, а великий князь Михаил Александрович — реген-том. Государственным строем России, по мнению Милюкова, должна была стать «пар-ламентская конституционная монархия». Окончательное право решения вопроса о форме правления должно принадлежать Учредительному собранию. «В нашей программе, — продолжал Милюков, — вы найдете пункт, согласно которому, как только пройдет опасность и возродится прочный порядок, мы приступим к подготовке созыва Учредительного собрания (шумные аплодисменты), собранного на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосова-ния. Свободно избранное народное представительство решит, кто вернее выразит общее мнение России — мы или наши противники» . Важно отметить в связи с этим, что согласие деле-гации Петроградского Совета на этот важнейший пункт правительственной деклара-ции, что Учредительное собрание «установит форму правления и конституцию страны», означало в условиях 2 марта и даже ночи на 3 марта согласие на конституционную монархию. О позиции царя еще ничего не было известно. До трех часов дня 2 марта Гучков и Шульгин, делегированные Временным комитетом Государственной думы для поездки к царю, еще находились в Петрограде. Они имели твердую инструкцию добиться от Николая II отречения в пользу сына. И комбинация — император Алек-сей и регент Михаил — казалась на девяносто процентов уже осуществленной.

Никто еще не знал, что отречение будет в пользу самого Михаила Александро-вича, а тот в свою очередь так же отречется от верховной власти в пользу... Времен-ного правительства! Поэтому, повторяем, отсрочка решения вопроса о форме прав-ления до Учредительного собрания означала 2 марта 1917 г. только то, что до реше-ния Учредительным собранием этого вопроса в России будет конституционная (еще без конституции!) монархия.

Суханов, ожидавший споров по вопросу о всеобщем избирательном праве и Уч-редительном собрании, недоумевал: почему Милюков так настаивает на монархии. Впрочем, если свобода уже сегодня, если будет Учредительное собрание, то не все ли равно, рассуждал он. Только много месяцев спустя он осознал, что действиями Милюкова руководил дальний расчет. Сохранение династии было важным козы-рем Временного правительства как внутри страны, так и на международной арене. Оно давало иллюзию сохранения национального единства, отвечало монархичес-ким пережиткам в психологии отсталых слоев народа, позволяло надеяться на боль-шую устойчивость внутреннего положения в стране и в армии.

Вечером 2 марта совместная работа делегации Исполнительного комитета Петро-градского Совета и Временного комитета Государственной думы возобновилась. «С решением “третьего пункта” окончилось уже всякое обсуждение вопросов “высокой политики” и оставалось только проредактировать, привести в порядок и сдать в печать первую конституцию Великой Российской Революции, — вспоминал Суханов. — К гото-вой бумажке со списком министров надо было приклеить декларацию, а потом собрать под нее подписи членов кабинета» . Неожиданностью и притом неприятной неожиданно-стью для Милюкова было требование Совета добавить новый пункт в декларацию про «военные обстоятельства», которые не должны быть помехой для демократи-ческих преобразований.

Другой неприятностью был измененный текст декларации самого Петроградского Совета. Дело в том, что еще на первом совместном заседании П.Н. Милюков от име-ни Временного комитета Государственной думы попросил делегацию Совета соста-вить свою декларацию с призывом к населению оказывать поддержку правительству. Проект такого документа тут же был составлен Н.Д. Соколовым. Но Милюков нашел его неудовлетворительным и составил свой текст, в котором солдаты призывались к спокойствию и порядку, к подчинению своим офицерам. Этот текст был делега-цией Совета принят. Но 2 марта, к двум абзацам, написанным Н.Д. Соколовым и П.Н. Милюковым, добавился еще один, вводный. Его написал Ю.М. Стеклов. Оно отмечало, что Временное правительство создалось из умеренных буржуазных кругов, что поддержка ему, по существу, может оказываться только условная. Данное поло-жение развивало ставшее затем очень известным решение общего собрания Петро-градского Совета от 2 марта 1917 г. о том, что поддерживать Временное правительство нужно «постольку, поскольку оно идет по линии осуществления намеченных задач» .

Общее собрание поручило делегации внести следующие новые пункты в декла-рацию Временного правительства: «1. Временное правительство оговаривает, что все наме-ченные мероприятия будут проводиться, несмотря на военное положение. 2. Манифест Времен-ного правительства должен быть одновременно за подписью М. Родзянко и Временного прави-тельства. 3. Включить в программу Временного правительства пункт о предоставлении всем национальностям прав национального и культурного самоопределения» .

Насколько можно судить по опубликованному тексту декларации и воспомина-ниям, последний пункт в вечернем заседании 2 марта не обсуждался и не был никак включен в принятый текст. Что же касается первого, то его окончательный текст был выработан Сухановым, Милюковым и Стекловым в следующем виде: «Времен-ное правительство считает своим долгом присовокупить, что оно отнюдь не намерено восполь-зоваться военными обстоятельствами для какого-либо промедления в осуществлении вышеизло-женных реформ и мероприятий» .

Если итоги переговоров в ночь с 1 на 2 марта Милюков оценивал положительно для интересов Временного правительства, то новые переговоры, по его мнению, пересмотрели эти итоги в пользу Совета, который из равноправного партнера ста-новился теперь в позу контролера. Напомним, что на общем собрании 2 марта было еще принято решение «образовать наблюдательный комитет за действиями Временного пра-вительства» . В своей «Истории Второй русской революции» Милюков так комменти-ровал итоги переговоров вечером 2 марта:

«Здесь, как видим, не только не отражался тот факт, что текст правительственных обяза-тельств в основе своей составлен самими делегатами Совета, а текст их декларации Времен-ным комитетом Государственной думы, но и принята впервые та знаменитая формула “постольку-поскольку”, которая заранее ослабляла авторитет первой революционной власти среди населения» . Еще более решительно он выражался в последующих воспо-минаниях: «Все соотношение между нашими обязательствами, формулированными ими и добровольно принятыми нами — их обязательствами, формулированными мною и принятыми ими, таким образом, затушевывалось и менялось в сторону классовой подозрительности» .

Так или иначе, но к началу ночи на 3 марта текст декларации быш окончательно отредактирован. Необходимо бышо подписать его. Первую подпись по желанию Совета поставил председатель Государственной думы М.В. Родзянко. Затем подпи-сался председатель Совета министров князь Г.Е. Львов. Надо сказать, кстати, что князь Львов не присутствовал на первой части переговоров с делегацией Исполко-ма, а на второй части в основном молчал. После подписи Львова следовали подпи-си министров: П.Н. Милюкова, министра иностранных дел, Н.В. Некрасова, ми-нистра путей сообщения, министра просвещения А.А. Мануилова, торговли и промышленности — А.И. Коновалова, финансов — М.И. Терещенко, обер-про-курора Синода В.Н. Львова, министра земледелия А.И. Шингарева, министра юс-тиции А.Ф. Керенского.

Под декларацией не бышо подписи А.И. Гучкова — военного и морского мини-стра. Он в это время находился в Пскове вместе с В.В. Шульгиным, где ожидал акта отречения от Николая II. Но вряд ли бы он подписал эту декларацию, поскольку она ничем от виденного им проекта не отличалась, особенно в той области, которая быша ему особенно близка, в области внутренней жизни армии. Во всяком случае, отсутствие Гучкова явно облегчало задачу Милюкова найти форму договоренности с Петроградским Советом. Не подписал декларацию октябрист И.В. Годнев, при-глашенный на пост государственного контролера . В связи с этим его имя не бышо упомянуто и в списке министров.

Декларация немедленно быша перепечатана в Совете на пишущей машинке и сдана в типографию вместе с воззванием Петроградского Совета. Подлинник пра-вительственной программы и одну копию Н.Н. Суханов отдал П.Н. Милюкову . Утром декларация Временного правительства вместе с воззванием Петроградского Совета к населению, напечатанные на одном листе рядом быши в виде афиш рас-клеены по всему городу. А.И. Гучков, вернувшись из Пскова, и проезжая по пет-роградским улицам видел уже эти документы и с изумлением узнал из них, что ему, кроме поста военного министра, о чем с ним предварительно говорили, вручен еще и пост министра морского . Одновременно декларация быша опубликована в «Из-вестиях Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов».

Как же выглядел ее окончательный текст? Прежде всего надо отметить, что про-грамма правительственных мероприятий, о которой говорилось ранее, отнюдь не исчерпывала собою все содержание декларации. Она начинается с довольно обшир-ной вводной части, в выработке которой, как нам кажется, члены делегации Ис-полнительного комитета Петроградского Совета не участвовали. Первая фраза введения подчеркивала роль и значение Временного комитета Государственной думы в революции: «Временный комитет членов Государственной думы при содействии и сочувствии столичных войск и населения достиг в настоящее время такой степени успеха над темными силами старого режима, который дозволяет ему приступить к более прочному устрой-ству исполнительной власти» . Фраза эта составлена в привытном стиле обличительным речей лидеров Прогрессивного блока. Она выщвигает Государственную думу на мес-то единственного организованного центра в революции, Совет же рабочих и солдат-ских депутатов угадытается лишь в неопределенном слове «население». Отметим и то, что Временный комитет говорил о «более прочном устройстве» именно исполнитель-ной власти, то есть только правительственной. О правах верховной власти, власти монарха, ничего здесь не говорится.

«Для этой цели, — говорится далее в декларации, — Временный комитет Государ-ственной думы назначает министрами первого общественного кабинета следующих лиц, дове-рие к которым страны обеспечено их прошлой общественной и политической деятельностью» . А здесь мы видим уже дословные совпадения с программой Прогрессивного блока: «создание объединенного правительства из лиц, пользующихся доверием страны» . Исполь-зование этой терминологии указывает нам и на автора вышеупомянутых фраз: им скорей всего был Милюков, который провел и общую редакцию документа. Да и по сути Временное правительство было осуществлением на практике той идеи «мини-стерства доверия», которую выдвинул летом 1915 г. Милюков как лозунг Прогрес-сивного блока. Оно не было «ответственным правительством», поскольку еще не было парламента, Государственная дума уже повисла в воздухе, а вопрос о монар-хии не был решен. Временное правительство никто не выбрал. Оно выбрало себя само. Та влиятельная группа общественных буржуазно-либеральных деятелей, ко-торая сложилась в России к началу Первой мировой войны и которая уже в 1915 г. попыталась путем переговоров с царским правительством прийти к власти, теперь в исключительных условиях народной революции увидела, наконец, реальную воз-можность для осуществления своей цели.

Далее следовал список самих министров Временного правительства. Причем интересно, что название правительства сохранено здесь еще старое: «Совет мини-стров», что видно из названия должности князя Львова: «Председатель Совета ми-нистров». Термин «Временное правительство», как название для исполнительной власти, впервые использован в Декларации только в ее самом последнем абзаце, где говорится о «военных обстоятельствах», и который был добавлен только вече-ром 2 марта 1917 г. В связи с этим можно предположить, что все введение и список министров составлены ранее, вообще еще до начала переговоров с делегацией Пет-роградского Совета, поскольку в документах Совета за 1 марта говорится, что его представители видели список министров. Персональный состав правительства об-суждался и на вечернем заседании Исполнительного комитета 1 марта. «Было извес-тно, — вспоминал Суханов, — что формальным главой намечен земец — Львов, обычный кандидат в премьеры еще в эпоху “оппозиции его величества”» .

Исследование самого списка министров показывает еще большую связь чле-нов Временного правительства с проектами «министерства доверия», которые со-ставлялись в 1915 и 1916 гг. Из 10 министерств «первого общественного кабинета» 6 упоминались в известном списке «кабинета обороны», опубликованном газе-той «Утро России» 13 августа 1915 г. Причем почти на тех же постах: Милюков — министр иностранных дел, Некрасов — министр путей сообщения, Коновалов — торговли и промышленности, В.Н. Львов — обер-прокурор Синода. Назывались там и Гучков, и Шингарев.

В другом списке, который был составлен 6 апреля 1916 г., на собрании, устроен-ном на квартире С.Н. Прокоповича и Е.Д. Кусковой с представителями «левых течений», также упоминались кн. Львов как кандидат в премьеры, Милюков — как министр иностранных дел, Коновалов в качестве возможного министра тор-говли и промышленности, а Гучков и Шингарев уже прямо как военный министр и министр земледелия .

После списка министров следовали восемь пунктов правительственной програм-мы, которой предпосланы были следующие слова: «В настоящей своей деятельности кабинет будет руководиться следующими основаниями». Документ заканчивался специ-альным абзацем о «военных обстоятельствах», которые не должны использоваться пра-вительством для отсрочки реформ, и подписями министров.

Таким образом, первая декларация Временного правительства не являлась ре-зультатом единоличного творчества министров. В своей наиболее важной программ-ной части она выражала соглашение между Петроградским Советом рабочих и сол-датских депутатов и Временным комитетом Государственной думы об условиях, на основании которых Совет признавал создаваемое комитетом Временное правитель-ство. Первоначальный текст этих условий был составлен членами делегации Ис-полнительного комитета Совета, и после переговоров они были приняты Думским комитетом, поскольку по своему содержанию соответствовали взглядам и партий-ным установкам большинства последнего.

Вместе с тем вводная часть документа и список министров составлялись, по всей вероятности, еще до переговоров с Петроградским Советом и свидетельству-ют о намерении думского Комитета образовать Совет министров (Временное пра-вительство) независимо от Петроградского Совета. Согласованная с Петроград-ским Советом программа провозглашала полную демократизацию страны и ши-рочайшие политические свободы, умалчивая в то же время о необходимости социальных преобразований. В момент составления декларации ее авторы, как члены Петроградского Совета, так и думского Комитета, предполагали, что госу-дарственным строем России вплоть до Учредительного собрания будет конститу-ционная монархия. Гарантией обещанных свобод являлась реальная вооружен-ная сила, находившаяся в распоряжении Петроградского Совета рабочих и сол-датских депутатов.

В.И. Старцев

Из сборника «Между двух революций 1905-1917» (Ежеквартальный журнал истории и культуры России и Восточной Европы «НЕСТОР» № 3, 2000)

Текст декларации перепечатан в сборнике документов и материалов «Революцион-ное движение в России после свержения самодержавия». М., 1957. С. 419—420.

Образование Советов по всей России

В Иваново-Вознесенке прошли выборы в Совет рабочих депутатов по заводам. По призыву большевиков рабочие пошли к казармам и предложили солдатам также избрать своих депутатов в Совет. От солдат было избрано 12 депутатов. В Иваново-Вознесенске, известном своими революционными традициями (именно там ведь родились Советы во время революции 1905 г.), в Совете рабочих и солдатских депутатов с самого начала преобладали большевики, в отличие от большинства других городов, где первоначально большинство было у эсеров и меньшевиков.

Центральный Комитет РСДРП(б) , считаясь с резолюцией о Временном Правительстве, принятой Советом Р. и С. Д. постановил: не противодействовать власти Временного Правительства постольку, поскольку действия его соответствуют интересам пролетариата и широких демократических масс народа и объявить о своем решении вести самую беспощадную борьбу против всяких попыток Временного Правительства восстановить в какой бы то ни было форме монархический образ правления.

На общих собраниях печатников и деревообделочников, где происходили выборы в Петербургский Совет, была принята резолюция, выражающая доверие только Совету. Собранием было предложено Совету зорко следить за деятельностью Временного Правительства, для чего образовать штат пропагандистов и уполномоченных для разъяснения народу текущих событий. В случае неисполнения Временным Правительством данных обещаний, призвать рабочих и солдат к борьбе с ним.

Днем в Москве на Театральной площади был митинг, на который часть демонстрантов явилась с плакатами «Долой войну». В Замоскворецком районе на митинге рабочих, солдат и студентов, в присутствии 2000 человек, была принята резолюция, которая заканчивалась словами: «Да здравствует Учредительное Собрание, да здравствует 3-й Интернационал, да здравствует РСДРП».

Группа трудовиков выпустила воззвание, а московская конференция партии социалистов-революционеров приняла резолюцию – оба документа призывают поддержать Временное правительство.

В Москве возник временный организационный Комитет Совета Солдатских Депутатов. Об организации комитета было сообщено войсковым частям, которые приступили к выборам солдатских депутатов - по одному от роты. Комитет единогласно постановил работать вместе с Советом Рабочих Депутатов Новый командующий войсками Московского Военного Округа, подполковник Грузинов, после переговоров с Советом Рабочих и с Организационным Комитетом Солдатских Депутатов, издал приказ, предоставляющий солдатам право избирать своих представителей в общественные организации.

В целом ряде провинциальных городов произошло присоединение к революции. В Сестрорецке образовался революционный комитет рабочих и солдат, который устроил митинги и организовал народную милицию и продовольственную комиссию. В Ямбурге были произведены выборы делегатов в Совет Рабочих и Солдатских Депутатов. В Кинешме (Костромской губ.) состоялся 15-тысысячный митинг, созванный союзом кооперативов. Выбран Совет Рабочих Депутатов и организован Ревком. В Родниках (Костромской губ.) рабочие фабрики Красильщикова в числе 6000 человек присягнули новому правительству и ждут от него полной конституции, амнистии, всеобщего избирательного права, свободы слова, совести и собраний. (Н. Авдеев. «Революция 1917 года. Хроника событий»)

Дорогая А.М.!
Сейчас получили вторые правительственные телеграммы о революции 1(4) в Питере. Неделя кровавых битв рабочих и Милюков+Гучков+Керенский у власти!! По «старому» европейскому шаблону…
Ну что ж! Этот «первый этап первой (из порождаемых войной) революции» не будет ни последним, ни только русским. Конечно, мы останемся… против империалистской бойни, руководимой Шингаревым + Керенским и Ко.
Все наши лозунги те же. В последнем номере «Социал-Демократа» мы говорили прямо о возможности правительства «Милюкова с Гучковым, если не Милюкова с Керенским». Оказалось и – и: все трое вместе. Премило! Посмотрим, как-то партия народной свободы… даст народу свободу, хлеб, мир…»

Адмирал Непенин – адмиралу Русину

«На «Андрее», «Павле» и «Славе» бунт. Адмирал Небольсин убит. Балтийский флот как военная сила сейчас не существует. Что могу сделать? Дополнение. Бунт почти на всех судах» (Н. Старилов. «ХРОНИКИ КРАСНОГО ОКТЯБРЯ» )

Хроника революционных событий в Приморье

Весть об отречении Николая II от престола пришла во Владивосток ночью с большим запозданием из-за поломки телеграфа. Утро во Владивостоке выдалось неприветливым. Падал и быстро таял мокрый снег. Протяжные гудки мастерских военного порта, судов Добровольного флота, вагоносборочных мастерских и электростанции созывали рабочих на митинг. В 8 часов 30 минут состоялся митинг трудящихся на площади перед механическими мастерскими. Капитан порта прочитал телеграмму об отречении царя. Рабочие приняли резолюцию в поддержку революционного Петрограда.

В 12 часов к памятнику адмиралу Геннадию Невельскому на Светланской пришли интеллигенты, разночинцы, мещане, домохозяйки и студенты. Построившись в колонны с красными бантами и повязками на рукавах, прибыли под звуки военного оркестра рабочие, матросы, солдаты. После митинга рабочие мастерских военного порта и торговые моряки, вооруженные солдаты и матросы, направились к тюрьме. «Свободу узникам царизма!», «Да здравствует революция!» – эти возгласы привели в трепет тюремщиков. Под натиском толпы они вынуждены были открыть ворота, и людской поток устремился на тюремный двор. Революционные рабочие разбивали двери камер и освобождали одного за другим политических заключенных.

Владивостокская городская дума немедленно собралась на заседание. Был избран исполнительный орган Думы — Комитет Общественной Безопасности (КОБ). КОБ от имени гордумы принял воззвание:

«Свершилось величайшее событие в жизни русского народа. Над избавленной Россией восходит солнце свободы, правды и справедливости. Правительство, веками угнетавшее народ, отошло в вечность».

Военный губернатор явился в КОБ и доложил:

«Действую солидарно с городской думой и ожидаю распоряжений Временного Правительства».

Окружной суд и прокурорский надзор заявили:

Приветствуем Временное Правительство и на заре суда народной совести и свободной прокуратуры свидетельствуем свою полную готовность всеми силами служить на славу и благо дорогой Родины.

Элеонора Прей, жена бизнесмена, американка, проживавшая во Владивостоке писала по горячим следам событий:

Телеграмма была опубликована вчера в конце дня, и Алеутская вокруг редакции «Далекой окраины» была забита людьми, ожидавшими выхода листка. Я так устала, когда пришла домой, что, не раздеваясь, прилегла на пару часов, и пока я спала, вошел Тед и прикрепил большой лист с телеграммой к зеркалу.

Настроение дня передает стихотворение владивостокского литератора Н.П.Матвеева (Амурского) «Борцам за Родину»:

Братья! Воздвигнем возвышенный храм
Силам, к Свободе зовущим.
Вечная память погибшим борцам!
Вечная слава живущим!…
Сгибли навеки, навеки прошли
Страшные грозные годы,
И над простором родимой земли
Солнце сияет Свободы …

Справка:
Матвеев Николай Петрович. Потомственный рабочий, сын модельщика судостроительного завода. Окончил Кадровую школу Владивостокского порта и начал работать мастеровым в литейном цехе мастерских военного порта. Впоследствии профессиональный писатель, поэт, журналист, издатель, краевед, владелец типографии. В годы Первой русской революции - социал-демократ. В 1906 году арестован за революционные публикации, отсидел год в тюрьме, после освобождения от активной политической деятельности отошел. В марте 1919 года эмигрировал в Японию.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter .